Безумцы

ГЛАВА 1

Ночь. Середина августа.

На улице разгуливал ветер и, казалось, скоро пойдет дождь, несмотря на то, что небо было звездным.

Распрощавшись со своим молодым человеком, Груня хотела поймать такси и поехать домой, но потом все же решила немного прогуляться по ночному городу. Проводив друга взглядом, она еще минут пять, наверное, стояла как вкопанная понимая, что, дружба с Игорем, это как хождение по старому канату, который в любой момент может оборваться.

Ей захотелось выпить чего-нибудь крепкого, но увидев подвыпивших ребят, она все же села в такси.

Груне было почти двадцать четыре. Ее коротенькое серое платье обтягивало худое тело. Волосы она обычно собирала в хвостик, несмотря на то, что работала парикмахером, не любила возиться с ними.

Добравшись до съемной квартиры на Сейфулина в многоэтажном розовом доме, она быстро разулась, сняла платье и не включая света сразу же рухнула на кровать и уснула.

В ту ночь ей снился сон. Необычным было то, что он напомнил недавнюю поездку в Китай. Все начиналось на пешеходном островке посреди одной из оживленных улиц города. Девушка стояла в ожидании зеленого сигнала светофора, а напротив, был невероятно миловидной внешности парнишка, лет двадцати пяти и тоже ждал возможности перейти дорогу.

Встретившись взглядом с молодым человеком, она мило улыбнулась, и ей даже показалось, что он посмотрел на нее влюбленными глазами. Груня не подозревала, что приключится. Когда загорелся зеленый свет, юноша двинулся дальше. Девушка ужаснулась увидев, что он с трудом делает шаг за шагом. Ноги подгибались так, словно парень нес невероятную тяжесть. Немного пройдя и обессилев, он рухнул.

Почувствовав жалость к молодому человеку, она хотела помочь ему пройти перекресток.

— У меня сердце там же, где и у вас! — закричал он пытаясь встать, но прохожие, просто смеялись указывая на него пальцем.

— Нет, нет, совсем не там! –выкрикнул какой-то мужчина в темном одеянии.

И тут она увидела парня сидящим на верхушке колонны в костюме клоуна. В руках он держал огромный глянцевый журнал. Молодой человек закатился от смеха, а толпа, подстрекаемая каким-то юношей, стала швырять в него камнями.

Груня, испугавшись за парня, начала карабкаться по шатающейся колонне, оставляя кровавые отпечатки, старалась не обращать внимания на жуткую боль в расцарапанных ладошках.

Раздался телефонный звонок, разбудивший ее. Девушка, подумала, что опаздывает на работу и сразу же схватила мобильник, лежащий на спальном столике.

На часах было начало третьего. Звонил Игорь, чтобы рассказать, как его друг детства, Жора, все-таки сдержал свое слово и привез байк, и он только что прокатился на нем.

— Солнышко, я хочу завтра тебя увидеть. Я приеду теперь уже на своем байке, и ты увидишь на сколько он крут! – восторженно рассказывал Игорь.

— Да хорошо! – в полусонном состоянии ответила та, — Во сколько? Прости я уже спала!

Затем издалека донеслось:

— Давай завтра встретимся просто так. Посидим, выпьем кофе, в … кафе «Сити», то, что на Арбате рядом с переходом!

— А это та кафешка с зеркальными комнатами и большим экраном, где постоянно крутят… Во сколько?

— Ну скажем в… часа четыре, так… Сможешь?

— Да, я свободна…

— Ну, все тогда, до завтра! Давай, отдыхай. У меня тоже там есть дела до обеда, думаю сделаем! – перебил молодой человек. — Я люблю тебя солнышко!

— Ага, и я тебя тоже. Спокойной ночи! – и Груня положила трубку, не дожидаясь ответа. Натянула разноцветное покрывало до подбородка и закрыла глаза.

Ближе к четырем девушка уже сидела на летней площадке кафе «Сити». Заказала Капучино и мороженное, потом достала телефон и набрала номер Игоря. Ответа не последовало. «Странно.» — подумала она и вспомнила про его ночную покупку, и что возможно сейчас парень в дороге, и не слышит звонок, а когда появится, то весь вечер будет ей надоедать своим байком.

На улице ярко светило солнце, а возле кафе расположилось несколько бродячих музыкантов, играющих популярные мелодии.

Официант принес кофе и мороженное, молча поставил все на стол и сразу же удалился.

Сделав пару глотков, она еще раз глянула на телефон. Было пятнадцать минут пятого. А парня так и не было.

— Блин Игорь ты где? Хоть перезвони! — буркнула девушка, осмотревшись в надежде, что он приехал и вот-вот появится, оправдываясь долгим поиском халявной парковки для своего байка. Но, увы, его так и не было.

У китайцев есть поговорка: «Когда вы заставляете кого–то ждать вас, то даете время вспомнить все ваши недостатки». Но Груня относилась к типу людей, которые в подобных случаях вспоминают свои провинности. Девушка считала себя виноватой в опоздании Игоря, и что в ночном разговоре, она что-то упустила и теперь пожинает плоды своей рассеянности и невнимательности.

Решив допить кофе в гордом одиночестве, она достала книгу, чтобы как-то отвлечься и открыла ее.

Около пяти появился незнакомец, неспешно бредущий по бульвару. Он был облачен в серую майку с красочным рисунком какого-то города и в синие потертые джинсы. От него пахло одеколоном с нотками винограда. Подойдя к девушке, он спросил, улыбнувшись:

— Что читаешь?

— Да так. – ответила она и окинув беглым взглядом наглеца, вернулась к книге, в надежде, что скорее всего молодой человек обознался.

— Должно быть интересная? – продолжил он, расположившись напротив девушки.

— Да так! – и Груня показала ему ярко красную обложку с выгравированным лицом, — Кинга!

— Ты любишь ужасы?

— Ну, как тебе сказать… ну, да. Знаешь я жду своего молодого человека и тебе лучше пересесть, он очень ревнивый!

— Ну его же нет. Да и навряд ли придет. Ты уже минут сорок, наверное, тут сидишь, несколько раз пыталась дозвониться. Видимо до него?! Смотрела по сторонам, а потом на часы, и в конце концов, сдалась, достала книгу и принялась читать ее.

— Откуда такие познания? Ты потомок Шерлока Холмса?

— Здесь должна быть интрига! Но разочарую вас, милая леди, нет, я просто сидел вон на той лавочке! – и молодой человек показал на скамейки возле музыкантов. – Если бы вы были повнимательней, то заметили бы меня. Кстати, я не представился, Стас! – и парень протянул руку.

— Да уж, какой вы внимательный. Груня! И, если честно, вы очень навязчивы, а я этого терпеть не могу.

— Ну вот, такой вот я! Мама родила такого! Кстати, как вам мороженое?

— Пойдет!

Казалось, что их общение заходило в тупик, и молодой человек спросил:

— А вообще, как ты относишься к живописи?

— Нормально! – и девушка удивленно глянула на него.

— Там есть необычная репродукция, я бы сказал немного усовершенствованная «Флора» Рембранта. Ее волос намного пышнее, чем в оригинале, да и на заднем фоне четко видны деревья.

— Ты хорошо разбираешься в искусстве? – удивилась она.

— Ну, немного. А мог бы я вас пригласить составить мне компанию с просмотром вон тех шедевров. – и парень глянул в сторону небольшого проулка с картинами, стоящими на асфальте. – Кстати, там есть портрет Монро, с небольшой ошибкой, сделанной художником!

— Что в место двух глаз он нарисовал четыре уха?

— Ну не настолько! — улыбнулся тот.

