Бусинка на вырост

У меня предательски тряслись коленки. Я старалась набрать в лёгкие как можно больше воздуха, чтобы моё волнение перед выходом на сцену не переросло в полноценную паническую атаку. Так случалось каждый раз, когда через пыльную завесу школьных кулис мне удавалось отыскать его в зрительном зале. До нашего выхода оставалось два номера. Я судорожно пыталась вспомнить слова своего куплета.

— Юль, если я не успею вступить, ты на подхвате?

— Конечно! — подруга крепче сжала мою руку.

Она спокойна и уверена. В концертном костюме и на каблуках Юлька точно не выглядела на свои 14. Излишняя худоба граничила с завидной стройностью, густые чёрные ресницы едва прикрывали огромные карие глаза, точёный и слегка вздёрнутый носик выдавал её шальной характер. Что было полной противоположностью моим пышным формам, сутулым плечам и греческому носу, нагло игнорирующему пропорции моего лица.

— Виталик в зале? — кокетливо подмигнула мне подруга.

— Да, его класс тоже освободили от уроков. — тут же залилась краской я.

Ситуацию не выравнивал даже густо-нанесённый на лицо тональник, тайком взятый с утра из маминой косметички. До выхода на сцену всего одна песня, а у меня уже не только колени постукивали друг о дружку, но и цвет лица был как у нашего завуча, которого обязали в двухдневный срок организовать праздничный концерт для районной администрации.

«Боже, пожалуйста, если ты меня слышишь! Сделай меня в следующей жизни Юлькой!»

— Ну а теперь под бурные аплодисменты встречайте дуэт «Импульс» с песней «Тик-так»!— чересчур пафосно для масштаба нашего мероприятия объявил нас вышеупомянутый завуч.

Я не осмелилась посмотреть в зал ни когда шла к микрофону, ни когда Юлька пела свой куплет. Включилась на припеве, чувствуя поддержку подруги в виде мощного бэквокала октавой выше. И только, когда мне удалось вступить вовремя и даже с нужных слов (спасибо Боже!) — я осмелилась поднять глаза на него.

Виталик раздраженно шикал на ребят, которые в это время боролись за внимание своих соседок примитивными подкатами. В момент, когда мы поймали друг друга взглядами было всё идеально. Кроме моих пунцовых щёк, естественно.

Я не солирую. Я не освещаю этот зал своим талантом и красотой. Я лишь держу обещание быть всегда вместе, данное Юльке в пятом классе. Эвелина Эдуардовна, наш педагог-организатор, как-то отметила, что голос из нас двоих определённо сильнее у Юльки. А вот идеальный слух — у меня. Поэтому в нашем дуэте, как и в нашей дружбе, нет соперничества и зависти. Я не впадаю в отчаяние на фоне Юлькиной яркости, а её не смущает мой бесформенный серый свитер из сэконда и перепаленные рыжие кучеряшки, прикрывающие все те же ненавистные мне щёки.

Последние, кстати, ещё сильнее покраснели, когда Виталик в конце песни улыбнулся. И это было лучше самых оглушительных оваций и воображаемых выкриков «Браво!» вымышленных фанатов нашего творчества. Он улыбнулся. Он улыбнулся мне.

После концерта Виталик ждал меня на крыльце. Заметив меня, он вынул наушники и аккуратно сложил их в карман стильной кожанки, из-под которой гордо выглядывал накрахмаленный воротничок рубашки. Сегодня он был в светло-зелёной. Идеально попадающей в тон к его глазам. Я торопливо на прощанье чмокнула Юльку и подбежала к нему:

— Пойдем? Тебе сегодня не к репетитору?

— Сегодня я с тобой, — ему пришлось наклониться, чтобы меня поцеловать.

