БРУТ КРАСНОЙ ПУСТЫНИ. Глава четвертая

ГЛАВА IV

Ложью за дела не заплатишь

Бурая туча песка, размывая горизонт, нагоняла их быстрее обычного. Всем, даже самым недалёким, было понятно – они не успеют на ту сторону.

Совсем недавно караван разделился. Балса ушёл, а Крэйван, дождавшись, пока последний человек не скроется за холмами, ведущими на Визавию, направился в сторону Врат.

К удивлению Крэйвана, и не только, парнишка, которого выходил Одиллис, и которого можно было видеть около Балсы чаще других, остался в караване Крэйвана. Это было подозрительно. Крэйван с удовольствием бы допросил мальчишку, но сейчас его больше заботило то, что буря настигает их быстрее, чем он рассчитывал.

— Что делать будем? – спросил Уска.

Многие уже натянули повязки на головы, закрывая лица, чтобы уберечься от песка.  Уска тоже нацепил повязку, оставив болтаться один конец, чтобы потом полностью закрыть лицо.

— Не знаю, — отчаянно пробормотал Крэйван, — не знаю.

Он не понимал, почему его преследуют неудачи?

«Всё из-за мальчишки!»

Разбойники ночью у костра шептались, что мальчишка виноват в их бедах. И Крэйван начинал в это верить, ведь после того, как он взял Аира к себе, на караван одно за другим посыпались несчастья. Сначала лихорадка свалила почти весь караван, потом несколько человек, которых Крэйван посылал в поселение, не вернулись, теперь ещё и буря, которая наступала на пятки.

«Что делать?»

А делать надо было. Караван был напуган, даже разбойники заметно нервничали, боязно посматривая на темнеющую синеву неба, напирающую с юга, сливающейся с бурой тучей песка. Ватные, тяжелые края тучи пожирали небосвод, стирая границы горизонта красного песка и голубой глади неба. 

Казалось, что спокойными были только волоки, да молодой брут, который трясся в повозке. Крэйван слышал, что на вопрос одного из разбойников, почему он так спокоен, Аир ответил:

— А что волноваться? Накроет всех. И если лихорадку помогли пережить волоки, то тут никто не поможет. Смиритесь, это ваше происходящее.

Крэйван даже разозлился: «Всё волок задурил ему голову своими сказками про духов, предков, и настоящее с происходящим!»

Но, это оставалось только пустой злостью, а опасность перед бурей была настоящей и совсем не пустой.

— Мне надо поговорить с волоком, — Крэйван, высматривая высоких воинов, зашагал к повозке, где стоял главный волок.

— Что ты задумал? – Уска семенил рядом. – Что тебе надо от волоков?

— Они проведут нас…

— Что? – Моракеш даже остановился.

Крэйван тоже остановился. Приблизился к Уске, и сказал тихо:

— Это, – он указал на быстро приближающуюся синеву, — накроет нас раньше, чем мы дойдем до Пустыни. — Ты хочешь этого?

Уска не нашёлся, что ответить – он прекрасно понимал, что Крэйван прав. Но идти по тропе волоков?

Крэйван, не дождавшись ответа от друга, пошёл к волокам. Приближаясь к повозке, где главный их воин что-то говорил собравшимся вокруг него волокам.

— Вража Летса, удхау репраде!!!!

И голоса волоков вторили ему, оглушая и пугая караван. Что поделать, разбойники народ суеверный.

Крэйван, не дожидаясь окончания обряда, заговорил со старшим волоком.

— Надо поговорить, — с тревогой в голосе попросил Крэйван.

Наставнику волоков всё было понятно.

— Да-а-а-а, — пробасил волок, — я-я-я… слу-у-шаю-ю-ю те-е-ебя-я-я…

— Нам нужен переход, — сказал Крэйван.

— Я понимаю, — ответил он.

Волоки согласились обсудить переход по тропе, известной только им одним. Опасной тропе, которая проходит по верху Врат, граничащую со скалистым обрывом. Не знаешь куда идти – свалишься вниз. И живым не останешься, это уж точно!

