— Ты дебил? — без приветствия голос в трубке начал кричать. — Что ты устроил на площади? Что с костюмом?

— Всё в порядке, — перекись бурлила на кровавых следах костюма, а Стас не стал отрицать, что это он был на площади, — костюм чистый, завтра, как договаривались, выйду утром на работу.

— На какую работу?! Завтра утром в офис! И где голова лошади?! Почему ты бежал без неё?! — на другом конце трубки была истерика, голос практически визжал.

— Она у меня! Я же сказал, что всё в порядке. Ты что меня не слышишь? — Стас подлил еще перекиси.

— Завтра утром костюм должен быть в конторе! И не смей со мной так разговаривать! Ты уволен! — после этих слов вызов был сброшен.

Стас кинул телефон на диван, он был взбешён. А с общего коридора раздался крик Людмилы. Художнику пришлось выбежать из комнаты. Чистый Сергеич стоял, прикрывшись полотенцем, хозяйка комнат кричала на него. Они были похожи на супружескую пару ссорившуюся в очередной раз по пустяку.

— Боже мой, бомж в моей ванне, как жизнь повернулась ко мне таким местом, — скрипела Людмила.

— Мадмуазель, я стою пред вами лицом, да я не совсем в хорошей форме, но я не похож на жопу, — Сергеич оправдывался как мог.

— Что произошло? — Стас смотрел то на бомжа, то на хозяйку.

— Он мылся в моей, точнее в общей ванне, неизвестно чем он болеет! — Павловна держалась за голову и имитировала что ей дурно.

— Я здоров! — не согласился бомж с её утверждением.