Виталик в этом году поступает. Решил стать программистом. Решил самостоятельно и безапелляционно. Каждый раз думая о том, что это последний наш совместный год в школе, мне хочется броситься на асфальт и вопить как капризная трёхлетка. Когда он рядом, мне достаточно просто сильнее сжать его руку. Но когда я одна — нет причин сдерживать накопленные слёзы. Мне нравится в нем его рассудительность и спокойствие. Даже на фоне своих одноклассников Виталик казался слишком статным и взрослым. Он не сбегал с уроков и не курил под мостом за школой. Один из немногих, кто всегда честно дежурил в столовой и не отжимал ссобойки у малышей. В его рюкзаке помимо книг всегда спутывались какие-то очень важные провода и блоки. Репутацию твёрдого хорошиста не подрывала даже выкрашенная в блонд прядь на его стильной стрижке, которая выглядела, на удивление, вполне уместно.

Моя же дальнейшая судьба была жирно обведена папиным карандашом в справочнике абитуриента. «Банковское дело» звучало как приговор для меня и как надежда для родителей. Надежда хоть когда-то выбраться из долгов и зажить как нормальные люди. Я не спорила и не настаивала на своём. Из своего у меня было только смутное понимание того, кто такие эти «нормальные люди». И неоформленный список вопросов как попасть в эту категорию счастливчиков.

— Алён, я не брошу тебя. — был его ответ на мой страх перед неизвестностью.

— Я знаю. — шёпотом откликнулась я.

Домой шли пешком, длиной дорогой. Нужно было успеть наговориться аж до завтрашнего дня. Вечером у него репетиторы, уроки и купание младшего брата. У меня — тарелка остывшей гречки, наглый кот, прикрывающий пузом на моём столе бардак, и ругань родителей из соседней комнаты. Виталик много рассказывал о своей семье. Всегда с какой-то особой гордостью и теплотой. Я любила слушать эти истории. Это давало мне возможность тактично отмалчиваться.

— До завтра, бусинка! Спишемся перед сном.

Я на цыпочках повисла у него на шее, держась за него как за единственно стабильный ориентир в моей жизни.

Дома, как обычно, пахло свежим скандалом. Я тихонько пробралась в свою комнату, чтобы не стать невольной участницей этого мероприятия.

«Опять не лучший момент, чтобы попросить денег на карманные».

Метнула в угол рюкзак, достала наушники и отписалась подруге:

— Юль, можно к тебе?

— Прибегай! Моих как раз не будет до вечера.

Не думаю, что кто-то заметил как в квартире дважды хлопнула входная дверь.

— Эй, Гусева, у тебя второй вариант? Дай мне решение последней задачи! — больно тыкнул меня в плечо Макс с задней парты.

—Тсс! Кого выгнать с двойкой за контрольную? — не поднимая глаз от журнала, спросила Тамара Михайловна.

— Ты оглохла что-ли?

На этот раз укол в плечо был напористей и больнее.

— Я ещё сама до неё не дошла. — чуть повернув голову, прошептала я.

— Да что ты мне заливаешь? Звезду поймала после концерта? Дай тетрадь!

— Последнее предупреждение, ребята! — Тамара Михайловна уже поднялась с места.

— У самого не хватает мозгов решить? — вступилась за меня Юлька.

— Да чё ты вообще возишься с этой недотрогой? Гусева, тебе может денег дать на новый свитер? Целый год в одном ходишь, хоть постираешь, а? Соглашайся, твой последний шанс стать человеком.

—А ты свой шанс давно профукал! — давясь слезами, выкрикнула я и выбежала из класса под язвительные смешки одноклассников.

— Это что за выходки? Алёна? Гусева?!! — Тамара Михайловна пыталась взять ситуацию в свои руки.

Пришлось спрятаться в туалете, чтобы смыть с лица следы туши и позора.

«Не вернусь больше в класс. Ненавижу эту школу! Ненавижу одноклассников! Ненавижу этот дурацкий свитер!»

— Алло, пап! Мне очень нужны деньги. Можешь дать мне на новую рубашку? — глотая слёзы, я решилась набрать отцу.

