— Вы больны и не здоровы, — она тыкала пальцем в бомжа, как будто хотела проткнуть его.

— Стоп, Людмила Павловна, хватит кричать, — Стас пытался вразумить старушку, — Сергеич такой же человек, как и все, ему тоже нужно мыться.

— Ну он же бомж, — Людмила не унималась.

— И что он не человек?! — Художника снова захлестнули эмоции, реакция перекиси продолжалась.

— Этим грязным людям не место в квартире поэтессы!

— Вы поэтесса? И о чем же вы пишите? — Сергеича это удивило.

— О тяжелой судьбе коренного Петербуржца. — от гордости она даже вздёрнула нос.

— По-моему быть петербуржцем сейчас не очень престижно.

— Что?! — у неё перехватило дыхание. — Вы… Вы понаехавшие совсем обнаглели. Я коренной житель города!

— Я тоже коренной. И знаю таких же коренных петербуржцев — бомжей, нас на самом деле предостаточно.

— Вы позорите Санкт-Петербург!

— Не уверен, что я, — Сергеич ухмыльнулся. — По-моему, за меня это делает Думская.

— Людмила Павловна, что вы разорались?! Можно поконкретнее! — Стас перешёл на крик.

— Поконкретнее?! — хозяйка визжала. — Я хочу, чтобы этот человек убрался из моей квартиры! А вы помыли ванну! С хлоркой!!!

— Он уйдёт отсюда завтра, ванну я помою! — кудрявые волосы на голове Стаса как будто выпрямились, а в глазах проступила красная сетка капилляров. — А вы Людмила Павловна, самый бесполезный член общества, «истинная петербурженка»! Да вы и дня не работали, живёте в этой коммуналке всю жизнь, сдаёте комнаты и говорите про тяжёлую судьбу, а что собственно вы сделали для того, чтобы изменить вашу «хреновую» жизнь? Стихи? Стихи, которые вы пишите, максимум выходили в бесплатной газете, которую в метро выдают, а знаете почему их берут? Да потому что жалко старушек, которые их раздают, они, кстати, тоже коренные петербурженки, но работают в отличие от вас, потому что у большинства нет квартир или комнат под сдачу. Как может осуждать или критиковать людей тот, кто для этих людей ничего не сделал, или вы считаете, что можете кого-то осуждать из-за своего статуса?