Крэйван позвал к себе своих самых приближенных воинов. Заходя в повозку, он бросил взгляд на небо. Небо сливалось с горизонтом, размывая границы бурым песком. Ветер усиливался с каждой минутой, и песок, закрученный вихрем резкого горячего потока, создавал между небом и землёй бурую стену, попадал в глаза, в рот, в нос – было трудно дышать. Кони резко рвали уздцы, вставали на дыбы и, категорически, отказывались идти вперёд.

Они зашли внутрь, где обустроили грубый стол и ящики, на которых можно было сидеть. Здесь был Уска и волоки, в том числе и Одиллис.

Уска был не доволен тем, что волок настолько доверяет бруту, что подолгу оставляет одного. Об этом он сказал Крэйвану.

— Ничего, — там есть, кому за ним присмотреть, пока Одиллис здесь.

— Одиллис? – удивился Уска.

Крэйван кивнул, усмехаясь и поглядывая на одного из самых высоких волоков.

— По-моему, ты слишком доверяешь волокам, — приблизившись к другу и склонившись к нему, проговорил Уска, — и недооцениваешь брута. Это закончится, не приведи пустынная волха, к дружбе. Для тебя, — моракеш ткнул пальцем в Крэйвана, — это плохо кончится.

Крэйван посмотрел на друга.

«Он прав! Но я ничего не могу поделать с этим!»

Он приказал волоку поставить мальчишку на ноги. А виной всему – вопросы, которые мучили его с той самой ночи, когда разбойники напали на сириусов. И он хотел, чтобы мальчишка был в состоянии и здоровье говорить, объяснить и совершить с ним то, о чём теперь так часто думал Крэйван.

В повозке прибавлялось народу, и когда все были в сборе, Крэйван начал говорить.

— Все вы прекрасно понимаете, что буря приближается слишком быстро.

Как будто, услышав слова Крэйвана, тканевый полог повозки заколыхался, затрепетал на резком, сухом ветру.

— И нам просто необходима помощь волоков.

Все закивали головами, старший волок, который сидел напротив Крэйвана, пробасил: «Протватри на мистра!»

— Да, — сказал один из воинов, — мы полагаемся на вас.

— Вилес, — Крэйван посмотрел на одного из крепких своих воинов, который ходил «на доклад» к Палладу вместе с ним, — на тебе караван. Расставляешь группы по всему каравану в целом. Смотри в оба! Доку – на тебе разведка, идёшь вперед вместе с волоками, помогаешь, прикрываешь, смотришь в оба! Уска идёт со мной, — он посмотрел на друга.

«Чёрт, неприятное какое-то чувство!»

— Всё будет хорошо, — проговорил старший волок.

— Да, — вторил Крэйван, — хорошо. Каждый из вас отвечает за свою работу, — он осмотрел всех. – Следите, чтобы огня в караване было лишь столько, сколько необходимо волокам вести караван. Ты, — он посмотрел на Одиллиса, — присмотри за мальчишкой. Будет не лишним.

Тот закивал, соглашаясь с главарем, издавая при этом привычные для себя «певчие» звуки.

«Одиллис!»

Крэйван только усмехнулся, — как мальчишка точен в своих мыслях, высказываниях, поступках. И волок неспроста рассказал ему о Стражах Леса. Действительно, брут и волок, начинают сближаться, между ними налаживается связь, которую будет очень трудно разорвать. На одно надеялся Крэйван, — что волок его не предаст.

— Теперь у нас одна задача, — поднимаясь с установленного ящика, проговорил Крэйван, – напоить караван вашей настойкой.

«Задача не из простых!»

Аир открыл глаза. Над ним висело холодное, тёмное небо в звёздах. Повозка мерно покачивалась, скрипя колёсами. Аир слышал хрип лошадей, словно напуганных чем-то, и голоса волоков. Верх повозки был снят, и он хорошо видел, что вокруг. Он насторожился и, приподнявшись на лежаке, осмотрелся по сторонам: каменистые холмы, кустарник, плодовое дерево. Неужели, они уже по ту сторону Врат? Это уже Красная Пустыня? Не может такого быть! Как же так?