— Вся в мать! Кровь мою пьёте! Хоть бы спросили как мне достаются этит деньги. День и ночь работаю на кусок хлеба. Так вам ещё и масло надо. И рубашка новая!

—Пап, пожалуйста. С меня в школе смеются…

—Сама виновата! Нечего быть такой мямлей. Нужно уметь постоять за себя. Я в твои годы уже сам себя мог прокормить. Мамке с папкой не звонил в соплях. Что за поколение лентяев? Всё, мне пора. После уроков, чтобы дома была.

Я залезла с ногами на подоконник, обняла колени руками и разрыдалась.

— Алён, вот ты где! Бежим скорее, за школой драка! — залетела в туалет испуганная Юлька.

— Мне то что..Своих проблем хватает. —шмыгая носом, ответила я.

— Вставай я тебе говорю! Твой Виталик Макса бьёт! —перешла на крик подруга.

Я не помню как мы добежали до заднего двора школы. С непривычки закололо в боку. В ушах так сильно шумело, что я не могла разобрать Юлькиных слов. Она же впопыхах пыталась оправдаться за то, что необдуманно заложила Макса.

Пока мы пробирались через толпу зевак, бесцеремонно распихивая всех локтями, я молилась, чтобы Виталик остался цел. Макс имел славу отсаженного бунтаря далеко за пределами школы. За Виталиком оставалось преимущество в возрасте и физической подготовке.

— Что тут чёрт возьми происходит? — не своим голосом заорала подоспевшая Татьяна Михайловна. — Лавров! Вербицкий! Отошли друг от друга! Остальные живо на занятия!

Толпа стала неохотно расходиться. Макс отряхивал свой пиджак от травы. У него под носом появлялись новые дорожки крови, которые он небрежно смахивал рукавом белой рубашки. Я бросилась к Виталику на шею, не в силах выдержать на себе его взгляд. Юлька в это время собирала выпавшие из рюкзаков учебники.

— Ты цел? Что болит? Зачем ты полез к нему? — я помогла ему подняться.

— Все трое! Завтра в школу с родителями! — перебила нас Татьяна Михайловна. — Я лично их оповещу по телефону вечером!

— Допрыгалась, певичка? Теперь тебе светит только ремень, а не новый свитер! — сплюнул под ноги Макс. — А с тобой, Лавров, мы ещё не закончили!

Виталик только крепче сжал мою руку.

Всю дорогу домой мы молчали. Мне было стыдно. Ему больно. Оба старались не думать о том, что эти разборки придётся объяснять ещё и родителям.

Уже на подходе к подъезду я почувствовала что-то не ладное. Всегда такой разговорчивый мой Виталик сейчас непривычно молчал.

— Виталь, прости меня. Я не хотела, чтобы у тебя из-за меня были проблемы.

— Угу. — не поднимая на меня глаз он как-то резко отстранился.

— Скажи хоть что-нибудь. Ты злишься?

Пару секунд Виталик переминался с ноги на ногу, открывая рот, но не произнося ни слова.

— Не пугай меня, Виталь, что случилось??

— Алён, не знаю..онемело лицо..не мог сказать ничего, будто зажало что-то..Вот только отпустило. Сам испугался. Не волнуйся, бусинка, всё пройдёт.

Дома меня встречали гнетущей тишиной. По глазам мамы я поняла, что ей уже всё доложили. Кот, учуяв запах жареного, лениво спрыгнул со стола и зашился под кровать. Я приготовилось к долгим нравоучениям. Так как плакать уже не было сил, всю воспитательную тираду я продумывала где и как можно подзаработать.

«Прав был папа — непутёвая я мямля. Прав был Макс — не похожа я на человека. Но я всё исправлю. Только бы мама перестала орать».

