Оборотень

                                                                                                                                     И мы живем, все что-то ждем

                                                                                                                                     И песни старые поем

                                                                                                                                     Во имя русского размаха,       

                                                                                                                                     Во славу легендарных лет,

                                                                                                                                     Давным-давно, которых нет…

                                                                                                                             

                                                                                                                                     Николай Туроверов

      Эх, много на Руси богатырей славных! И начать надо бы с Ильи Муромца. Оно, конечно, по старшинству полагалось бы со Святогора… Но по месту своему центральному (не только на картине Васнецова, да и на коврах растиражированных), по тому вкладу в дело общее богатырское, по памяти, оставшейся в людских сердцах, де-факто, так сказать, безусловно главная фигура — он, Илья Богатырь.   

      И происхождения самого простого, скромняга, моральные качества — на высоте, поведения образцового, слова дурного ни о ком не скажет (разве в запале, но и то редко), никого зря не обидит, не хвастун… А есть и такие среди богатырей! Словом, свой в доску, только вот силушки немерено…

      Ничего не скажешь, крепкие ребята — богатыри. А почему? Так природа опять же, воздух свежий, для организма полезный, продукты экологические. Спрашивается, а что их так в поле тянуло? Поле — символ.  В поле — братство. Не питейное, как в стольном граде у князя Владимира. Это тебе не в кружалах, где любо зарвавшимся хамам по мордасам надавать, да посудиной в охальника запустить. Нет, здесь ответственность, плечо братское, солидность свою чувствуешь. Да и уют своеобразный: костерок развели, зайца поймали, или еще какую живность для прокорма, насадишь кусок на хворостинку, жир капает горячий, скулы от аппетита сводит. Хрустнешь груздем каким, или там перчиком болгарским сладким, палицей по орешку каленому треснешь — ведь не крепче же он головы басурманской — зелена вина пригубишь. Хорошо!   

      Ну и расслабишься. А кто-то бдит. Не спит с Трезором на границе, слышишь — только матюги завистливые доносятся. Так и ничего — и их черед подойдет к костерку подсесть да винца нацедить. А тому, кто недавно зайца терзал (али еще кого), тому, в свой черед, в дозор пора, настороже быть, в даль смотреть пристально: не видать ли силы вражьей на горизонте, или же, гады, к костру приблизились.  

      Да, надо бы с богатыря Ильи начать…

      А начнем с Вольги Всеславьевича. И тому есть причина, ибо отличие он имел от других богатырей. И отличие то — волшебное.

      Гуляла как-то по саду мать его, Марфа Всеславьевна, да и наступила ненароком на змея лютого. Обвился тот змей вокруг ног ее, — с того часа она и забеременела. «Лучше бы она меня от кавказского долгожителя с центрального рынка зачала», — сетовал потом Вольга. Но что случилось, то и случилось. И понесла его мать от змея. Так, что надо бы его называть Вольга Змеевич.

      А прозвище он имел одно дружеское — Красные пеленки, в кои запеленала его мать при рождении, а другое недружеское — Оборотень. Обижался порой Вольга, до драки дело доходило. А противником он был серьезным, чего одна палица в сто пудов стоила! А как ножкой топнет, так и земля заколеблется.

      Грамотен был настолько, что учителей своих превзошел, за что получил берестяную почетную грамоту, в которой процарапали: «Победителю ученику от побежденных учителей». С другой стороны, тут любую грамоту подмахнешь, когда напротив тебя отрок стоит, да палицей стопудовой размахивает.

      Образование же наш вундеркинд продолжил у ведунов и волхвов. И научился у них Вольга то соколом по небу летать, то серым волком оборачиваться, то оленем по горам скакать, а то и щукой зубастой станет. Так и выходит, что оборотнем он был, Вольга-то… Натурально оборотнем.

      А зверья сколько перебил — не счесть. Всю дружину одел в шубы соболиные да барсовые, чем вызвал большое недовольство у членов общества защиты животных.

      Пришло время, и потребовал Вольга себе вдобавок к палице — шлем позолоченный, саблю вострую, да седло черкесское, что прилагалось к коню быстрому. А подумавши, добавил плетку узорчатую и стрелы меткие с тугим луком.

      Набрал дружину, попрощался с матерью, и поехал в чисто поле гулять. Собственно, он дружинников и содержал, поскольку охотники и рыболовы из них были никакие. Кого не пошлет за добычей — возвращаются с пустыми руками. Самому приходилось за них отдуваться. Тут-то навыки оборотня и пригодились.

      И дошла до Вольги весть, что турецкий царь Салтан Бекетович на Русь войной собрался, в Киев князем сесть, жене своей Азвяковне соболий шушун подарить. Хотел Вольга послать кого-нибудь из своих дружинников в Золотую Орду, узнать, что царь Салтан замышляет и о чем со своей женой советуется. Но не один удалец не вызвался, друг за друга прячутся, рта раскрыть не смеют, отваги никто не выказывает.

      Опять пришлось ему за витязей своих отдуваться. Обернулся малой пташкой, да и полетел. Так и узнал, что Салтан замышлял. Отговаривала того жена, но только рассердила царя, и шваркнул ее Салтан о кирпичный пол. Типичное домашнее насилие.

      Вольга же обратился в горностая, потом в волка серого и занялся диверсионными работами: тетивы у луков перегрыз, коней передушил, — и малой птичкой домой порхнул, где и застал своих доблестных воинов спящих глубоким сном, от безделья притомившихся. Разбудил их пинками Вольга и повел на царя Салтана.

      У того стена каменная, высокая. В мураша превратился Вольга, и своих молодцов мурашами сделал. Не прошли даром уроки волхвов и ведунов. А уж как проникли за стену, то и опять воинами стали с конями да оружием.

      Куда Салтану против оборотня! Конец быстро настал. Как не прятался от богатыря Салтан в своем дворце, только нашел его Вольга, да и расшиб до смерти об пол каменный.

      Довольна дружина своим князем: и золотом поделился, и коней новых дал, и приодел изрядно. Сыта, одета, обута дружина — никак князем не нахвалится. 

      И тут на сцену выходит Микула Селянинович, по прозвищу Пахарь. И другое прозвище было у Микулы — Шелковая Плетка (охаживал ею торговых людей за то, что хотели с него деньгу подорожную взять за соль им купленную). Вот его и взял Вольга себе в товарищи.

      Ну и отправились они торговых людей уму разуму учить: Вольга палицей стопудовой учит, Микула — шелковой плеткой урок забыть не дает. Да и замучили их своим учением. А Вольга еще дань с них собрал за двенадцать лет. Отдали все, как миленькие. Да разве совладаешь с его дружиной храброй! Уж что-что, а дань выколачивать они умели. Храбрость проявляя при этом недюжинную. Еще Микула с плеткой (хорошо, что соху свою знаменитую в ход не пустил). Тут и за двадцать лет дань отдашь, только бы отвязались. Беда.

      А теперь к богатырю Илье вернемся.

Еще почитать:

Рунический маг крови — Глава 34 Путь мертвеца

Легенды террора тьмы: Новый путь Отринутого

"Аминаэ" — Глава 1. Зонтик от «Рапунцель»

На грани между безумием и гениальностью — Глава 1