БРУТ КРАСНОЙ ПУСТЫНИ. Глава седьмая.

Глава VII

Твои мечты легко могут стать чьей-то целью

Аир сидел на горячем песке у телеги, откуда он мог любоваться озером, смотреть, как детвора плещется в серебряной глади озера и кружит вокруг гудящих печек, в надежде выпросить горячий, лакомый кусочек. Сюда его часто приводил Одиллис и, вскоре, это стало его любимым местом. С этого места открывался хороший вид и на ристалище, большой огражденный круг, на котором опытные разбойники оттачивали своё мастерство и учили молодых парней и присоединившихся к разбойникам неумех.

Аир, за дни, проведенные, сначала в повозке, а затем и в тюрьме, отвык от нагрузок, и тело его сильно ослабло. Рана на груди не хотела заживать полностью, а перенесенная лихорадка лишала выносливости и сил. Он стал тренироваться ночью, в «апартаментах», когда пожилой моракеш уходил, и тайком нагружал тело. Аир стал приходить в себя, занимаясь, насколько позволяли имеющиеся в нём силы и рана.

Одиллис застал его поутру за тренировкой с самодельной палкой, которую он скрутил из листьев кустового дерева. Он думал, что волок запретит ему тренироваться, но Одиллис промолчал, а только недовольно что-то бубнил, разглядывая его рану.

«А, значит, и Крэйван знает! И он не против!»

Этого Аиру было достаточно, и он продолжал заниматься.

Сейчас на ристалище Вирша вразумлял молодых парней, немного поодаль разбойники, вооруженные клинками различного вида, оттачивали своё мастерство.

Аира интересовал другой поединок. Два волока стояли друг против друга, размотав длинные плети. На это можно было смотреть постоянно. Какие умения нужны, четкие действия, чтобы плеть вот так взвивалась вверх, плавными линиями описывала в воздухе зигзаги, опускалась вниз и не путалась. Надо быть очень внимательным, чтобы не зацепить себя или своего воина, рассчитать правильную траекторию, чтобы плеть достигла своей цели и поразила противника.

Это было целое искусство.

Его любование прервала тень, загородившая яркое солнце и поединщиков. Аир, приложив ладонь к глазам, пытался разглядеть, кто помешал ему наслаждаться видом на ристалище.

«Сааха?»

Она остановилась прямо перед ним. Она была хороша. Волосы были заплетены в косы, на голове красовался головной убор, который был из того, чего Аир не знал, но это не портило ведьму. На ней была красивая рубаха до пят, плотная, с узорами многих народов, которые Аиру были знакомы.

Они молча смотрели друг на друга. Сааха – пристально, словно пыталась заглянуть ему в душу, прочитать его мысли или заставить думать о том, чего хочется именно ей.

Аир чувствовал это. По прошествии некоторого времени, что он был здесь, с момента, когда тело стало приходить в себя, в нём вновь возобновлялось Чувство. Оно помогало ему набираться сил, лечить раны, не без помощи Одиллиса и его настойки, конечно, и заново ощущать и чувствовать.

Это чувствовал и Одиллис. Но молчал, и Аир не знал, кто в курсе его непривычного ощущения и восприятия мира.

И сейчас Аир чувствовал, что ведьма пыталась на него оказать влияние.

— И чего ты от меня хочешь? – не выдержал Аир.

Эти гляделки с ведьмой ему надоели, к тому же, появление Саахи было настолько необычно, что разбойники, кто был рядом и на ристалище, волоки, затеявшие поединок, с удивлением и настороженностью наблюдали за брутом и ведьмой.

Сааха отпрянула от слов Аира, не ожидая такого прямого вопроса. Потом она вернула себе прежнее спокойствие на лице и, обойдя его, улыбнулась.

— Ты – пленник, — протянула она.

— Я в курсе, — ответил Аир, даже не шелохнувшись с места.

— Ты ничего не хочешь менять, — проговорила Сааха, сверкнув своими смоляными глазами.

— А что я могу? Я – пленник…

— Крэйван никогда не брал пленников! – яростно выпалила ведьма. – Почему – ты?

— Я не знаю…

— Пленники очень дорого обходятся, — перебила его Сааха. Но, при этом, она заговорила ласково. – А Крэйван не любит лишние траты.

— Так что же ты от меня хочешь? – спросил Аир, поднимаясь со своего места.