Я переминалась с ноги на ногу. Апрель оказался слишком холодным для моей вышедшей из моды куртки, доставшейся по наследству от какой-то дальней родственницы. Я почти не чувствовала рук после четырёх часов работы на улице. Стопка листовок растворялась также быстро, как и проплывали мимо меня лица прохожих в центре города. Выданный в комплекте с флаерами несуразно кислотный чепчик то и дело спадал мне на глаза. Из-за чего в поле моего зрения были только безразлично протянутые ко мне навстречу руки, спешащих по своим делам людей.

Уже через неделю мне стало труднее придумывать оправдания своей сонливости в школе, а дома придерживаться легенды плотного графика изматывающих репетиций. Но сложнее всего было не договаривать Виталику. Я собиралась всё ему рассказать, но только после того, как победоносно смогу прийти в школу в обновках.

После работы едва хватало сил на уроки. Да простит меня А.С.Пушкин, но «Евгений Онегин» был не прочитан в оригинале, а прослушан в кратком изложении Виталика по телефону перед сном. Остальное мне удавалось наспех переписать перед уроками с Юлькиных тетрадей.

«Пусть лучше домашка будет сделана коряво и с ошибками, чем вообще никак».

Юлька не понимала почему я просто не могу взять у родителей деньги на новые вещи. В её семье покупки не обсуждались на воскресных собраниях за завтраком. Не было тайных голосований и унизительных подсчётов ежемесячного бюджета. Поэтому её гардеробу завидовали многие девчонки. Я же вдобавок удивлялась тому, с каким вкусом она могла сочетать вещи. Как всего с помощью парочки мелких аксессуаров она превращалась из скромной школьницы во взрослую сердцеедку.

— Эй, Гусева, вот так встреча!!

«Только не это! Ну за что?? Может бросить флаеры и бежать? Вдруг Макс подумает, что обознался и тоже просто уйдёт?»

— Гусева, отморозила уши что ли? — не унимался Макс.

— Что тебе надо? Иди куда шёл.

— Пойду-пойду. Только селфи сделаем. Чепчик — огонь! Улыбочку!

Он уже вынимал из кармана свой новенький айфон, когда я решилась на побег.

— Эйй, ты куда? А как же совместное фото? — догонял меня своими шуточками Макс.

Нужно ли уточнять, что в этот же день новость о моей работе разлетелась по всей параллели.

«Нам нужно поговорить» — увидела я вечером смс от Витали. Через полчаса он уже стоял у моего подъезда.

— Будете там зажиматься — уши обоим надеру! — благословил меня перед уходом папа.

— Виталь, прости! Я, правда, собиралась тебе рассказать. Но немного позже. Мне очень нужны эти деньги. Тебе за меня стыдно?

— Алён! — прервал мои оправдания Виталик, беря меня за руку. — Как я могу тебя стыдиться, глупышка? Я всю неделю места себе не находил, думая, что ты избегаешь меня.

Пару минут мы молча стояли обнявшись.

— Слушай, у меня есть заначка! Мне на праздники дарили, копил на мощный комп, но это не к спеху. Что тебе хочется? Я всё куплю! Если это не айфон, как у Макса. — улыбаясь предложил он.

От переизбытка чувств слёзы сами прыснули на его плечи. Сквозь смех я вытирала глаза и его куртку. Мы ещё долго стояли на подъезде, прикалываясь над Максом и его компашкой. Мечтали о том, как через пару лет мы будем за руки выходить из дорогого мерседеса. Я на каблуках и в белом пальто, Виталька в стильном костюме от именитого дизайнера. Сквозь брендовые очки лимитированной коллекции мы не сразу приметим метущего под нашими ногами листья бывшего одноклассника-задиру. Я смахну свои роскошные длинные волосы назад и небрежно спрошу: «Вербицкий, ты ли это?». Представив лицо Макса, мы так расхохотались, что на нас начали коситься прохожие. С девятого этажа дважды открывалось окно и я видела папину недовольную макушку. Это веселило нас ещё больше. Мы хватались за руки и бежали прятаться под козырёк подъезда.