— Я бы с удовольствием составила вам компанию…

Телефонный звонок перебил ее.

— Солнышко прости! – послышался мужской голос в трубке, просто я не в городе.

— Да уж! – устало ответила она.

— Позже перезвоню, расскажу все. Целую, пока! — и он положил трубку.

— Так как насчет прогулки по Арбату, тем более, что ваш молодой человек, оставил вас одну! – Стас встал из-за стола и протянул ей руку. — Может это и старомодно, но настоящий джентльмен всегда должен проявлять почтение даме. Кстати твой молодой человек не ценит тебя, такую красивую и интересную! Если бы любил, он бы за полчаса раньше здесь был. Но, пока что он этого не сделал.

В ответ Груня только пожала плечами, растерявшись от слов нового знакомого. Она прекрасно понимала, что парень был прав, и ее отношения с Игорем идут на развал. Девушка неоднократно представляла их совместную жизнь и ей было скучно от того, что Игорь казался занудным. Она жутко не хотела ставить точку в отношениях, боясь остаться одной. Еще раз глянув по сторонам, Груня согласилась на предложение Стаса.

— Итак, — изрек парень, — начнем нашу прогулку с небольшой выставки!

Оставив мороженое недоеденным, Груня быстро сунула книгу в сумочку, и они двинулись к ряду картин.

На Арбате царило оживление. Белоснежный мим с розочкой в руке, разыгрывал пантомиму, пародируя прохожих. Сначала он протянул цветок девушке в черном платье, а потом, когда она попыталась взять его, спрятал за спиной и состроил гримасу обиженного ребенка. Девушка в ответ, только улыбнулась и пошла дальше. А клоун, вернувшись на свой пьедестал, замер словно статуя.

Увидев Груню, он сначала спрыгнул с кубика, а потом изобразил восхищение, понюхал искусственный цветок и заметил улыбку на ее лице, сделал важный вид, изобразив занятость, переваливаясь с ноги на ногу, словно какой-то генерал, он вернулся на место.

С права, недалеко от кафе «Тролль» стаяла балерина, сделанная из машинных шин, а на против нее было излияние самого Элвиса Пресли, который, как показалось Груне, внимательно следил за ними взглядом из–под металлических век.

А далее, проходя мимо пейзажей гор, лесов, полей, опустевших пляжей, а также репродукций Рембранта, Серова, Репина, Стас остановился возле картины с изображённой белой лошадью и девушкой в старинном одеянии, сидящей верхом на ней.

— Смотри! – сказал он. – Видишь вон ту лошадь с девушкой?

— Да!

— У лошади очень укороченная морда, как и тело, передние лапы тоже короткие, слишком крупные глаза и маленькие ушки. У девушки, голова не пропорциональна по сравнению с телом.

— Забавно. А я бы на это и не обратила внимание. Ты художник?

— Ну, скажем так, не совсем! А вон, кстати, и обещанная картина с Монро! – и парень, дернул ее за руку.

— Вроде, все на месте, и глаза, и рот, и даже родинка есть. Что не так?

— Ее взгляд. Он у нее особый, кошачий. А здесь… я ничего не вижу!

— Ну тебе надо, наверное, к врачам за помощью обратиться, проблемы со зрением. Выпишут очки, как у черепахи Тортилы, такие большие…

— Не, золотого ключика у меня нет, да и Буратино тоже! – и они рассмеялись. – А поехали на Бутаковку? — предложил он.

—Это все, конечно, забавно, я бы не прочь, но…

— Груня! — Перебил Стас, — это испытание. — Либо ты его пройдешь, либо нет. Подумай, от твоего ответа зависит многое.

— В смысле, испытание… — растерялась девушка.

— Готова ли ты к переменам, в хорошем смысле слова, или так и дальше будешь сидеть у разбитого корыта и ждать своего возлюбленного?

На лице Груни отразилось сомнение, несмотря на то, что слова молодого человека сильно задели и она готова была послать его на три веселых буквы. Девушка все же согласилась на поездку, расценивая это, как маленькую месть своему молодому человеку, не приехавшему на свидание. «Наверное – это судьба.» — подумала она.

Они быстро поймали такси и покинули Арбат.

Проезжая улицы оживленного города, Стас все время что-то рассказывал. У Груни, даже сложилось такое впечатление, что он знал про все на свете.

Молодой человек, рассчитавшись за дорогу, помог девушке выйти из такси и схватив ее за руку закричал:

— Свобода, воздух! Как я обожаю это место!

— Да здесь хорошо! – смущенно ответила та, оглядевшись.

Несмотря на то, что был вечер, небо нахмурилось, солнце слегка пробивалось из-за тучи.

— Побежали! – крикнул Стас и рванул, что есть духу.

— Подожди! Подожди! – закричала она, пытаясь вырвать свою руку. Но у нее этого не получалось, и Груня неуклюже летела за ним, боясь растянуться на асфальте. – Стас, постой! Стас, прекрати уже!

Но молодой человек не обращал на ее мольбы внимания и крепко держал ее за пятерню:

— Ты должна быть как непрочитанная книга и ничего не бояться! Ты должна! – все время повторял он, как зомбированный.

Они тормозили на поворотах, задрав ногу на манер Чарли Чаплина, и заставляли простых зевак расходиться по сторонам с удивленными возгласами. Груня летела чуть позади Стаса, удерживая сумочку, ремешок которой, уже практически слетел с плеча. После не очень удачного старта они выскочили на проезжую часть и все быстрее и быстрее бежали по краю дороги. А идущие на встречу машины сигналили и объезжали их.

Так они навлекали на себя чудеса, как иные люди навлекают на себя беды.

Грудь в грудь они бежали вниз, пока не оставили далеко позади себя Бутаковку с ее роскошными лесами и очутились на Терренкуре Есентай. Там оба остановились, согнувшись пополам и ловя ртом воздух. В боку кололо.

Эйфория, вызванная совершенным подвигом, вернула блеск глазам девушки.

— Это что было? – возмутилась она.

— Выплеск адреналина! – улыбнувшись ответил тот, — Я видел, как ты пришла в кафе, все время поглядывала на часы и нервничала, и понял, что ты ждешь человека, который не достоин твоего внимания. А еще, глядя на твой страх, когда ты вглядывалась в толпу проходящих мимо людей, я понял, насколько ты ведешь зажатый образ жизни, словно робот какой-то, и вместо того, чтобы насладиться прекрасной музыкой и отдохнуть, ты взяла книгу и принялась читать. У меня к тебе вопрос, что для тебя значит отдых?

Но девушка просто промолчала в ответ.

— Ты мне понравилась!

— Ты безумец, хорошо, что я не надела туфли, иначе бы осталась без ног. Какой ужас, что подумали эти люди, которые видели, как я бежала? Что будет дальше? А если я встречусь с ними где-нибудь, ведь они будут тыкать на меня пальцем…

— Забей, это их головная боль! Твоя личная жизнь их не касается, главное адреналин!

На горизонте зажглись фонари, указывающие им дорогу домой. Небо, рассеченное полосами света, напоминало ломоть бекона.

Они метнулись через Теренкур в направлении моста. Груня чувствовала, как возбуждение, овладевшее ей на Бутаковке, капля за каплей покидали ее, а мысль по поводу вопроса «Что такое отдых?» не давала покоя, ведь она действительно не знала ответа на вопрос, потому что ее жизнь была как сплошной график со множеством дел, которые планировала сделать, но в этом суровом графике отдыхом можно было назвать только сон, и изредка просмотр телевизора, даже то что она считала хобби, на самом деле была любимая работа, приносящая деньги.

На перекрестке Груня, все же дала Стасу свой номер телефона, и намек на продолжение, пока что дружбы.