— А, может, — Сааха подошла к нему очень близко, — этот вопрос ты должен задать себе?

Аир замер.

«Что?»

Вот, значит, как…

Но, внезапно, Аир спросил себя, чего он хочет? Чего он желает?

«Чего я хочу?»

Вырваться, вырваться из плена страха, который окутывает, словно паутина. Забыть о боли, которая режет больнее лезвия Каратиги…

Это казалось недостижимым… до настоящего момента.

Он посмотрел на Сааху, пытаясь «отдать» ей боль, которая жила в нём и, казалось, не уйдет никогда. Но, почувствовав в ней гнев, ненависть… и радость, видя, что Аир задумался, он, словно очнулся ото сна.

— Я уже ничего не хочу, — пробормотал он, отворачиваясь от ведьмы.

— Крэйвана здесь нет, — ехидно улыбнулась она. – Ты можешь сказать мне всё, что у тебя на сердце.

— И что же ты хочешь от меня услышать?

— Правду!

— О чём?

— Зачем ты здесь?

— Это не ко мне…

— Как ты смог выжить? – Сааха наступала на него, гневно выкрикивая вопросы. – Кто тебе помог? Кто вытащил тебя из бездны?

Бездна…

Он был в этой бездне, ощущая всем телом эту пустоту, из которой его цеплял голос Усмы.

«…бездна… страх… боль… голос… выжить…»

— Там только боль и страх, и больше ничего! – Аир от неё отвернулся.

— Кто-то избавил тебя от этого страха!

— Нет!

Сааха шла за ним, народ расступался перед ними, давая дорогу, и пристально наблюдая.

— Кто-то протянул тебе руку!

— Чего ты от меня хочешь?! – рявкнул на ведьму Аир.

— Правды! Твоей правды жизни!

Аир остановился.

— Моей правды жизни? – Аир пристально смотрел на Сааху, которая сейчас внимала каждому его слову. — Моя правда жизни состоит в том, что я мертвец!

Сааха выпрямилась, гордо приподняв голову. Видимо, не такого ответа она ожидала от брута, но у Аира не было для неё другого ответа. Аир отвернулся от неё, и направился к себе в «апартаменты», когда услышал голос ведьмы.

— Не всей правды ты знаешь…

Аир остановился.

«Что?»

— Ты должен знать, кто дал тебе силу. – Сааха говорила спокойно, но с горечью в голосе. – Кто дал тебе силу жизни, способную победить бездну и быть палачом короля.

Аир смотрел на неё с удивлением, слышать такие слова от Саахи было удивительно и неожиданно.

«Короля? Это она про кого?»

Чувство, вдруг, подтолкнуло его мысли, словно, малое суденышко, сносимое бурным течением моря, и вынесло в безопасное место. Аир смотрел на ведьму и видел в её глазах слёзы, и чувствовал её опасения и боль.

«Она говорит про Крэйвана!?»

Аир посмотрел на Сааху. Она, казалось, не дышала, ожидая его ответа.

«Неужели, я смогу?»

Сердце, почему-то, забилось быстрее, а в голове пронеслась мысль, что он может одолеть Крэйвана! Аир вспомнил разбойника, когда Крэйван вонзил в него лезвие Каратиги, его взгляд серых пронзающих глаз; он вспомнил его взгляд, когда он увидел его в караване Паллада, когда говорил с помоста, уговаривая людей пойти с ним; он видел безжалостный взгляд Крэйвана, когда он убивал Делаша, и когда пытался узнать о предателе.

«А мне, действительно, это нужно?»

— Зачем это тебе?

Она удивилась, отвернулась от него, словно обиделась, пожала плечами и собиралась уходить.

— Ты желаешь ему смерти?

Она остановилась.

Аир чувствовал в ней напряжение и… страх.

По толпе прокатился гомон, собравшиеся вокруг Саахи и Аира, разбойники, стали выражать недовольство. В толпе, среди волоков, Аир заметил и Одиллиса, выражение зеленых глаз которого, хоть было и не видно, но Аир знал, что тому не нравится происходящее. В толпе, рядышком, был и Вирша. Пандиус пребывал в смятении, посматривая на народ и на ведьму. Аир понимал его чувства, ведь он, несмотря на то, что пандиус, как и многие разбойники, не любят ведьму, будет отвечать перед Крэйваном, если с ней что-то случится. Аир понимал, что неприятности будут и у Одиллиса, и у него, но, обратной дороги нет, и он будет виновным в происходящем и случившемся.