— Виталь, ты чего?

Он снова резко изменился в лице и выпустил мою руку. Побледнел. Стал хватать ртом воздух. Опёрся спиной на стену. Прикрыл на мгновенье глаза. Прошло не более десяти секунд, а показалось, что счёт был в минутах. Я испуганно ухватилась за его рукав и просила сказать хоть что-то.

Его отпустило. Я поняла это по тому, как на щеках снова появились ямочки, а его отсутствующий пару секунд назад взгляд смог чётко сфокусироваться на мне.

— Что с тобой? Это после драки? Как часто у тебя немеет лицо?

— Не помню. Не хотел тебя пугать. Думал пройдёт.

Он виновато опустил глаза. Я поняла, что есть ещё что-то о чём я не знаю.

— Ты говорил об этом маме? Нужно обязательно показаться врачу, Виталь!

— Алён, я уже был у врача…Только не паникуй…

Теперь моя была очередь опереться на стену.

— Меня отправляют на МРТ. Без снимка все разводят руками. Это началось ещё до драки. Но было не так часто..

— Почему ты столько времени молчал? Боже! Можно я поеду с тобой?

— Я поеду с мамой. Бусинка, всё будет хорошо. Сто пудово я просто перенервничал из-за поступления. Допоздна зависаю в разных прогах. Не высыпаюсь. Вот увидишь, врачи просто перестраховываются. Мне выпишут максимум витамин С и даже не освободят от физ-ры.

Но через пару дней его освободили..И уже не только от физ-ры…

— Девочки, я ещё раз вам говорю! Никакой самодеятельности! Финальной песней на последнем звонке будет «Маленькая страна»! На последнем проигрыше выйдут все участники и выпускники с цветами. — устала от наших капризов Эвелина Эдуардовна.

— Вы серьёзно? Опять? Мы эту песню ещё в начальной школе пели! Сколько можно то? — отстаивала наш репертуар Юлька.

— Сколько нужно столько и будете петь! Директор программу утвердила. Я костюмы вам нашла, с уроков вас снимаю, а вы ещё и недовольны! Вон подруга твоя не возмущается! Алён, споёшь ведь?

— А? Что? — я едва улавливала суть их диалога. В сотый раз щупала в кармане телефон, но он предательски молчал.

— «Маленькую страну» говорю споёте на концерте? Ты чего бледная? Случилось что?

— Мне позвонить нужно срочно! Можно выйти?

Не дожидаясь ответа, я выскользнула на коридор. Виталика не было в школе уже три дня. На мои звонки и смс он не отвечал. Ребята из класса сказали, что заболел. Но я чувствовала, что случилось что-то серьёзное. Я засыпала с телефоном в руке и с ним же просыпалась. Пыталась дозвониться на домашний — никто не снимал трубку. Юлька смогла раздобыть адрес, но без приглашения постучаться к нему домой я не осмеливалась. В очередной раз услышав длинные гудки, пришлось вернуться на репетицию.

— Девочки, милые мои! — всё не унималась Эвелина Эдуардовна. —ну последний разочек споём эту песню, а в следующем году, обещаю, разучим новый репертуар!

— А костюмы новые обещаете? — подруга явно перегибала палку.

— Мы согласны. — резко оборвала затянувшиеся торги я. — Только начнём репетировать завтра. Минусовку дома оставили. До свидания, Эвелина Эдуардовна.

И пока музыкальный педагог не опомнился от непохожей на меня наглости, я утащила Юльку за собой из актового зала.

— Юль, давай сегодня прогуляем? У него точно что-то случилось! Что мне делать?

Уже через минуту мы в куртках нараспашку бежали под окнами классного руководителя в сторону Юлькиного дома.

— Оставайся у меня с ночёвкой сегодня, мама тебя отпросит.