— А где ты завтра будешь пить кофе? — спросил он и хитро улыбнулся.

— Пока не знаю! Дома наверно.

— А по вечерам ты что делаешь?

Вопрос обескуражил девушку. Но она не решилась сказать, что до сегодняшнего дня она практически каждый вечер проводила в компании своей подруги — соседки по площадке. Они вдвоем обычно пили чай или кофе и разговаривали о чем-нибудь, иногда играли в карты или домино, шутили друг над другом и доверяли практически все свои секреты.

— Ну, — ответил он неуверенно, — я всегда могу составить тебе компанию за чашечкой кофе или вечерней прогулкой? А может, — добавил Стас неуверенно, — может, мы отправимся поужинать куда–нибудь вместе?

Груня, загадочно глянула на Стаса.

— Не против?

Девушка скривила личико в брезгливой гримасе и протянула:

— Не–а! – конечно минутой позже она пожалела о том, что не прикусила вовремя язык.

— Ну что ж, я, пожалуй, пойду. — сказал Стас, пожал плечами, и ушел.

Груня бросила на него взгляд, в котором читалась нежность, смешанная с иронией.

Вечером она позвонила к Игорю:

— Я от всего устала и мне нужен отдых, от тебя! – и не дожидаясь его ответа отключила сотовый. Она решила взять тайм аут в их отношениях.

ГЛАВА. 2

Следующая встреча у Груни с ее новым знакомым состоялась на горе под названием «Кок-Тюбе», где Стас уговорил девушку заглянуть к нему на чашечку кофе, а потом и вовсе остаться с ночёвкой.

В комнате царил полный хаос, постель молодого человека была не заправлена. В углу стоял старый письменный стол, заваленный одеждой. Книжные полки заполняли в основном мемуары звезд эстрады и кино, написанные за них каким–нибудь журналистом. На стенах висело несколько пейзажей с достопримечательностями Алматы, а над кроватью, черно –белый портрет Мэрилин Монро, посылающей воздушный поцелуй.

Несмотря на то, что ей не терпелось осмотреть квартиру парня, которую она буквально час назад воображала в своих грезах, Груня почувствовала, что ее радостное возбуждение слегка омрачилось неожиданным ощущением déjà vu и убежденностью в том, что она уже бывала здесь и что в этом месте случилось нечто, сыгравшее большую роль в ее жизни.

Девушке понадобилось не более пары секунд, чтобы определить источник своей тревоги- эта была не заправленная постель, и стопки раскиданных по полу глянцевых журналов, посвященных кино.

Было уже за полночь. Стас, правда, еще надеялся сесть на любимого конька и провести с Груней всю ночь за разговором о живописи, о кино, о музыке и выкурить немного анаши, валяясь с девушкой на старом раскладном диване в зале, обставленном в спартанском духе: голый блестящий паркет, три стула с прямыми спинками, над которыми красовалась репродукция картины Делакруа и большой старый плательный шкаф на зашарпанных ножках.

Но Груне хотелось совсем другого: она мечтала очутиться в одиночестве и заново прокрутить в памяти все эпизоды уже вчерашней прогулки. Поэтому девушка не разделяла энтузиазма Стаса. Будучи неискушенной актрисой, она бесконечно зевала, надеясь, что друг поймет это как прямой намек.

Наконец Стас с видимой неохотой разложил диван, а потом расстелил клетчатое одеяло и принес подушку с чистым постельным бельем.

— Постелешь себе сама? Я-то жутко не люблю это! –начал оправдываться молодой человек.

— Хорошо! – улыбнувшись ответила та.

— Спокойной ночи и приятных снов! — и Стас покинул комнату.

— И тебе тоже! – ответила девушка ему в след.

Предоставленная самой себе, Груня сначала расстелила постель, а потом лениво разделась и легла, погрузившись в воспоминания прошедшего дня. Детали выступали перед ней как отдельные кадры на кинопленке. Поцелуи, которыми они обменялись, встретившись. Кофе, купленный Стасом, и тот чуть ли не случившийся страстный поцелуй, из-за которого по телу девушки пробежали мурашки.

Яростным усилием воли Груня попыталась изгнать эти мысли из поля своего внутреннего зрения. Повинуясь нелепому порыву, она укрылась белоснежной простыней и закрыла глаза.

Под утро девушку, что-то как будто в бок толкнуло. Открыв глаза, она какое-то мгновение не могла сообразить, где находится. Затем вспомнила. Еще через несколько секунд поняла, что ей жутко хочется в туалет.

Груня поспешно натянула платье и вышла в коридор, заметила свечение из первой приоткрытой двери налево, осторожно толкнула ее и заглянув внутрь, увидела Стаса, стоящего в одних трусах возле раковины со шприцом в руках.

Затянув по сильнее жгут на запястье, он ввел себе темно бордовую жидкость прямо в вену. После чего зажмурив глаза, сел на пол и стал смеяться, и бубнить себе что-то под нос, сжимая пальцы в кулак он замотал головой, так словно пытался высушить мокрый волос.

Груня, с ужасом понаблюдав за товарищем, спросила:

— Ты наркоман? – и глянула на шприц, оставленный в раковине.

Но ответа так и не последовало.

Девушка не знала, как лучше поступить, ведь до этого момента он казался ей совершенно другим человеком, заботливым, внимательным.

Еще немного постояв возле Стаса, и поняв, что разговаривать с ним сейчас бесполезно, она помогла молодому человеку встать и проводив его до комнаты, сходила в туалет и вернулась в зал.

Груня всю оставшуюся ночь не могла заснуть от мысли, что ей понравился человек, несмотря на то, что он был умным и находчивым, а еще внимательным, оказался наркоманом.

Дождавшись раннего утра, девушка покинула зал. Заглянув в приоткрытую дверь комнаты Стаса, она увидела, что тот еще спал, засунув одну ногу под простыню, что придавало ему вид Арлекина в разноцветных панталонах: правая, голая, нога казалась в полумраке темной, покрытая же простыней левая — белой. Лодыжка свисала с края кровати. Он спал на спине, подложив руки под голову, и в подмышечных впадинах виднелись темные кустики волос.

Груня некоторое время простояла на пороге комнаты, в ужасе вспоминая ночные события. А еще она была в восторге от полуобнаженного вида спящего друга, по ее телу пробежали мурашки, и она осторожно закрыла дверь и покинула квартиру.

Вернувшись домой, она услышала телефонный звонок, который вначале испугал ее, ведь девушка прекрасно понимала, что звонит Стас и сейчас будет гора вопросов, «Почему ушла? почему не разбудила? Когда ушла? И что случилось?»

Но набравшись смелости она все же ответила.

— Алло!- устало выговорила Груня, хотя на самом деле ей было страшно.

—Тебе не кажется странным, что когда я открыл глаза, тебя не было и записки даже не оставила, что случилось? Я тебя чем-то обидел?

— Странным? — переспросила Груня. — А что, тебе не понравилось? Должно было понравиться?

— Я просто хотел заварить тебе чашку обещанного утреннего кофе и поставить на стол мое любимое печенье. Мы бы попили кофе и о чем-нибудь поговорили.

— Я об этом не подумала! Но то, что я увидела ночью… В общем это не мое дело! Извини!

-Ты все знаешь? Прости, да я наркоман, но я уверяю тебя, что это был последний раз, только не бросай меня, иначе у меня и стимула все это бросить не будет!

— Как-то все это странно началось, мы едва знакомы, а ты… Ладно. – и она положила трубку.

Вечером Груня решила заглянуть к своей подружке по площадке.