— Я никогда бы не пожелала Крэйвану смерти! – Она говорила испуганно.

— Страх, — проговорил Аир, — это живет в тебе.

— Страх? – Она оглядела его с ног до головы, мгновенно переменившись в лице. – Что ты знаешь о страхе, брут?

Аир наблюдал за ведьмой, она переменилась, словно спала с неё завеса, и она открылась совсем другой.

— Что за страх живёт в тебе, брут? – Она зло рассмеялась. – Страх перед Каратигой? Перед смертью? Или тебя страшит бездна, откуда, всё-таки, есть выход? А что ты знаешь о страхе, который погружает тебя во мрак, яму, из которой выхода просто нет?

Она кричала, размахивала руками, и смотрела не только на брута, но и на людей в толпе.

— Он знает.

Все обернулись.

«Крэйван?!»

В повисшей над толпой тишине висел вопрос, как долго Крэйван здесь стоит, и что он слышал?

Сааха занервничала, заметалась, не зная, куда деть глаза и что говорить. Аир же твёрдо смотрел на Крэйвана, около которого стоял Одиллис, и взгляд у волока был очень сердитым.

«И чего он злится? Я же не виноват, что ведьма решила что-то там узнать!»

— Так, что же, брут, — Крэйван через толпу шёл к Аиру, — чего же ты, в самом деле, хочешь?

«Я хочу снести твою голову! Что?!»

Аир, внезапно, устрашился такой мысли. Он замер, пристально вглядываясь в толпу и Крэйвана, словно, они могли услышать его мысли.

— Чтобы меня оставили в покое!

— Покоя? Так, кто же тебе мешает? – Крэйван улыбнулся, разряжая обстановку в толпе, отвлекая внимание от ведьмы, и привлекая его к бруту. – Чего тебе не хватает для покоя?

— Отпусти меня, — вдруг, вырвалось у Аира.

Стоило задать этот вопрос только для того, чтобы увидеть лица разбойников. Крэйван, Одиллис, Сааха, Уска…

Аир сдержал смех, но это было трудно.

— Свободы хочешь? – Крэйван, отойдя от реплики Аира, скрестил руки на груди. – А чем ты её заслужил, пленник?

— А разве, я тебе что-то должен? – Аир не уступал. Он также, на манер Крэйвана, скрестил на груди руки. – За что? За то, что ты меня убил?

— За то, что не убил второй раз. – Крэйван усмехнулся. – За то, что не сдал Палладу, за то, что волоки старательно тебя выхаживали. За то, что один из лучших воинов присматривает за тобой, брут. Ты мне должен за свою вторую жизнь!

«Пленники слишком дорого обходятся…»

— Избавишься от меня, — избавишься сразу ото всех проблем!

— Хочешь откупиться? – Крэйван распрямил широкие плечи. – Иди со мной в бой! И, если останешься в живых, я подумаю над тем, чтобы дать тебе свободу!

— Пойду я, — тихо сказал Аир, – в свои апартаменты!

— Не хочешь сражаться.

— Нет.

— Не хочешь идти в бой, так прояви смелость в поединке. На ристалище. Со мной.

Аир смотрел на разбойника, и в нём зарождалось непонятное чувство.

«Сразиться с Крэйваном?»

Он бросил осторожный взгляд на Сааху. Он видел, он чувствовал, что она жаждала этого и боялась.

— Давай, брут, — Крэйван слегка раскинул руки в стороны, — получи свою свободу!

Он направился от него в сторону ристалища, куда повернул и Уска, на ходу отдавая какие-то распоряжения.

Аир стоял в ступоре.

«Поединок с Крэйваном… за свободу… Неужели, Крэйван, и правда, его отпустит?»

К этому времени к Аиру подошел Одиллис, нагруженный мечами и доспехами. Он молча свалил это около сириуса и певуче проговорил ему, что надо примерить несколько доспех.

У Аира заколотилось сердце.

— Он это серьёзно? – Аир, внезапно, понял, что это по-настоящему. Ему придется драться с Крэйваном.