— А твои не будут против?

Мне нравилось бывать у Юли дома. Всегда так по-домашнему уютно и спокойно. Нравилось наблюдать как Юлькина мама, такая миниатюрная и всегда с улыбкой, хлопочет на кухне, презентуя свой очередной кулинарный шедевр. Нравилось вместе со всеми кушать из красивой посуды, пользоваться ножом и вытирать уголки рта кружевной салфеткой. Я как заворожённая следила за Юлькиным папой, который всегда в настроении возвращался из института домой на обед. Он шутил с нами за столом, спрашивал про уроки и репетиции. Давал советы, по-доброму подшучивал над нами, потом целовал Юлькину маму и убегал обратно на работу до вечера.

Вот и сейчас пока мы мыли руки, на Юлькиной кухне так приятно и по-семейному звенела посуда. Мама накрывала на стол, тихонько напевая что-то очень знакомое…

В кармане дзинькнул телефон! Мы тут же вдвоём подорвались к экрану. Сердце вырывалось из груди. Смс от Виталика! Он Написал! Он на связи!

— Открывай скорее! Читай!

— Мне страшно..Вдруг там что-то плохое. —не решалась нажать на дисплей я.

Я сделала глубокий вдох-выдох, присела на Юлькину кровать и зажмурившись открыла сообщение.

«Алён, прости. Нам нужно расстаться! Я влюбился в другую».

Что-то так сильно сдавило мне грудь, что я не смогла дышать! Комната поплыла. Будто кто-то непрошенный резко выключил свет в моем сознании.

— Эй! Дыши!! Алёна! Смотри на меня! Дыши!

Я не понимала почему Юля так кричит. В комнату вбежал её отец.

У меня так сильно шумело в голове, что я не могла разобрать их слов. Да мне и неважно было. Юрий Алексеевич вынул из рук мой телефон и прочитал сообщение. Без лишних вопросов, как опытный психолог, Юлькин папа поставил меня на ноги и развернул лицом к открытому окну. Меня обдало холодным потоком свежего воздуха. В это время Юлька сбегала на кухню за водой и силой заставила меня выпить залпом целый стакан. И только поставив стакан на комод, я смогла расплакаться.

На ночь я осталась у подруги.

— Юль, почему он так со мной?

Мы лежали с включенным ночником на одной подушке и шептались, чтобы не разбудить Юлькиных родителей.

— Почему он не сказал мне это в глаза? Вот так вот просто по смс..

— Ну и плюнь на него! Найдём мы тебе другого! Нормального, а не труса! — Юля была настроена по-боевому.

— Интересно, какая она эта девчонка. Красивее, умнее, старше..?

Представив Виталика с другой опять сдавило всё внутри.

— Ну и козёл твой Виталик! Он ещё локти будет кусать, вот увидишь!

Я отчаянно пыталась понять в чём я перед ним виновата. Что я сделала не так. Что не так сказала. Прокручивая всё в памяти, я отмотала на день нашего знакомства.

Бабье лето совпало с началом учебного года. В такие солнечные дни было невозможно взяться за учёбу. Отвлекала каждая мелочь. Юлька тогда ещё притащила в школу модные чокеры из бисера. Мне можно было выбрать себе один. Разложив на подоконнике, Юлька примеряла мне по очереди каждый, а я наигранно смешно дефилировала по коридору. Прозвенел звонок. Я быстренько собрала с подоконника украшения. Юлька убежала занимать места в классе. Из столовой словно табун лошадей надвигался прямо на меня Макс с его сытой компашкой. С координацией у меня всегда было не очень, поэтому сманеврировать у прохода в класс я не успела. Меня нелепо откинуло в сторону под дикий смех одноклассников. Краснея, я собирала с пола Юлькины подвески. Одна из них не уцелела.