Он прильнул к бортику повозки. В полумраке, освещаемом яркой луной, он заметил, что под колесами повозки скрипит не только песок, но и мелкий камешек. Аира прошиб пот – они идут вдоль Врат, но не по дороге, которая проходит внизу, а по верху!

«Нет-нет-нет, как же так может быть?»

Аир вспоминал происходящее перед самым переходом. Крэйван заставил всех пить настойку волоков. Всех, без исключения, предупредив, что это поможет при переходе и буре. Возражения были, но под нажимом люди сдались. Ему выбирать не пришлось. Волок только протянул ему чашу, и под пристальным наблюдением он сделал глоток. К его удивлению, настойка была не горькой, а весьма приятной, сладковатой на вкус. И он сделал ещё несколько глотков. После этого его сморил сон, и только теперь он открыл глаза. И вот сейчас Аир понял, что настойка была для того, чтобы все уснули, и не знали настоящего прохода в Красную Пустыню.

«Интересно, именно это и имел ввиду Балса?»

А, может, они идут здесь только потому, что буря их настигла у самых Врат?

Что-то внутри, какое-то чувство, заставило его повернуться, и перед собой Аир увидел горящие зелёные глаза волока. Они смотрели друг на друга некоторое время, а затем волок отвернулся.

«Всё! Мне конец! Одиллис убьёт меня или расскажет Крэйвану. Уж он точно меня не пожалеет! Меня снова ждёт Каратига».

Только одна мысль об этом приводила Аира в ужас.

Сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках, холодный пот пробежал по спине. Аир прислушивался к каждому шороху, ожидая возвращения волока. Но он не возвращался.

Аир закрыл глаза. Почему он не спит? Почему в сознании? Ведь он, как и все, выпил чашу, которую волок ему принес.

Время тянулось.

Аир лежал в повозке, ждал чего-то страшного, а чего – он не понимал. Волок должен был уже вернуться, один или с Крэйваном – не важно. Важно то, что Аир не понимал, почему он ещё жив.

Небо плыло над ним, изредка напуская обрывки серых облаков, оставшихся после утихающей бури. Даже здесь, наверху, слышались отголоски завывающего ветра и клубы песка, срываемые с места и уносимые куда-то. Изредка, по краю неба, которое мог видеть Аир, не поднимаясь из повозки, виднелись острые сучки кустарника и редкая листва плодового дерева.

Оглядевшись и убедившись, что рядом нет Одиллиса или кого-то ещё, он приподнялся в повозке и посмотрел по другую сторону. Внизу – обрыв, каменистая почва, смешанная с песком, и колючий кустарник. Если не знаешь дороги, отсюда можешь и не вернуться. Но, волоки знали все тропы Перевала, и Крэйван доверял им жизни своих людей, и свою.

А на горизонте, в дымке бури, рассвета и бурых дюн, возвышался хребет, тот самый Переход, поверх которого они шли.

«Красота!»

Аир услыхал рядом с собой говор людской речи и понял, что их переход приближается к концу.

«Может, — подумал он, вглядываясь в завораживающий красками горизонт, — это последняя рассветная пора, что я вижу!»

Переход прошёл  удачно, без потерь, но у самого выхода из ущёлья, решили сделать привал. Это место отлично подходило для отдыха – много кустарника, есть тень от скалистых холмов Перевала, можно удобно расположить повозки, да и вода пресная есть в маленьком роднике, журчащем у самого ущелья. Здесь можно набраться сил, пополнить запасы пресной воды, набрать листьев хлебного дерева и плодов, запастись сучьями и палками, чтобы можно было в пустыне разжечь огонь. Дальше всего этого не будет.

Крэйван и Уска обошли весь караван, поговорили с воинами и новичками, кто решил остаться в банде, дали распоряжения по охране каравана, Доку и его ребят, после отдыха, отправили на разведку. Перед тем, как отправиться к себе, он задержал взгляд на повозке с кухонной утварью, где сидел Аир. Он уже самостоятельно сходил с повозки, мог делать несколько шагов, набирал силу.