Елена – это была худощавая девушка с короткой стрижкой в синем банном халате которая, практически сразу же открыла дверь и впустила соседку.

— Привет подруга, что-нового-то? — спросила та у Груни, предложив ей чашечку ароматного кофе.

Девушка сразу же ей все рассказала, про нового знакомого и про их прогулки, а также и про то, что человек, в которого она влюбилась — наркоман.

— Я не знаю, как быть дальше! – продолжила Груня, — по-моему, я вляпалась в историю. Он такой внимательный и заботливый, а еще хороший психолог!

— Грунь, но он же наркоман! А они психологи еще те, ты же это знаешь?

— Знаю… но вдруг, он недавно подсел, и есть шанс все это закончить… я не знаю…

— Ох и создаешь ты себе проблем. Бывших наркоманов не бывает! Смотри сама туда не скатись!

— Нет, нет! Ты что, я все это знаю!

— Ох, подруга, подруга! Но знай, чтобы ни случилось, двери моего дома всегда открыты для тебя!

— Спасибо! Спасибо, мой любимый человечек! – и они обнялись и продолжили наслаждаться ароматным напитком.

На улице прогремел гром и пошел дождь.

ГЛАВА 3

Каждый вечер Груня и Стас, часами висели на телефоне, обсуждая разные темы, иногда и чьи-то поступки. Стас постоянно благодарил девушку за то, что она протянула ему руку помощи и не бросила в трудную минуту, и теперь благодаря ей он не считает себя конченым наркоманом.

Хотя она была уверена в обратном, все равно ей хотелось наивно поверить ему.

В один из теплых солнечных дней Стас все же решил уговорить Груню переехать к нему. А начал он так:

-Знаешь, мне нужна твоя помощь! Поживи со мной, хотя бы пару месяцев, мне сейчас тяжело и муторно. Желание уколоться становиться с каждым днем все сильнее и сильнее. Я столько всего натворил. Я просто подонок. Не дай мне пасть ниже плинтуса.

Поселиться в его квартире, пусть даже ненадолго, было бы для нее ошибкой, от которой, следовало бы отказаться. Но и отказ от сделанного предложения означал совершить еще большую ошибку. Выбор заключался в том, какой неудачный шаг сделать.

И Груня решила проникнуть в таинственный мир Стаса, о котором она практически ничего не знала еще каких–то двадцать четыре часа тому назад.

Через несколько дней девушка перебралась к нему, оставив квартиру под присмотром Лены.

Весь день лил дождь, и Груня со Стасом сначала провели в разговорах, валяясь на старом диване, словно парочка котов. Потом Стас предложил сыграть в своеобразного крокодила, где один участник изображал какого-нибудь художественного героя, актера, или просто задавал вопрос, связанный с тем или иным фильмом. А второй должен был угадать.

После того как им наскучила эта игра, каждый занялся своим делом.

Груне подобное времяпрепровождение казалось совершенным детством. Она читала, жадно пожирая страницу за страницей романа Кинга, как будто на каждой из них происходил коренной поворот в развитии событий или содержалось ошеломительное разоблачение, понять которое до конца можно было, только перевернув страницу. Иногда она включала музыку на телефоне и слушала одну и ту же песню Димы Билана «Мечтатели».

Со временем игра становилась все более и более сложной. На следующий день в кухне между Груней и Стасом произошла такая сцена:

— Стас, я хотела бы знать… — и девушка взяла намыленную тарелку и ополоснула ее под протоком теплой воды.

— Груня, не могла бы ты…

И тут она выпалила:

— Назови фильм?

— Что? – удивился молодой человек взяв полотенце он быстро вытер мокрую посуду и составил ее на полку.

— Давай, Стас. Назови фильм, любой фильм, в котором два персонажа все время пытаются заговорить одновременно.

И молодой человек задумался:

-Блин, блин, блин, я знаю!

-Время идет! Пора платить штраф! – улыбнувшись добавила Груня.

— Мне много где такое попадалось, только вот где. Блин!

Штрафы, о которых в первый раз мимоходом упомянул Стас, вначале имели чисто денежную природу: тенге, две тенге, пятьдесят тенге — в зависимости от возможностей побежденного или прихоти победителя. Однако подобные пресные выигрыши им скоро наскучили, и правила игры начинали превращаться из невинной детской забавы в литургическое священнодействие, понятие «штраф» тоже меняло свое содержание, приобретая мало–помалу совсем иное значение.

В один из будних дней Груня решила наведаться в свою квартиру и просто поболтать с Леной и рассказать, как они весело со Стасом проводят время, а потом пригласить в ресторан и познакомить ее со своим молодым человеком.

В тот вечер они вместе с Леной и Стасом поужинали в одном из рыбных ресторанчиков под названием «Океан», что находился на Новой площади. Пир этот устроила Груня, на последние деньги, что были у нее на карточке, девушка точно знала, что ее новый молодой человек находчив и решит эту проблему.

Они заказали колоссальный поднос с устрицами, мидиями, раками, креветками, крабами и шипастыми омарами, лежащими на подстилке из колотого льда и морских водорослей, похожих видом, цветом и запахом на промасленную штормовку рыбака. Шумно орудуя молотками, щипцами и клещами, они оставили после себя на подносе нечто, напоминающее стоянку древнего человека.

Домой они вернулись в начале первого ночи.

ГЛАВА 4

Но, разумеется, подобное положение дел не могло длиться вечно. Ибо все наркотики берут свою жертву в плен одним и тем же способом, аналогичным тактике картежного шулера, который позволяет своей жертве слегка отыграться перед тем, как окончательно обчистить ее. Стас снова потихонечку стал употреблять, все время придумывая какие-то дела, чтобы поспешно покинуть квартиру.

Однажды, Груня, вернувшись домой, удивилась тому, что стояла полная тишина и дверь в спальню была закрыта. Приоткрыв ее, она увидела полуобнаженного молодого человека лежавшим на кровати с закрытыми глазами и мотающим головой по сторонам. Он бубнил себе под нос песню Лады Дэнс «Чтобы в кайф нам всем жилось».

— Что случилось? – с ужасом спросила девушка, и вспомнив ту историю в ванной, она сразу же поняла, что Стас под воздействием наркоты. Осмотревшись, Груня так ничего и не заметила, кроме открытой книги, про Майкла Джексона и разбросанных кроссовок. По ее телу пробежали мурашки.

— А это ты? – с трудом выговорил молодой человек, приоткрыв глаза, — ложись рядом. Все у нас будет хорошо! – и он хлопнул рукой по кровати. – Прости солнышко, я знаю, что тебе это не понравилось, но сегодня был очень сложный день. Тут мне один чудак звонил, и он требует вернуть… а в прочем не важно! — и парень продолжил петь.

— «Чтобы в кайф нам всем жилось,

Чтоб хотелось и моглось.

Чтобы в кайф жилось нам всем,

Чтобы не было проблем.»

— Отдыхай! – буркнула Груня и ушла в другую комнату. Сев на диван, девушка включила песню Димы Билана и вытерев проступившие слезы, задумалась.

Ведь еще вчера, Стас говорил, что больше никогда не коснется наркоты и считал дни трезвой жизни.

Она прекрасно понимала, что Лена была права сказав, что бывших наркоманов не бывает, но теперь Груня считала себя обязанной во что бы ей это ни стало, помочь молодому человеку вылезти из поглощающей его ямы, надеясь на чудо.

На следующий день Стас, проснувшись рано, пока Груня еще спала, куда-то ушел, а потом вернулся, продолжая бубнить песню Лады, с упаковкой шоколадного печенья с кремом.