— Это бисер? Давай помогу. — он уже тянулся к моей руке, чтобы ссыпать найденные детальки. В его большой ладони так по-детски выглядели малюсенькие шарики. На долю секунды мы зависли, наблюдая за тем, как волшебно переливались все их грани под лучами осеннего солнца.

— Это бусинки! — только и смогла расстроенно промямлить я.

С того дня он так и называл меня. «Бусинка»..Только теперь уже такая лишняя для него.

Уснуть удалось только под утро. А на следующий день Юрий Алексеевич разрешил нам остаться дома. С очень важным видом он позвонил Тамаре Михайловне и отпросил нас обеих с уроков.

«Как же повезло Юльке с родителями. А что если мои спросят про Виталика? Поймут ли они меня? Пожалеет ли меня мама? На чьей стороне будет папа? Наверное, лучше им ничего не знать..».

Родители, конечно же, всё узнали. Мои ежедневные всхлипы за стеной оказались громче их очередных скандалов. Пришлось рассказать правду и для убедительности даже предьявить папе то злосчастное сообщение.

— А я говорил! Я знал, что наиграется тобой и бросит! В кого только ты такая наивная дурёха?!

— Саш, не нужно! Посмотри, как ей плохо. — Пыталась остудить отца мама.

— А что Саш? Ты сама вообще куда смотрела? Это между прочим твою дочь бросили! А если она нам в подоле принесёт ты тоже будешь меня успокаивать? — папу было уже не остановить.

— Прекратите! Ничего я не принесу! — сгорая со стыда, почему-то стала оправдываться я.

—Ты слышала, Нина? Она ещё и голос на нас смеет повышать? Значит так! Ещё раз увижу тебя с кем-нибудь на подъезде — соберу твои монатки и вон за порог. Поняла?

От несправедливости и обиды я смогла только вяло кивнуть в ответ.

— А теперь дневник открывай и за уроки! Не теми вещами ты, Алёна, голову забиваешь! Об уроках должна думать, а не о мальчиках! Не доросла ещё!

Они ещё долго спорили на кухне о методах воспитания молодежи. Закрытая дверь моей комнаты не спасала от потока обвинений и упрёков в мой адрес. Поэтому я натянула наушники и как можно громче включила свой плей-лист.

Уроки я делала на автомате. Папа теперь всерьёз мониторил мою успеваемость. На работе попросила расчёт за две недели и с большим облегчением выложила из рюкзака небольшой остаток листовок. Поэтому в выходной Юлька потащила меня в ТЦ за покупками. Виталика не было в школе уже две недели. Я хоть и боялась столкнуться с ним лицом к лицу на перемене, но постоянно прокручивала в голове варианты сценариев этой долгожданной встречи. На смену злости и обиды пришла тоска. Я скучала по нашим разговорам, по его улыбке и голосу. Я перечитывала наши переписки, листала фото на телефоне и добивала себя бесконечными вопросами «почему» и «за что». Пока я опять витала где-то в облаках, Юлька подбирала для меня одежду. Силком затащив меня в примерочную, она как на манекен накидывала на меня модные джемпера и со знанием дела исключала неподходящие варианты. Выбор был сделан быстро.

Я ещё раз повернулась к зеркалу. Непослушные кудряшки сегодня по-особенному дерзко торчали во все стороны. Опухшие не накрашенные глаза терялись на заплаканном лице. В новой кофте лавандового оттенка мне вдруг захотелось расправить плечи и стать выше.

«Я смогла. Я сама заработала деньги. И куплю эту вещь тоже сама. Потому что я не мямля. Я нормальный человек».

— Вау, Гусева, это ты на флаерах своих так поднялась? — Макс наяривал вокруг меня круги, радуясь новому поводу для подколов. — Глядишь такими темпами к выпускному и на весь прикид насобираешь.

Ребята в классе отвлеклись от своих дел, чтобы поддержать очередную шутку приступом смеха. Я покраснела и села на своё место.

— А чего не бежишь жаловаться своему защитнику?

