Бубенчик

Его отлили из меди, добавив немного серебра для пущей звонкости, как это делалось повсеместно в те давние годы.

Их было много – совершенно одинаковых, висящих в ряд на упряжи для лошадей. Круглые голосистые бубенчики, с крестообразной прорезью на медном пузе, дужкой снаружи и шариком внутри.

Каждый из них считал себя самым голосистым, поэтому в самый первый свой выход в свет они вовсю старались превзойти остальных, а наш герой не отставал от соседей, разливая изо всех сил медно-серебристый звон по окрестностям.

Со временем, когда бубенчики стали постарше и остепенились, они уже не заливались так неистово. И только наш Бубенчик в каждую поездку звенел во весь голос. Ведь в этом заключалась единственная цель и отрада его существования. Когда конюх снимал упряжь со взмыленных, покрытых пылью дорог, уставших лошадей, и вешал ее на гвоздь, вбитый в стену конюшни, жизнь Бубенчика останавливалась. Он впадал в полусон и ждал…

О, какие тревожные он переживал мгновения, когда со скрипом открывались ворота конюшни! Это мог быть конюх, пришедший задать лошадям корму. Это мог быть Хозяин – веселый молодой мужчина, которого Бубенчик видел очень редко, но сразу признал в нем самого главного. Хозяин заходил оседлать одну из лошадей, и почему-то никогда не брал упряжь с бубенчиками. Но это мог быть и кучер, при одном виде которого медная душа Бубенчика замирала в предвкушении поездки! Кучер снимал упряжь с Бубенчиком и его братьями с гвоздя, запрягал тройку лошадей, и для Бубенчика начинались самые светлые и радостные события. Они летели по дорогам, то пыльным, то покрытым пушистым снегом, мимо них проносились и оставались позади опушки, речки; деревеньки, тщетно пытающиеся устлать синеву неба дымом труб. И на каждое остающееся позади деревце, на крышу каждой исчезающей за поворотом избы, оседал невидимыми серебристыми капельками звон Бубенчика. Он врывался своим голоском в хор поющих на деревьях птиц, он пробуждал от ленивой полудремы косматых деревенских псов, заставляя их заходиться до хрипоты лаем.

Так шли годы. И если бы Бубенчик обладал способностью задуматься о собственной жизни, тогда он, наверное, ощутил бы себя вполне счастливым. Долгие дни ожидания на стене конюшни сменялись редкими часами поездок, но за эти часы Бубенчик проживал всю полноту бытия. Петь, петь во весь голос – это было его призвание, ничего больше он не умел и не хотел уметь! Он все же был счастлив и полагал, что так будет вечно.

Но годы, как уже было сказано, шли. Упряжь поизносилась, во многих местах истерлась. И вот как-то раз, во время очередной поездки, когда кони неслись во весь опор, давно истончившаяся подвязка Бубенчика порвалась, он оторвался от упряжи, упал на дорогу и скатился на обочину…

В первые мгновения он даже не осознал произошедшего. Он был уверен, что сейчас Хозяин прикажет вернуться, кучер найдет его и повесит обратно. Ведь все сразу заметят его отсутствие! Но экипаж, запряженный тройкой, умчался прочь, оставляя за собой лишь клубы пыли, которая еще долго кружила над дорогой, не желая оседать вниз. Постепенно затихли вдали заливистые и задорные голоса братьев Бубенчика, и он остался совсем один.

— Ну, ничего страшного, — думал Бубенчик, лежа на пыльной обочине дороги. – Сейчас они обнаружат мою пропажу и найдут меня! Ведь насколько тише и скуднее станет без меня перезвон нашей упряжки! Они не смогут не заметить!

Так он лежал и ждал. Солнце незаметно спустилось к горизонту, окрасив летнее небо в алые оттенки заката. Бубенчик забеспокоился. Как они его найдут в темноте? И почему они так долго не едут обратно? Ох, как же они не замечают, что Бубенчика с ними нет! Какие люди невнимательные и глупые! Он был намного лучшего мнения о Хозяине и, в особенности, о кучере!