Волок ничего не ответил, а только посмотрел на сириуса, будто бы тот тронулся умом, проклокотал что-то неразборчивое, и начал копаться в доспехах.

Народ заволновался, закопошился, все стали собираться у ристалища. Молва о поединке Крэйвана и Аира пронеслась по всему лагерю разбойников, и, побросав свои дела, люди собирались у места поединка.

Крэйван не сводил глаз с Аира, тогда как рядом был Уска, и пытался, как и Одиллис, облачить разбойника в доспехи.

— Посмотрим, — Крэйван вытащил из ножен Каратигу, — сможешь ли ты победить короля!

Крэйван посмотрел на Сааху, со злостью откинув ножны и пояс в сторону. Он был зол на ведьму, как она могла подумать, что этот щенок может ему противостоять?

— Ты уверен, что хочешь этого? – спросил Уска.

— Да, — ответил Крэйван.

— Я тебя прошу, — Уска положил свою руку на запястье Крэйвана, в которой он держал Каратигу. – Не снеси в гневе мальчишке голову!

— А что? – Крэйван прищурился. – Жалеешь щенка?

— Сам потом жалеть будешь, — проговорил Уска.

Он протянул ему наплечник доспеха, но Крэйван только отмахнулся.

«Я не дам ему даже задеть меня!»

Он пошел на ристалище, ощущая под ногами шуршащий, бурый песок.

«Если я убью его, то, наконец-то, всё вернется на круги своя. Я вновь стану головорезом, предводителем шайки разбойников, пустынной крысой, грозой Побережья! И плевать на все заговоры!»

Он посмотрел на Аира, рядом с которым стоял Одиллис. Волок очень привязался к бруту, Крэйван это чувствовал, но, всё-таки, не смел волок идти против Крэйвана. Обо всём, что происходило с Аиром, Крэйван знал от него, а, может быть, и не обо всём. Но, Одиллис не стал умалчивать о том, что Аир был бодр во время перехода караваном Перевала, он знал, что Аир занимается в своих «апартаментах», что в нём есть другое восприятие мира, которое было очень знакомо Крэйвану… Но, всё-таки, может ли он полностью доверять Одиллису? Есть ли что-то, что волок не поведал Крэйвану?

Одиллис поймал взгляд Крэйвана, тревожный взгляд, который позже переместился на брута.

Аир был спокоен, внешне спокоен, но страха не было. Было что-то другое…

«Почему он согласился на поединок? Он, действительно, считает, что может со мной сладить?»

Крэйван чувствовал, что в нём зарождается злость.

«Я просто уложу его!»

Аиру казалось, что он вновь ступает в бездну…

Когда Одиллис вложил в его руку меч – сердце застучало, ладони вспотели; на солнце блеснул Каратига.

«Мне конец!»

Аир бросил взгляд на ведьму, которая стояла в стороне, но была под пристальным присмотром Вирши. Она почти не смотрела на воинов, глаза были опущены, но, иногда, она вскидывала голову вверх, словно просила небеса о чём-то.

— Меч лёгкий, — наставлял Одиллис, — но сильно не маши. Не теряй голову. Двигайся. Крэйван тебя жалеть не будет…

На последних словах волока, Аир посмотрел на Одиллиса. Тот молча смотрел ему в глаза, не говоря больше ни слова, но, давая понять, что, возможно, это последний разговор между ними.

Одиллис протянул ему нагрудный доспех, но Аир отмахнулся. Ему нечем дышать, его лёгкие разрывает от боли, рана на груди ноет. Если он наденет доспех – ему, точно, конец, не зависимо, ранит ли его Крэйван или нет!

Аир шагнул на ристалище, утопая босыми ногами в горячем, колючем, буром песке.

«…Ты мне должен за свою вторую жизнь!…Иди со мной в бой!»

Чувство выталкивало его из бездны, в которую его сталкивал страх и Каратига. Аир пристально смотрел на лезвие клинка, которое бликами играло на солнце. Рана на груди заныла, кольнув, напоминая о той боли, которую в силах причинить Каратига.

«Зачем мне с ним сражаться?»

Люди облепили ристалище со всех сторон, всем и каждому хотелось увидеть поединок Крэйвана и Аира. Все в нетерпении ожидали боя, гадая, что из этого выйдет? Каково будет наказание Крэйвана, когда он одолеет брута? А, может, молодой сириус сможет-таки одолеть Крэйвана? И что ждёт Сааху, с которой всё и началось?