«Этот щенок может дать фору многим из каравана!»

Рядом с повозкой крутился парнишка, которого так тщательно выхаживал Одиллис. Крэйван припомнил, что около него так много времени находился Балса, и он хотел разузнать, почему же парень остался здесь. Но, тогда его тревожила буря, а сейчас, было бы не лишним, побеседовать с этим парнем.

«Что он там крутится?»

— Крэйван, — позвал его Уска, — что-то не так?

— Что? Нет, — Крэйван, словно, вышел из ступора, — всё нормально, вроде бы.

— Вроде бы? Что не так?

Крэйван молча указал на повозку с брутом и парнишкой.

— Где волок? – Уска бросил взгляд на окружение повозки.

— Рядом, — проговорил Крэйван, указывая на волока, который сидел чуть поодаль от повозки и возился с плетью. – Но, не достаточно близко.

Они ещё постояли какое-то время. Крэйван, словно, ожидал чего-то, а чего – он понять не мог. Какое-то чувство подсказывало ему, что тут не всё так просто.

Вскоре волок закончил с плетью, подошёл к повозке, и стал возиться в своём мешке, выуживая чашки для еды. Парнишка, тем временем, ушёл к костру, который разожгли неподалёку, тоже, видимо, проголодавшись.

Крэйван решил, что теперь всё в порядке, не разобравшись, что, всё-таки, было не так, и ушёл с Уской к себе.

Они расположились в повозке Крэйвана, где установили стол, как и тогда, при обсуждении Перехода тропой волоков, ящики, чтобы можно было сидеть и низкий топчан, который так любил Крэйван.

— На что тебе этот уродец? – шутливо и с неприязнью спрашивал моракеш.

— Он удобный, — с улыбкой на лице отвечал Крэйван, — и он такой один на всём Побережье!

— О, да! Такого уродца нет ни у кого!

Топчан и вправду был уродлив: кривой и старый, но был удобен, крепок и Крэйван любил  класть на него ноги, когда сидел на ящике, или сидеть на нём у костра.

Вот и сейчас, устроившись на ящике, он вытянул длинные ноги и уложил их на топчан, скрестив в щиколотках.

— Можно начинать, — проговорил он.

На столе лежала карта, вычерченная на коже, несколько перьев, заточённых в деревянную основу, поднос с едой и кувшин вина.

Они с Уской обсудили дальнейший путь к лагерю и возможные планы по возвращению домой, предполагая, что вести их уже ожидают. Наверняка до Паллада уже дошла весть о разбитом караване, и что брут сириусов всё ещё жив. Какова будет реакция – оставалось только гадать.

По окончании «дел», они налили вина, моракеш отрезал несколько кусков сыра и вяленого мяса, Крэйван отломил ломти хлеба.

По прошествии некоторого времени, снаружи послышались разговоры на повышенных тонах; громкие выкрики людей смешались с громким рычанием наречия волоков.

— Что ещё за балаган? – моракеш, покинув свой насиженный ящик, двинулся к выходу.

Но, в это время в повозку влетел парнишка и, сильно ударившись о лавку, не устояв, растянулся на деревянном настиле повозки.

— Это что ещё такое? – Крэйван вскочил с места, выискивая на столе нож, снятый с пояса перед едой.

Он посмотрел на Уску – моракеш уже держал руку на рукоятке ножа, прилаженного к поясу. В это время полог у входа в повозку колохнулся, послышалось громогласное ворчание, и в повозку вошёл Одиллис. С ним был Вирша и ещё несколько воинов.

Крэйван удивлённо посмотрел на вошедшего волока. Тот явно был чем-то недоволен, раздражён и даже зол.

— Что случилось? – Уска подошёл к парнишке, который всё ещё лежал на полу.

— Прееедаатееель! – пророкотал волок, словно выплюнув обвинение.

— Это не я предатель, — ответил парень, поднимаясь, оттолкнув руку моракеша, и утирая кровь с губ. – А брут!

Крэйван опешил.

«Что?»

Они переглянулись с Уской.