Быстро распечатав пачку и выложив шоколадные печенюшки с белоснежным кремом на тарелку, он достал небольшой пакетик с каким-то порошком белого цвета и аккуратно посыпал на крем так, чтобы девушка ничего не заметила. А потом заварил кофе.

Разбудив Груню и пожелав ей доброго утра, парень поставил возле нее один из стульев, принес старенький металлический поднос, казавшийся зеркальным, с двумя кружками кофе и бисквитом, выложенным в форме сердечка, и поставил его на стул.

Девушка, подтянувшись, а потом обиженно глянув на молодого человека взяла кружку и одну печеньку.

— Прости за вчерашнее. Просто… не удержался. Я тебе говорил, что не так легко бросить.

— Я знаю! – тяжело вздохнув ответила та и откусив кусочек бисквита, сделала глоток кофе.

— Я обещаю, что больше такого не повториться!

— Надеюсь! – добавила Груня и они молча продолжили наслаждаться ароматным напитком.

А через пятнадцать минут девушка, надев белый халат, привезенный когда-то из отеля, с грустью посмотрев на Стаса, спросила: — У тебя есть что-нибудь выпить покрепче?

Не дождавшись ответа молодого человека и встав с постели, она подошла к окну, и сделала вид, что это комод. Изобразив выдвижную полку, из которой она якобы достает фляжку с виски, Груня делает пару глотков вымышленного спиртного напитка и говорит, — Он сегодня меня бросил и уехал на своей яхте!

Взяв черные очки с подоконника, Груня вернулась на диван так, словно голливудская старлетка, — Угадай фильм или актрису?

Стас, механически откликнулся:

— Элизабет Тейлор в «Кто боится Вирджинии Вулф?»

Груня, торжествующе воскликнула:

— Неправильно!

— В одной из сцен Элизабет Тейлор… — Внезапно Стас остановился, осознав свою ошибку. — Боже мой, конечно же! Она подражает Вивиен Ли, разве нет? В…

— В какой картине, милый мой?

— Боже, я должен помнить! Я вообще видел этот фильм?

— Думаю, что да?

— Разве?

Он задумался.

— Дай подсказку.

— Не дам.

— Ну, будь другом! Скажи хотя бы, кто режиссер.

— Не скажу.

— Скажешь!

— Нет.

— Сколько слов в названии?

— Ни за что!

— Неужели тебе трудно? Голос Стаса стал заискивающим.

— Нет. Боже, как ты жалок! — хмыкнула девушка. — Не правда ли? Просто жалок!

— Груня хватит! — возопил Стас.

Но девушка продолжала молча изображать кинодиву увалившись на постель.

Вскоре молодой человек был вынужден признать свое поражение.

— «В джазе только девушки», — сказала Груня. —С тебя штраф.

— Сколько?

— Нисколько, — ответила она по–прежнему тоном Монро. — На этот раз будешь платить натурой.

— Как это — натурой?

Груня, надев черные очки, бросила на него взгляд поверх оправы и холодно изрекла свой приговор:

— Я хочу, чтобы ты сделал сейчас передо мной, то что ты делаешь под душем. — и она засмеялась, сняв их.

Просьба звучала загадочно — по меньшей мере, для Стаса:

— Не имею ни малейшего представления, о чем это ты говоришь.

— А я уверена, что имеешь, солнышко, — ответила девушка вкрадчиво. — Имеешь, да только не знал, что я это тоже знаю. Как–то ты пришел домой и забыл запереть дверь в ванную — ради всего святого, ты что, думаешь, я совсем дура, чтобы не понять, что ты там делал под струей воды? Плати штраф, —с ехидством повторила Груня.

— Не буду!

— Не будешь?

— Ты бы не стала.

Груня ухмыльнулась, посмотрев на Стаса: — Просто ты меня не знаешь!

— Ну и стерва же ты! Стерва и садистка!

—Это совсем не одно и то же. – и она зевнула.

— Повторяю свой вопрос, Стас: будешь ты платить штраф или предпочтешь струсить, как ты понимаешь, это будет означать, что я победила и нашей игре пришел конец.

— Ладно, Груня, игра должна продолжаться. — Он сказал это голосом актера, который получает судьбоносную телеграмму в первой сцене какой–нибудь салонной комедии.

Стас никогда еще не боялся Груню так сильно, как в эту минуту. Ему было страшно и подумать, что она принудила его выполнить унизительное требование, сути которого он еще не знал, но которое уже вызвало в его памяти постыдные воспоминания о жестоких детских играх в школе.

Ужас, который охватил Стаса, был страхом не только за будущее Груни, но и за свое собственное на этом клочке земли, на этой планете, в этой квартире на втором этаже, и он был неотделим от с трудом сдерживаемого оживления.

Стас встал, затем торопливо сдернул майку. На груди у него волосы почти не росли, если не считать узкой темной полоски, которая ниспадала горным потоком до самого пупка, обтекала его и снова скрывалась, нырнув за брючный ремень. Расстегнув пряжку, он позволил своим джинсам собраться гармошкой у его ног.

И тут, к изумлению Стаса, Груня закрыла глаза ладошками и закричала:

— Нет, нет, нет — только не это!

— Что это ты так? – улыбнулся молодой человек поняв, что девушка с ним блефует.

— Я просто решила взять тебя на понт, и все придумала!

— Понятно! Значит я заплатил штраф? – ответил тот быстро одевшись.

— Да! – покраснев от стыда, ответила девушка.

Груня понимала, что просто так это не может кончиться и что продолжение еще последует.

После выплаты штрафа Стас быстро оделся и вел себя так, словно ровным счетом ничего не произошло. Но именно поэтому с тех пор и навсегда самообладание друга стало казаться Груне очень подозрительным.

ГЛАВА 5.

После этого случая Стас нарочно оставлял дверь приоткрытой, а на тумбочке рядом с кроватью горел ночник. Молодой человек нагой лежал в постели, слегка прикрывшись разноцветным покрывалом, так чтобы Груня если и надумала подглядеть в комнату, то смогла бы разглядеть его ухоженное тело.

Игра возобновилась буквально на второй день после того, как Стас попытался «выплатил штраф натурой». Они находились, как всегда, в зале. Парень стоял y окна и сонно наблюдал за движением машин, наслаждаясь горячим кофе.

Внезапно он схватился за грудь и рухнул на ковер.

— А–а–а! — закричал молодой человек. — Какая боль! Я умираю!

Корчась на полу, он рвал на себе одежду.

— Я умираю! Боже, мне конец!

Груня наконец оторвалась от своей книги.

— Что стряслось с тобой? — спросила она равнодушно, поняв, что молодой человек решил разыграть ее.

Стас тут же принял сидячее положение, ухмыльнулся и спросил:

— Какой фильм?

Хотя Груня и ждала два дня ответный удар, вопрос все равно застал ее врасплох. девушка попросила повторить его.

— Назови, пожалуйста, фильм, где все главные героини одновременно потеряли своих мужей и сыновей.

— Ты это серьезно?

— Разумеется.

— Блин!

— Назови. Или плати штраф.

Месть, как говорят французы, лучше есть холодной. Но, судя по всему, молодой человек любил ее больше с пылу с жару.

Мысли безостановочно крутились в голове девушки. Если сейчас и оставалась какая–нибудь надежда отвертеться от последствий выходки Стаса, о которых Груня боялась даже подумать, — то она заключалась только в том, чтобы правильно назвать фильм.

Но от испуга, и от постоянного ожидания чего–то страшного, что должно было произойти с ней в этой проклятой квартире, она потеряла остатки самообладания. Правда, девушка так ничего и не ответила на вопрос Стаса. Не стала она и просить, как тогда Стас, дать подсказку. Ведь именно по ее инициативе игра приобрела новый оттенок, а она слишком хорошо знала, что теперь уже никто из них не захочет вернуться к тем детским ставкам, которыми они некогда довольствовались.