И тут он, наконец, услышал звон своих братьев, ржание лошадей и стук подков. Едут! Они едут за ним! А вдруг не заметят?! Он попытался извлечь из себя хотя бы слабенький звон, чтобы облегчить им поиск, но у него, конечно, ничего не получилось – ведь он лежал на земле! И – о, ужас! – тройка пролетела мимо, даже не замедлив стремительный свой бег! Ох, как Бубенчик хотел бы сейчас висеть на упряжи, со своими братьями, закатывать вместе с ними их незатейливую, но такую радостную и приятную сердцу, бубенчиковую песню! Он столько лет был с ними неразлучен, но только сейчас осознал, насколько ему было весело и хорошо! И как страшно и одиноко лежать тут одному, никому не нужному, на обочине дороги…

Прошла ночь, взошло солнце, а Бубенчик все лежал и горевал о своей незавидной участи. Прошел и день, солнце снова закатилось за горизонт. И было еще много, очень много восходов и закатов, а Бубенчик все лежал там, куда его зашвырнула судьба, безучастная к горю таких маленьких и беззащитных существ. Потом выпал первый снег. Бубенчик смотрел на кружащиеся над ним снежинки и завидовал им. Ведь смысл жизни снежинок заключается в том, чтобы падать с неба на землю, и пожалуйста – они это делают! А ему так хочется звенеть, но он не может…

Снег слегка припорошил медные бока Бубенчика, а затем и накрыл его целиком. Иногда вихрь ветра сметал с него снег, и тогда, до следующего снегопада, он мог наблюдать покрытое тучами низкое небо, иногда даже Луну и звезды. Он удивлялся – как же он раньше не замечал звезды?! Ведь они такие красивые, и тоже похожи на него, Бубенчика! Только он лежит один-одинешенек внизу, а звезды тесной, веселой и дружной компанией висят в небе. «И, наверное, никогда не падают» — грустно заключил он.

Пришла весна. Снег растаял и омыл запылившиеся бока Бубенчика талой водой. Бубенчик чувствовал под собой какое то странное шевеление. Это росла трава из земли, согретой лучами весеннего солнца. Она поднималась все выше и выше, пока не закрыла собой Бубенчику почти все небо.

Время незаметно текло, один за другим проходили дни, месяцы, годы. Весной прорастала трава, чтобы через год сгнить, на ее месте появлялась уже другая. Бубенчик все глубже и глубже врастал в землю, пока не погрузился в нее целиком. Теперь он не видел ни неба, ни звезд, ни снежинок. Он остался совсем один, в вечной темноте, и мог лишь тешить себя воспоминаниями о былых временах, когда он летел по пыльным дорогам вместе с лихой тройкой, с такими же, как он, бубенчиками, звеня на весь мир о своем счастье! Самой горькой из его мыслей была та, что он больше никогда, совсем никогда не зазвенит. Ему суждено вечно лежать в земле и вечно молчать. Если бы Бубенчик умел плакать, то вся почва вокруг него была бы влажной от его слез, но он не умел, и только молча вздыхал о своей судьбе.

Впрочем, он не был полностью отрезан от окружающего мира! Порой он слышал раскаты грома и догадывался, что снаружи идет гроза. Иногда в его округлый, медный бок, утыкался земляной червь, а случалось и жук! Прошли десятилетия, быть может и века (Бубенчик не умел считать время), и он услышал звуки, очень похожие на раскаты грома, но все-таки другие, не такие, как уютный и привычный гром. В них было что-то непонятное, но зловещее. Бубенчик не знал, что он слышит раскаты неумолимой и жестокой войны, но сразу невзлюбил рев ее взрывов.

Война длилась недолго (по ощущениям Бубенчика, привыкшего к вековому заточению), тревожащие его душу звуки ушли. Снова потянулись десятилетия горьких дум и сладостных воспоминаний. В последнее время Бубенчику все чаще мерещилось, что он снова звенит. Почему-то не на упряжи, не в компании своих братьев, а в небе, вместе с окружившими его звездами. Затем сладкая морока проходила, и он снова оказывался в жестокой действительности, взаперти, одинокий и лишенный солнечного света.