— Ты лжец! И предатель! – Волок приблизился к парню, насколько позволяла узкая повозка и Вирша, который старался сдержать волока.

— Спокойна! – выкрикивал пандиус. – Спокойна!

Крэйван был в недоумении, как и воины, толпившиеся у входа.

— Где он? – спросил Крэйван Виршу.

— В надежных руках, — ответил ему пандиус.

— Давай, — Крэйван указал на парня, стараясь сдержать в себе бурю эмоций, — садись. И расскажи мне всё, что хочешь сказать.

Воцарилась тишина. Все смотрели на парня, который обвинил брута в измене. И все прекрасно понимали, что если это окажется правдой – Аира убьют.

«Какого чёрта они все здесь делают?»

Крэйван понимал, что Вирша и его воины здесь могут быть только по двум причинам — они поддерживают парня, который обвинил брута, и которого так долго и тщательно выхаживал Одиллис, или они верят бруту и хотят доказать правду, чтобы Аир остался жив. И чувство, которое не давало покоя Крэйвану, уверяло его в том, что воины пришли защищать далеко не обвинителя.

Уска, ухватив парня за худые плечи, подвёл его к ящику и силком заставил сесть.

— Гоооовооориии, — протянул волок.

В его голосе чувствовалась тревога и обида, и Крэйван его понимал. Он знал, что волоки врачуют также хорошо, как и управляются с плетьми, они верят в то, что Стражи Леса наблюдают за ними, и не позволяют им делать ничего плохо. Одиллис вкладывал много сил в выздоровление парня, столько же, сколько он вложил в брута. Крэйван знал, что разницы для Одиллиса между ними не было. И теперь парень обвиняет брута в предательстве. Крэйван помнил, что около парнишки увивался Балса.

«К Аиру он тоже подходил!»

— Ну, — Крэйван подошёл к парню, — так и будешь молчать?

— Сейчас молчать не время, — проговорил Вирша, — а ещё немного времени пройдет, так  вовсе поздно будет.

Парень смотрел на всех испуганным взглядом, словно не ожидал он такого разговора.

— Приведи брута, — сказал Крэйван Вирше.

Парень встрепенулся, словно птенец, попавший в зыбкий песок. Он занервничал, пытаясь спрятать страх, опустил глаза.

Крэйван хорошо знал, что такое страх, и мог уловить самое слабое его колебание. И сейчас Крэйван видел, что парень боится. Но, почему? Ведь он сам обвинил брута в предательстве, значит, бояться должен Аир. Это в том случае, если парень не врёт.

— Вирша, — с нажимом повторил приказ Крэйван.

Тот нехотя развернулся, пыхтя недовольства под нос, и скрылся за пологом. Судя по выкрикам снаружи, там собралась целая толпа. Гомон нарастал, было слышно, что Вирша что-то отвечает, но слов было не разобрать в гомоне голосов людей и волоков.

— Слышишь, что ты натворил? – Крэйван уселся напротив парня на свой топчан.

— Я… я… Делаш… меня… я…

— Что, «тебя»? – Крэйван подался вперёд.

«Говори же!»

Но парень снова умолк.

— Я скажу, — заговорил на своём наречии Одиллис.

Он немного помолчал, и, не услыхав от Крэйвана отказа, продолжил:

— Он всё утро отирался около повозки, — волок ткнул в парня пальцем, окутанным светлой материей. – Допытывался у других воинов про Переход. Спрашивал – почему все спали, спрашивал, не ушёл ли кто во время перехода. Приставал к Аиру с вопросами про сириусов, и каково это – терять всё, что у тебя было.

Крэйван пристально смотрел на парня. Тот был растерян, и прислушивался к голосу волока, пытаясь в непонятной речи уловить хоть что-то. Он оглядывался, озирался, словно загнанный зверёк.

«Это очень больно и страшно – терять всё»!

 — Что дальше?

Одиллис не успел ответить, снаружи снова послышалась буря возгласов и выкриков, а через некоторое время в повозку вошёл Вирша. Аир был с ним. Пандиус почти на себе приволок брута.