— Время, — констатировал Стас. — Плати штраф.

— Фильм? — спросила Груня. Это была пустая формальность, которую тем не менее следовало соблюсти.

— Фильм? «Крестная мать».

— А штраф?

— Сейчас подумаю, — сказал молодой человек, вставая с пола. — Я не садист. Грунь, ты же знаешь. Я хочу, чтобы всем без исключения было хорошо. И поэтому я хочу, чтобы ты просто разделась.

— Здесь? – растерялась она, закрыв книгу.

— Как хочешь.

Девушка начала неспешно раздеваться, словно готовилась ко сну, не бросая в сторону молодого человека вызывающих взглядов, а наоборот в ее взгляде виделся страх.

Ее фигурка была стройной и женственной; складки, расщелины и полости плоти манили погрузить палец в их глубины — россыпь ямочек между ягодицами и поясницей, над коленями и под ключицами, две тенистые впадины ниспадали вдоль живота и сливались в глубине темного сказочного леса, покрывавшего лобок.

Она стояла посреди лежащей на полу одежды и ждала, когда Стас скажет, что защитано.

Молодой человек ощущал лихорадочное влечение к Груне, и влечение это безуспешно сопротивлялось воспоминаниям, взрывающим его сознание словно мощные глубинные бомбы, — детские воспоминания о первом сексе.

Груня бочком метнулась к двери, но Стас, тут же вскочил на ноги и кинулся наперерез.

Чары развеялись. Молодые люди расслабились и засмеялись.

— Ну что же ты, право, моя маленькая Груня, — ворковал Стас. — И кто тебя только учил галантности? Неужели перспектива заняться со мной любовью тебя совсем не прельщала?

— Не знаю, — застенчиво ответила она, — Я все это представляла как-то иначе. Отношения с моим предыдущим парнем строились по-другому, была романтика, цветы, любовь. А тут, ты уговорил меня прогуляться по Арбату рассказывая про картины, потом потащил на Бутаковку, и мы по ней бежали, как два безумца, а прохожие смотрели на нас. Я не могла остановить тебя. Я тогда вообще не понимала, а хорошо ли это? Но придя домой, я в первые поняла, что давно не испытывала такого адреналина. Мне хотелось танцевать от радости, как будто я приняла какой-то наркотик, и я в первые не испытывала угрызения совести, считая свои действия ошибкой.

-Я видел насколько ты была зажатой и загнанной в угол, поэтому и заставил тебя бежать со мной по Бутаковке, чтобы выбить все это. Вернее, выбить тебя из колеи, чтоб ты поняла, что достойна большего. И что ни один парень не должен вытирать о тебя ноги. – и он нежно провел рукой по ее обнаженному телу, а потом они поцеловались.

— Но тем штрафом ты меня немного напугала в начале. Я в первые растерялся, а потом понял, что ты блефовала.

— Не смогла я довести начатое до конца. Мне почему-то стало страшно. Вернее, стыдно за свое поведение, что я заставила тебя делать, что-то чего ты боялся.

— Не совсем. Ты думаешь зачем я стал оставлять включенный свет и приоткрытую дверь? Чтобы выбить тебя из колеи, и мы занялись сексом или, лучше сказать, любовью.

Сначала встретились их губы, затем тела.

И пока снаружи под окном спальни звучал необычный аккомпанемент из шороха тысяч ног и звука движущихся машин, Груня и Стас, предавались очаровательно неловким любовным забавам.

Хотя эта первая ночь, проведенная вместе, стала поворотным пунктом для существовавшего в квартире равновесия сил, она не положила конец игре. Напротив, с нее начался совершенно новый этап.

ГЛАВА 7

Следующие две недели с неба лились такие потоки холодной дождевой воды, что молодые были вынуждены почти все время проводить дома.

У настенных часов постепенно кончился завод, и никто их больше не заводил. Постель оставалась не заправленной, посуда — невымытой, шторы — задернутыми. Дни пролетали незаметно и единственными вылазками из дома стали их визиты в роскошный супермаркет по соседству.

Эти налеты — ибо таковыми они, по сути, были — заставляли Груню испытывать такую панику, в какую ее привел в свое время забег на Бутаковке. Пока она наполняла свою тележку дешевыми продуктами с полок, ее спутник ловко набивал карманы и подкладки своего пальто икрой, печенью трески, омарами, паштетом из гусиной печенки, ветчиной, дорогим сыром, персиками, а как–то раз в запомнившийся всем день Стас даже умудрился спрятать здоровенную бутылку шампанского в недра своих вместительных вельветовых джинсов. На кассе Груня нервничала так же, как иные нервничают в аэропорту на таможне.

Когда они не воровали деликатесы в супермаркете, то ограничивались тем, что готовили из остатков еды, найденной в холодильнике. Результатом были эксцентричные блюда, произвольно сочетавшие сладкое с кислым, холодное с горячим, мясо с рыбой, девушка подавала их на стол прямо в той посуде, в которой готовила.

Мало–помалу Груня познакомилась со всеми самыми сокровенными тайнами своего друга. Например, Стас продемонстрировал ей рукопись, написанную собственноручно во время употребления наркоты. А также он показал Груне бутылочку с таблетками снотворного, которые молодой человек выкрал у одной старушенции в аптеке. Таблетки Стас держал для того случая, если надумает покончить с жизнью.

—Это мой обратный билет. — Сказал он.

— А я никогда не покончу с собой, — отрезала девушка. — Я ведь и вправду верю, что самоубийцы попадают в ад.

— Я никогда не покончу с собой, пока я люблю тебя.

— Я тебе верю, но ты же не будешь любить меня вечно.

— Я буду любить тебя всегда!

В игру теперь уже нельзя было играть от случая к случаю, под настроение. Днем они читали книги, или играли в карты, дружелюбно задирали друг друга, а вечером игра продолжалась, по воскресеньям бывали еще и утренние сеансы.

Они придумывали вопросы, костюмы, репетировали сцены.

Копаясь в платяном шкафу, Груня наткнулась на древнее теплое пальто, где побитый молью мех выглядел так, словно его изготовили из волос какого-то пенсионера.

Девушка набросила пальто на плечи. Затем она довершила свой наряд, надев на голову одну из картонных коробок, в которых Стас хранил подборки старых журналов про кино. На одной из сторон коробки она изобразила достаточно правдоподобную обезьянью морду и проделала в ней пару отверстий для глаз. Наряженная таким образом, девушка неожиданно появилась в дверях спальни с вопросом:

— Какой фильм?

— «Кинг–Конг»! «Годзилла»! «Тайна улицы Морг»! — выкрикнул Стас.

Груня отрицательно покачала своей обезьяньей головой. Она свесила руки, согнула спину, проковыляла под неизменную музыку «Энигмы» и принялась в картонной маске, и меховом пальто отплясывать непристойное шимми. Затем девушка сняла коробку с головы. Лицо ее было нарумянено, ресницы накрашены тушью, волосы припудрены мукой. Она медленно скинула с себя пальто, и оставшись голой, вновь принялась танцевать.

Только тут Стаса осенило:

— Марлен Дитрих в «Белокурой Венере»!

У Груни недавно закончились все деньги, что лежали на карте, работу она уже как месяц успешно потеряла, и ни один банк не давал ей кредита. Поэтому налеты на супермаркет из баловства превратились в жизненную необходимость.