И вдруг… Он услышал над собой шаги и какой-то непонятный звук, вроде писка! Почти тут же его подбросило вверх, и он упал вместе с комьями окружающей его земли. Наверху светило солнце – было лето, день был в самом разгаре. Он столько лет не видел солнца, что в первые мгновения даже и не понял, что это за огненный шар такой! Но ласковое солнышко залило его бока теплом, а душу – светом. И он вспомнил!

—Возьмите, возьмите меня! – внутренне взмолился Бубенчик, замирая, то ли от радостной надежды на освобождение, на возвращение в большой мир, то ли от ужаса, что его снова оставят одиноко лежать на земле! Но страхи оказались напрасными, потому что нашего героя тут же подняли, и рука в перчатке бережно стерла с Бубенчика налипшую почву. 

— Смотри-ка! Бубенчик! Вот это да! – весело сказал обладатель рук в перчатках.

— Ну-ка, покажи – ответил ему другой. – Ого, да ему века два, не меньше! И абсолютно целый!

Новый Хозяин (так сразу окрестил Бубенчик обладателя рук в перчатках) потряс его. Бубенчик изо всех сил постарался извлечь из себя звон, но получился лишь невнятный перестук – внутри было слишком много земли.

— Он весь забит почвой – сразу догадался Второй. — Дома промоешь его, будет звенеть.

— Верно, зазвенит как миленький!

Бубенчика, совершенно осчастливленного услышанным,положили в карман.

Потом Новый Хозяин, по ощущениям Бубенчика, долго куда-то шел, потом видимо еще и ехал, только вместо стука копыт Бубенчик слышал непонятный рев. Но он мало обращал внимания на это, всё его существо заполняла одна единственная мысль – он снова будет звенеть! Он никак не мог поверить до конца в такой неожиданный поворот в своей жизни, ему все казалось, что это очередной сладкий сон. И вот он проснется, как всегда, в темноте, и будет дальше влачить свое бессмысленное существование.

Но судьба действительно смилостивилась над Бубенчиком. Его достали из кармана, он услышал, как Новый Хозяин говорит кому-то уставшим голосом:

— Я оставил металлодетектор и лопату в багажнике, они очень грязные. Завтра буду отмывать, а сейчас – срочно ужинать!

Ему ответил приятный женский голос:

— Хорошо. Как находки сегодня?

— Почти ничего интересного. Пара медных монеток Александра Первого. Зато смотри, вот еще бубенчик от лошадиной упряжи. Их обычно находят сломанными, а этот – абсолютно целый, представляешь?!

Значит, мои братья, наверное, давно все поломались – подумал Бубенчик. Надо же, оказывается, мне еще и повезло! Вот так чудеса!

Его обмыли в теплой воде, вымыли из него всю грязь и травинки. Затем Новый Хозяин взял его двумя пальцами за ушко, приподнял и осторожно потряс.

— Динь-динь-динь-динь-динь – вне себя от счастья, ответил Бубенчик! Он снова может петь! Он звенит! Невероятно!

На его звон прибежали два мальчика, один постарше, другой помладше.

— Пап, это что?!

— Вот, ребята, сегодня на раскопках нашел старинный бубенчик. Когда-то, давным-давно, люди вешали такие бубенчики на лошадей, и когда упряжка неслась по дороге, все вокруг слышали этот звон.

Бубенчика взял один из мальчиков и потряс, затем передал его второму. Он переходил из рук в руки, его трясли, а он звенел, звенел, звенел! И не было в то мгновение на Земле никого радостнее, чем Бубенчик! Его вековое заточение, выстраданное одиночество, подземная тьма – всё развеялось и ушло навсегда! Он снова дарил свое серебристое пение людям. Он снова жил! Люди вокруг него что-то говорили, но он не слушал их. Не будем его строго судить за это. Кому дано знать отчаяние рожденного петь, но вынужденного два века безмолвствовать? Кому дано знать радость внезапно обретенной, нежданной свободы?

— Послушайте только, как заливается этот малыш! – удивленно сказал Новый Хозяин. — Такое впечатление, будто он… счастлив снова звенеть!