— Ну, будешь говорить? – Крэйван терял терпение.

Молчание парня убивало всех. И Крэйван не мог понять, почему он молчит? Чего он добивается? Было видно, что парень, Делаш, боится. Но, кого? Брута, которого не ожидал увидеть при разговоре? Крэйвана, потому что понимал, что, солгав, разбойник его не пощадит? Или того, кто надоумил солгать, если он лжёт.

— Он говорил… с высоким и худым человеком…

Все напряглись, и Аир в том числе.

— С каким человеком? – Крэйван был доволен, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и старался говорить спокойно, чтобы парень снова не замолчал.

— Я не знаю… но его нет…

— Кого нет? – Вирша подошёл ближе к Аиру, которого «охранял» Одиллис.

Парень смолчал, а Аир пожал плечами, заметив немой вопрос Вирши.

— Они разговаривали, — стараясь ни на кого не смотреть, продолжал Делаш.

— Кто разговаривал?

— Он. – Почти не поднимая головы, парень указал на брута. – С худым человеком. А сегодня худой человек исчез. – Он поднял голову. – Он сбежал.

Народ загомонил, все стали одновременно выдвигать свои версии, кем мог быть тот «худой человек», и куда он мог пропасть.

— Тихо, — стараясь всех заглушить, выкрикнул Уска.

— Когда ты видел, чтобы он, — Вирша указал на брута, — разговаривал с кем-то, кроме волока?

— С чего ты взял, что тот человек пропал?

— О чём они говорили?

Вопросы посыпались на парня со всех сторон, выглядело это устрашающе, и парень снова умолк.

— Послушай, — Крэйван подошёл к парню, отчего тот вздрогнул, — у тебя есть выбор смолчать или рассказать правду. Всю правду. – Он положил тяжёлую ладонь на плечо парня. – И ты можешь выбрать, как тебе умереть – быстро, с чистой совестью, или утаить правду, и тогда ты будешь умирать долго и мучительно.

Парень испуганно бросил взгляд на Аира. Крэйван это заметил

— Похоже, ты боишься молодого брута? Почему? Ты не боишься меня?

— Боюсь…- тихо сказал парень.

— Правильно. – Крэйван улыбнулся. – Сейчас ты говоришь правду. А то, что ты сказал про брута? Это правда или ложь?

— Я видел, — опустив глаза, сказал парень, — как он передал свиток.

— Свиток? Какой свиток? – Аир недоуменно посмотрел на волока.

— Не знаю, — покачал парень головой.

Крэйван повернулся к Аиру.

«Теперь пришло время проверить брута!»

— Какой свиток ты передал? И кому? – Крэйван обратился к Одиллису. – Он писал что-нибудь?

— Я не видел при нём свитка, — протянул волок.

— Он лжёт! – внезапно закричал Делаш. Он вскочил со своего места, указывая на волока. – Он лжёт! Он знает, я всё видел!

Он, внезапно, рванул к выходу, но Вирша, да и другие воины, были начеку. Разбойник схватил парня в охапку и, увидев короткий кивок от Крэйвана, вытолкал его из повозки. Воины, поняв, что от них тоже ждут ухода, подчинились, шумно покидая повозку.

Снаружи раздавались крики и успокаивающие, но резкие слова Вирши тонули в возгласах толпы. Вскоре, голоса умолкли, и наступила тишина.

Крэйван всё это время наблюдал за брутом. Тот был озадачен, но страха в нём Крэйван не ощущал.

«Неужели, не боится?»

Поймав на себе взгляд разбойника, Аир пристально посмотрел ему в глаза.

— Я ничего не писал, — сказал он. – Я сейчас и двух букв не напишу.

В доказательство этому он поднял левую руку, показывая белый, расползающийся по всей ладони и запястью узор шрама.

— Сильно была рука перебита, — подтвердил волок.

Крэйван ничего не ответил, он был зол. Не знал, что делать и кому верить. Он не хотел убивать брута! Он жаждал знать ответы на свои вопросы, и хотел, чтобы сириус был при нём. А, может, дело в чём-то другом?