— Нападай, — призвал Крэйван.

Но Аир не торопился, помня о наставлениях волока, и не осознавая до конца происходящее.

Они ходили по песку, не теряя друг друга из виду, завораживая и держа в напряжении всех, кто стоял у ристалища.

— Чего же ты ждешь, брут?

— Ты хотел этого поединка, а не я.

— Так почему же согласился?

— А у меня был выбор?

«Почему же так случилось?»

Крэйван не понимал. Сааха с самого начала говорила, что молодой брут сможет его одолеть. Правда ли это? Он внимательно следил за сириусом, ожидая от него действий. Но брут не торопился.

Крэйван видел, как Аир сражался с разбойниками, защищая Дом Сириусов. Он был хорошо подготовлен, разбойник вспомнил моракеша, который яростно сражался за сириусов, — он, ведь, был наставником молодого брута. Но, несмотря на это, Крэйван сомневался, что брут сможет его одолеть.

«Щенок!»

Но, щенок был не глуп, и даже сейчас Крэйван знал, что сириус поступает здраво, не бросаясь на рожон. Он был бы хорошим брутом, с ним бы сириусы процветали.

Сердце сжалось. В груди разрасталась боль, а с ней и ненависть и жажда… жажда крови.

«Проклятье!»

В этом тоже виноват сириус! Брут!

Крэйван, крепко сжав челюсти, собрав всю злость, боль и жажду, пошёл на брута.

Разбойники удивились – Крэйван сам пошёл в наступление? Ему, наверное, надоело это, и он решил побыстрее с этим закончить. Аир тоже удивился наступлением Крэйвана, но размышлять о его намерениях, у него не было времени.

После первого же удара, собравшиеся на ристалище поняли, что поединок будет интересным. Аир знал, что глупо было надеяться, что он сможет одолеть Крэйвана – он был злым, яростным, сильным, жаждущим чего-то, Аир не понимал, но чувствовал.

Крэйван же отметил, что брут оказался не таким уж и слабым, как он думал. После первых ударов, которые Аир смог отразить, увернуться и даже ответить, Крэйван остыл. Злость ушла, Каратига наполнился силой и впитывал страх, еле уловимый, но всё-таки, исходивший от сириуса. Теперь удары были редки, но точнее, сложнее, и обоим противникам было непросто.

Аир, собрав воедино все силы и наставления Одиллиса, много двигался, стараясь измотать Крэйвана. Но тот был вынослив, и двигался не меньше Аира, заставляя и его совершать лишние, отбирающие силы, движения.

Брут сделал обманный ход, и, дождавшись, когда Крэйван был в движении, чтобы ответить, повернул в другую сторону. Туда, куда указало ему Чувство, сработав мгновенно, как только появилась возможность. Крэйван промахнулся, вылетев вперёд. Все ахнули, ристалище замерло, ожидая действий обоих воинов. Аир, с разворота, уже уходя за спину разбойника, поддел ногу Крэйвана, и тот опустился на одно колено.

«Он может одолеть тебя…. Ты примешь смерть от руки брута…»

Внезапно, Крэйван ощутил биение сердца, во всём теле, разливающееся по жилам, и заполняющее каждую клетку. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, и повиновался. Он ещё дальше ушел в падение, припадая и на вторую ногу, и стал разворачиваться к Аиру, уже видя брута, как он заносит меч для удара.

Аир занёс меч, но не успел – Крэйван, стоя на одном колене, вполоборота, вытянул руку, и приставил к горлу Аира лезвие Каратиги.

И снова все замерли.

«Давай!»

Крэйван смотрел на Аира, не испытывая злости или ярости. Он слегка нажал на лезвие, заставив брута сделать шаг назад. Аир отпрянул, шагнув назад, чуть откидывая голову, но клинка из рук он не выпустил.

Поднимаясь, Крэйван повернул лезвие Каратиги плашмя, поддевая подбородок Аира, заставляя смотреть ему в глаза.

— Твоя свобода отменяется, брут, — бросил ему Крэйван, подходя вплотную к Аиру.

Он зло усмехнулся, потом отстранил Каратигу от горла брута, развернулся, и, не оборачиваясь, ушёл с ристалища.

«Я дойду до конца! И ты, брут, пойдёшь со мной!»