К несчастью, охрана супермаркета начала обращать внимание на них, и, хотя они предприняли ответные меры, усложнив отвлекающие маневры и применяемые хитрости специально привлекая к себе внимание, молодые бродили по магазину и брали товар, за который намеревались заплатить, для того чтобы охрана задержала их, а потом, обыскав и ничего не найдя отпустила.

Вскоре им все же пришлось признать, что райские времена омаров и икры миновали.

Мойка на кухне очень быстро превратилась в кладбище грязной посуды. Рубашки, платья, пуловеры и джинсы были покрыты пятнами всех мыслимых цветов. Нижнее белье, которое было брошено на пол несколько недель назад, приходилось поднимать, выгребать из–под стульев и диванов, отбирать то, что еще можно было поносить, и для отвода глаз проглаживать утюгом. А поскольку драные простыни на кровати Стаса начали расползаться на лоскуты и застревать между пальцами их босых ног, то одному из них приходилось вставать рано утром и запихивать расползающуюся ткань под край матраца. Потом они перебазировались в зал на диван.

Стас не только был влюблен в Груню — он был благодарен ей за то, что она спасла его от самого себя и позволила молодому человеку расправить крылья в тот самый момент, когда он уже ощущал себя выброшенным на берег и обессиленным.

Если раньше они с Груней могли воображать себя парой легендарных влюбленных, вроде Ромео и Джульетты или Тристана и Изольды, то в кого они превратились сейчас? В нелепую пару, такую, какой были бы Тристан и Джульетта.

ГЛАВА 9

Стаса стало раздражать то, что Груня гордо выставляла напоказ свою любовь, словно иудей–неофит — звезду Давида. Она любила его за то, что он позволил любить себя. «Я тебя люблю.» Эти слова слетали с губ девушки так же естественно, как дыхание. Она никогда не уставала повторять их.

Хотя и чрезвычайно редко, у каждого из них по очереди все же случались озарения, когда вдруг становилось понятно, что час расплаты неминуемо близится и что мир, который так долго смотрел на их забавы сквозь пальцы, вскоре решится предъявить им счет. Но, как ни странно, наступление рокового часа все откладывалось и откладывалось. Телефонный звонок из «ГорЭнерго» оповестил, о том, что из-за большого долга по электричеству в ближайшее время им отключат свет, если они не погасят его.

А однажды Стас снял трубку, решившись позвонить к одному своему знакомому, и с удивлением обнаружил, что телефон молчит.

Его изумление длилось ровно столько, сколько требовалось, чтобы обдумать, сообщить ли о своем открытии Груне. Затем, вспомнив что он давно не оплачивал счет, парень, положив трубку решил больше не думать об этом.

Никто из них теперь уже не хотел играть в игру. Они не могли удовлетвориться кривлянием, шутовским переодеванием, случайными прикосновениями и прочими похотливыми подростковыми штучками.

Постоянное недоедание вызывало у них мучительные головные боли. Оставшись без всяких средств, но отказываясь даже думать о том, чтобы связаться с родными или друзьями, они время от времени прикрывали свою наготу грязным, вытянутым пуловером и парой усеянных пятнами джинсов, пробирались на цыпочках во двор и рылись там в мусорных баках, выставленных вдоль одной из стен.

Как–то раз, шаря в баке в поисках хоть какой–нибудь пищи — рассыпавшегося в пыль сухаря в целлофановой обертке или куска зачерствевшего пирога, — Груня наткнулась на три банки просроченных кошачьих консервов.

Стас нашел консервный нож и открыл их. Они доставали прямо руками влажное мясо, покрытое слоем желе, и пожирали его, не задумываясь о том, чем это может кончиться.

К несчастью, кошачья еда подействовала на их желудки прямо противоположно. Их лица стали смертельно бледными. В желудках забурчали обильно выделяющиеся газы. Закрывая ладонями рты, готовые извергнуться тошнотворною лавою, они одновременно стрелами метнулись в туалет.

На пороге у них произошла потасовка, во время которой каждый из них с трудом сдерживался, чтобы его не вывернуло наизнанку. Но, хотя Груня достигла унитаза первой, Стас тут же оттянул ее за левую ногу в сторону. Девушка, попытавшись встать повалилась на пол от жуткой боли в животе и ее вырвало прямо на линолеум.

Квартира безмолвствовала — тихая, глухая, как гроб. В воздухе витал тошнотворный запах. Сквозь плотные шторы спальни внутрь не пробивался ни единый луч света. Груня растянулась на полу, не далеко от туалета, а Стас лежал, прижавшись к ней и его лицо прикрывали длинные, распущенные волосы девушки.

Умерли они или просто уснули, разбудить их не могли грубые звуки внешнего мира: шарканье ног по асфальту, завывание сирен, крики, вопли, скрип тормозов, свист и пение, которые звучали все ближе и ближе. Они были похожи на застигнутых волшебной дремой, занесенных пургой, погребенных под лавиной кокаина — ибо вечность уже укутала своим одеялом обитателей квартиры на втором этаже.

И тут внезапно раздался стук в дверь.

Они открыли глаза. Напоминая астронавтов, перемещающихся в состоянии невесомости, неуверенно поднялись на ноги и медленно направились к двери, как будто их влекло туда.

Стас и Груня добрались до двери совершенно нагими, и молодой человек, отворил ее, выглянул в подъезд. И вот что он увидел, глядя на лестничную площадку. Маленького плотного мужичка, разносящего по этажам рекламные листовки.

— Я пошел в ванную, — тут же сказал он, захлопнув дверь.

И направился в душ, чтобы умыть лицо холодной водой. Груня последовала его примеру. Какое–то время никто не произносил ни слова. Они быстро покончили со своим туалетом, ограничившись самыми необходимыми процедурами, собрали одежду, которая все еще кучей валялась на линолеуме в прихожей, натянули нижнее белье, рубашки, джинсы, носки и ботинки и, так и не обмолвившись ни словом, сбежали вниз по лестнице на улицу.

ГЛАВА 10

Весь день шел дождь. А под вечер наконец вышло солнце. Мостовые, фасады домов, трава — все влажно поблескивало.

Подчиняясь инстинкту, Стас и Груня мчались вдоль южной стороны площади, мимо детской площадки, акимата, рекламной тумбы, что была за улицей Назарбаева. Они оказались в ресторане Одесса.

Разрисованные морским пейзажем стены и старинная мебель, столы, накрытые темно-красными скатертями, придавали ресторану вид, как будто это и была таверна на берегу Черного моря в Одессе.

Стас надеялся, что в этом заведении он встретит своего друга и одноклассника Алексея. Который часто любил захаживать туда с друзьями, чтобы пропустить по кружечке пива. Интуиция его не подвела.

Алексей тихо сидел в полном одиночестве у окна со стаканом светлого пива в руке. Его трудно было узнать. Вместо темного строгого до пародийности костюма, который был чем–то вроде его отличительного знака, он носил теперь кожаную легкую куртку, пятнистые джинсы и рубашку в ярко- зеленую клетку. Еще более экстравагантно выглядела его голова, выбритая наголо.

Молодой человек заметив Стаса хлопнул его по плечу:

— Не верю глазам своим! Стас! Как жизнь? Как сам?

Какое–то время парень не мог вымолвить ни слова.

— Алексей? Это ты?

— Что ты имеешь в виду? Разумеется, это я. Ты что, меня не узнал?

— Узнал, а вот это — нет. — Сказал Стас, показывая на выбритую голову парня. – Где твоя шевелюра?

Алексей погладил рукой по лысой голове.

— А что, тебе не нравится? По–моему, мне идет.

Груня же молча стояла и наблюдала за их разговором.

— Я не могу понять. – Беспомощно промолвил Стас.

— Что ты не можешь понять?