— Парень перенёс лихорадку, — проговорил Аир. Он заметил, что Крэйван не слушает, и поймал взгляд Уски, который стоял напротив него. – Может, спутал меня с кем?

— Может, — внезапно сказал Крэйван, всё ещё стоя спиной к Аиру. – Разберёмся.

Крэйван, стоя спиной ко всем, кто остался в повозке, налил себе из кувшина вина, и залпом осушил его. Потом, повернувшись, приказал волоку:

— Уведи, — он сел на свой любимый топчан.

Одиллис, поколебавшись, положил руку на плечо Аиру, подталкивая его к выходу.

— А как же парень? – спросил Аир.

— Пока не решил. Как и с тобой.

Крэйван смотрел прямо на него, стараясь показать всем своим видом, что, если понадобится, то он убьёт брута.

Аир вышел, а волок задержался.

— Присмотри за ним, — сказал ему Крэйван.

Тот застыл у полога, потом, посмотрев на Уску, решился заговорить.

— Я за брута ручаюсь, — проговорил на своём волок, привычно для себя, растягивая слова.

— Защищаешь? – Крэйван вспомнил слова моракеша о дружбе Одиллиса с брутом.

«Это именно то, о чём меня предупреждал Уска!»

— Я с сириусом почти весь день, — продолжил Одиллис, — и я не припомню, чтобы к нему подходил худой человек. Балса подходил только один раз – ты видел, — большую половину разговора я слышал. Там и близко ничего не было про побег или предательство. А вот с парнем, — волок кивнул в сторону, где совсем недавно сидел Делаш, — Балса разговаривал целый день! Я слышал, что он говорил про деньги парню.

Крэйван удивленно посмотрел на волока.

— Почему мне не сказал?

— А что говорить? Что Балса предлагает кому-то деньги? – Волок усмехнулся. – Он их всем предлагает.

— Балса разговаривал со многими, — Крэйван начинал уставать от этого всего. К тому же, вино достигло цели, и он понимал, что захмелел. – Может, он здесь и не при чём.

Уска тем временем маялся по всей площади повозки. Раздражаясь, что волок говорит на своём наречии, и не понимает, о чём говорит Крэйван.

— Может, — согласился волок, — но кто-то же подговорил его солгать!

— Уска, — Крэйван повернул голову к моракешу, который устроился на одном из ящиков. — Как думаешь, парня кто-то подговорил?

— Кто-то ему помог, — чётко ответил моракеш, обрадовавшись, что с ним, наконец, заговорили.

Крэйван пристально наблюдал за волоком, всматриваясь в его зелёные глаза, пытаясь разгадать его мысли. Но, волоков трудно прочитать или запугать, тем более Одиллиса.

— Может, — неуверенно, спросил Уска, — ты и помог? – Моракеш, увидев переменившиеся глаза волока, пожалел об этом вопросе.

Одиллис в один шаг преодолел расстояние между ними и, наклоняясь к моракешу, проскрипел:

— Я-я-я-я-я   м-о-о-о-г-у-у-у  п-о-о-о-о-м-о-о-о-чь  т-е-е-е-б-е-е, — волок поднёс к лицу моракеша плеть, которую он сжимал в кулаке, – но-о-о-о, в дру-у-у-у-го-о-о-ом…

— Хватит, — резко оборвал их Крэйван. – Может быть, тот худой человек, если он существует, и не сбежал вовсе.

— Или его пришили, — сказал Уска, отходя от внезапного порыва волока.

— Может и так, — Крэйван старался успокоить Одиллиса и оттащить его от Уски. Он похлопал волока по спине, зная, что ему Одиллис такое позволяет.

— Поговори ещё с брутом, и присмотри за ним, хорошо?

— Дха, — проскрипел волок, отходя от моракеша.

— Попроси старшего ко мне зайти, — спокойно проговорил Крэйван вслед волоку.

Всё ещё сохраняя злость, Одиллис бросил угрожающий взгляд в сторону Уски, и повернул к выходу, скрипя под нос какие-то слова. Даже Уска понял, что слова были не очень хорошие.