— Не обращай на него внимания! — как всегда поддержала меня Юлька! — Что взять с этого полудурка.

До последнего звонка оставалось меньше полумесяца. Виталик так и не появлялся в школе. Он редко был онлайн. Я изо всех сил боролась с желанием ему написать. Поэтому в моих черновиках десятки не отосланных «привет, как дела», «люблю» и «скучаю». В битве между чувствами и гордостью до определенного момента лидировало последнее. Этот момент настал так неожиданно, что я вряд ли смогу воссоздать логическую цепочку своих действий и решений, предшествующих тому важному дню.

Была генеральная репетиция последнего звонка. Мы в тысячный раз плавно махали высокоподнятыми руками под припев ненавистной «маленькой страны». Эвелина Эдуардовна довольно нам подпевала из зала. За кулисами выстраивались в шеренги для выхода на сцену выпускники школы. Виталика среди них по-прежнему не было. Его друзья при мне почему-то неловко прятали глаза. Классная руководительница 11 «В» что-то расплывчато бубнила о больничном в ответ на мои навязчивые расспросы.

Я больше не могла себя изводить. Мне нужно было узнать правду. Услышать её своими ушами лично от него. Не сказав даже Юльке, после школы я пошла не в привычную для себя сторону. Домашний адрес Виталика я выучила наизусть. Пришлось идти слишком быстро, чтобы не дать себе возможности передумать. Я остановилась только у подъезда, чтобы отдышаться и убрать с лица такие же взволнованные кудряшки. Цифры домофона немного расплывались передо мной. В висках мощными ударными отбивал бит учащающийся пульс. Дверь открылась и из подъезда выскочил парниша с несоразмерным для его возраста рюкзаком на спине.

— Здрасьте! — беззаботно кивнул он, подняв на меня глаза.

— Привет! — с облегчением выдохнула я и через ступеньку начала подниматься на третий этаж.

— Виталь, к тебе пришли! — женщина с такими же зелёными добрыми глазами не могла скрыть своего удивления.

Пока мама Виталика с интересом меня рассматривала, я ковыряла носом ботинка какую-то блестяшку на лестничной клетке.

— Проходи, разувайся. Виталька у себя. — с какой-то особой теплотой она провела меня в комнату.

Он отложил планшет и моё сердце упало. Бледный, худой, побритый наголо он виновато опустил глаза. Мама тактично прикрыла дверь. Было слышно, как она периодически всхлипывает из соседней комнаты, где только проснулся малыш. Мы стояли обнявшись, боясь разрушить реальность неуместными словами.

— Алён, прости меня! Я соврал тебе про другую! — он тёплыми руками вытирал мои слёзы. — Я дурак! Я сделал тебе больно. Но я не знал как по-другому отпустить тебя..

— Я не понимаю, Виталь. Что случилось? Что с тобой?

Мне кажется он побелел ещё сильнее. Он сел напротив меня и взял мои руки в свои. Мне стало его жаль. Всегда такой уверенный и живой сейчас совсем не скрывал свою слабость.

— Я болен, Алён. — почти шёпотом произнёс он. — У меня нашли опухоль. Из-за её неудобного расположения в головном мозге меня берутся оперировать только в Германии. Мама готовит документы на перелёт.

Он сжал мои руки ещё сильнее и посмотрел прямо мне в глаза.

— Никто не даёт никаких гарантий в моём диагнозе. Несправедливо было бы ставить тебя перед выбором. Я люблю тебя, Алён! И только поэтому решился на то смс. Ты заслуживаешь большего.

Мне не нужно было дополнительное время на подумать. Достаточно было просто взяться за руки, чтобы начать светиться всевозможными цветами, как те крошечные, судьбоносно рассыпанные на школьном полу бусинки.

— Виталь, я не брошу тебя. — был мой ответ на его страх перед неизвестностью.

— Я знаю. — шёпотом откликнулся он.