— Тебя, —Ты же всегда был таким шикарным, одетым с иголочки. Двубортный костюм, галстук в горошек, часы. А теперь…

Алексей, вместо ответа, пристально посмотрел на молодого человека.

— Знаешь, а ты тоже изменился. Например, от тебя сейчас воняет, — он ткнул пальцем в одежду Стаса. — И что за лохмотья? Ты выглядишь будто какой–нибудь персонаж Достоевского.

— Это долгая история, — ответил тот после некоторой паузы.

— И моя не короче. — Добавил Алексей с улыбкой.

Затем, обменявшись рукопожатием с Груней, которую он, видел впервые, добавил:

— Moгу я вас угостить чем-нибудь, допустим по кружечке пива взять?

Но вместо этого они попросили накормить их.

— Накормить? Ну, не знаю. — Сказал молодой человек, глянув в сторону барной стойки. — Некоторые проблемы со снабжением в последнее время. Я посмотрю, что можно сделать.

Груня и Стас не поняли, что он имел в виду под «некоторыми проблемами со снабжением». Но они не задумываясь расположились за столом, пока их приятель стоял у барной стойки.

Через несколько минут, когда Алексей вернулся с несколькими пирожками и колой, Стас спросил:

— Что у тебя с волосами?

— У меня был рак… все эти химия терапии… пришлось побриться на лысо. Но сейчас вроде все хорошо.

— Но ты же учился! В политехническом…

— Ну да, учился…

Алексей посмотрел куда–то вдаль, словно учеба в политехническом институте относилась к туманному, ушедшему в прошлое и не столь уж важному периоду его жизни.

— Посмотри вокруг, Стас. Мир давно изменился, и мы тоже.

Молодой человек оглянулся по сторонам и увидел двух молодых ребят, только вошедших в ресторан, они заказали колу и пирожки с таким видом, словно вышли перекусить во время перемены.

— Где же ты, черт побери, пропадал? – продолжил Стас.

— О, очень далеко…

— Далеко? И зачем же ты оттуда вернулся?

Ответа не последовало. Брови Стаса сами собой в изумлении поднялись, и Алексею оставалось только вернуть молодому человеку его недоуменный взгляд, сопроводив легкой улыбкой.

Когда в ресторане стало душно и тесно от собравшихся людей, они решили уйти. На улице барабанил косой дождь, отчего им приходилось идти согнувшись, словно цирковым клоунам в башмаках на тяжелой подошве.

—Нужно срочно заняться вами, иначе так и пропадете. — Сказал Алексей, прибавив шаг: — Идемте со мной к Жеке.

— Кто такой этот Жека? — спросила Груня, испуганно глянув на молодого человека.

—Идемте со мной, я вам все объясню.

Было ровно полпятого, когда они добрались до ресторана «Мадо», что находился в огромном бизнес центре под названием «Достык Плаза» на ступеньках которого стояли огромные пластиковые и безликие девушки, переливающиеся цветными огоньками по ночам.

— Одолжи мне немного денег? — Спросил Стас у Алексея. — Я куплю сигарет.

ГЛАВА 11

Когда Стас отошел, чтобы взять сигарет в ближайшем супермаркете, Алексей и Груня зашли в ресторан.

Вид заведения омрачался остановкой возле него с людьми, ожидающими свой автобус, народу в ресторане все равно было много. Посетители «Мадо» поглощали пиццу, салаты и блюда из курицы, ведя душевные разговоры.

Внимательно осмотревшись Алексей буркнул, — Жеки тут нет! — и предложил Груне сесть за ближайший у окна стол. — Зачем он тебе? – неожиданно спросил молодой человек.

— Мне…хорошо с ним! – растеряно ответила та.

— У вас нет будущего. Я неправильно выразился, счастливого будущего. Вы рано или поздно окажетесь на улице. А дальше, что? Пойми он всегда таким был. Романтики в нем хоть отбавляй. Но он же не работает и не планирует. Ты не единственная девушка с кем Стас пытался построить отношения. А в результате…. В общем не мое это дело. Просто посмотри на себя в зеркало, что ты теряешь? И ответь себе на один единственный вопрос, а что дальше? А я тебе скажу, а дальше ничего.

В ответ девушка, только молча глянула в окно, на остановку и появившийся битком, набитый автобус. Несколько пассажиров пытались влезть в него.

Тут появился Стас с пачкой сигарет в руках, и спросил у Алексея, не мог бы он разрешить им переночевать у него. Ведь они так давно не виделись и им есть, о чем поговорить.

Стас жутко не хотел возвращаться в их грязную и убитую квартиру на втором этаже, которая до этого самого дня оставалась отрезанной от внешнего мира.

Алексей не задумываясь согласился даже, не поинтересовавшись их мотивами и не поставив никаких дополнительных условий. Однако предупредил, что зайдет домой только принять душ и переодеться. К восьми часам ему нужно уйти, дела.

Девушка, извинившись и сославшись на нужду ненадолго покинула их, а потом они отправились в путь.

Стас жил рядом с новой площадью, на третьем этаже, в однокомнатной квартире, которую снимал очень дешево, у одинокой пенсионерки.

В квартиру они пришли чуть позже половины шестого. Вспомнив о голоде, Алексей, Стас и Груня налетели на холодильник, уничтожив салями, подсохший кусок сыра и миску редиски. Готовясь принять душ, Алексей еще раз посмотрел на своих гостей.

Стас сидел в углу комнаты, положив подбородок на колени; на его верхней губе обозначилась мраморная полоска, словно он только что пил молоко из пакета, линия нижней губы напоминала детский рисунок, изображающий летящую чайку. Груня развалилась на не заправленной постели Алексея, уложив локоны, обрамлявшие ее лицо.

—Да, кстати, — наконец нарушил молчание Алексей, — где же вы все–таки пропадали?

Сначала все молчали. Затем Груня съязвила:

— На Луне.

После того, как Алексей сходил по своим делам и вернулся, они решили немного прогуляться по ночному городу.

Перескакивая улицы и площади, Стас, Груня и Алексей разговаривали ни о чем, а позже вернувшись домой, рухнули на разложенный на полу здоровенный пятнистый матрац, из которого, словно седые волосы из ушей старика, выбивались клочки желтовато–белой шерсти.

— Прости Стас! – затеяла разговор Груня, — Но я не смогла тебе помочь, и поняла, что сама падаю вниз. Прости. — и она встала.

— Ты куда? – растерялся молодой человек.

-Домой!

— У тебя нет дома, нам ведь так было хорошо и весело?

— Прости, но мы должны расстаться, у нас нет будущего, вернее оно есть, жизнь на улице, тюрьма и… Спасибо тебе за все, чему ты меня научил, для меня это важно! – и девушка, вытерев проступившие слезы, быстро обулась и ушла, хлопнув входной дверью.

Алексей же молча смотрел на всю эту историю и думал, «Хоть кому-то я смог помочь в этой жизни.»

— Я ее люблю! – продолжил Стас, соскочив с постели.

— Постой, постой, не торопи события. Не надо этого делать. Дай ей время, и она придет! – Попытался Алексей остановить молодого человека. И у него это получилось.

Сев на матрац, Стас заплакал, как маленький ребенок. Молодой человек прекрасно понимал, что навряд ли это произойдет, и она уже не вернется к нему никогда.

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Покинув квартиру Алексея Груня еще какое-то время постояла на улице.

Ей было страшно только от одной мысли, что она потеряла все. Жилье, работу, деньги, и осталась голая и босая на улице без средств к существованию. Единственно, что ее утешало это слова подруги. «Но знай, чтобы ни случилось, двери моего дома всегда открыты для тебя!»