После полуслучайного секса с Адельтом Герном, жизнь Джеры вернулась в привычное русло. Отношения с пропагандистом она не торопилась развивать, держа Герна на определенной дистанции, но всё же иногда подпитывая его страсть недвусмысленными намеками. Тот, в свою очередь, регулярно приглашал её на свидания, но Пастор соглашалась крайне редко: во-первых, не хватало времени, во-вторых, подчиненный должен понимать, что секс с ней — это честь, а не что-то должное, в-третьих, не настолько уж Герн Джере нравился. Да, в постели он определенно был хорош, но у воительницы его худое немощное тело невольно вызывало отвращение. Впрочем, тем веселее было ставить субтильного льстеца на колени.
И всё же, благолепное поведение Герна ласкало джерино самолюбие. Она почти не предпринимала никаких усилий в отношениях с ним, но за эти несколько месяцев Адельт окончательно стал зависим от неё. С горящими, умоляющими глазами каждый раз он предлагал ей поселиться в его загородном доме, любую работу, что она ему поручала он делал с таким энтузиазмом, с такой ответственностью, что, казалось, в одиночку мог заменить весь свой разросшийся отдел пропаганды. При этом, достаточно было одного намека, чтобы он перестал надоедать Пастору и избавлял её от своего присутствия. Немного подостыл Герн только к осени, когда его жена, Леста, сообщила ему, что скоро приедет в Сильвен вместе с дочерью Бэйлой.
#
Однажды Красс Мальтен предложил Джере собраться после рабочего дня в одном из пабов города Сильвен, который уже стал для фашистов излюбленным местом сбора. Помимо неё тот пригласил Вирра, Тайгера и Зэра — все они считались важными и особенно лояльными к Джере членами АНПА, ветеранами войны. Исключительно ради вежливости, Мальтен передал приглашение и Шеру, но второй лидер предпочел отказаться и только пообещал обеспечить собравшимся охрану.
Собрание состоялось холодным осенним вечером. Джера и её коллеги прекрасно проводили время за кружкой сильвенского пива и обсуждали преимущественно войну Сирина: от служилых баек и до оценки действий командования. Хороший алкоголь только способствовал общей атмосфере расслабленности и веселья, так что смех и гвалт не умолкали ни на минуту. Вечер был в самом разгаре, когда Джера была вынуждена отлучиться в уборную.
Захлопнув за собой дверь кабинки, Джера чуть склонилась над раковиной и стала мыть руки. Взглянув в зеркало, она усмехнулась самой себе:
«Что ж… Всё не так уж и плохо. Всё-таки, давать себе время от времени расслабиться и отдохнуть — не такая уж и плохая идея.»
Но, стоило воительнице вытереть руки полотенцем, как откуда-то из общего зала донесся жуткий грохот.
«Какого черта?», — вздрогнула Джера.
На секунду ей захотелось пошутить, не начали ли Вирр с Мальтеном кидаться стульями пока её не было, но интуиция подсказывала ей, что сейчас не до шуток. Она активировала энергетический щит, нащупала кобуру с бластером, взяла оружие в руки и, спрятав бластер за спину, осторожно приоткрыла дверь в коридор.
— Лайонс, что за шу… — спросила она бегущего к ней по коридору со всех ног штурмовика. Его искаженное волнением и страхом лицо её ни разу не успокоило.
— ГОСПОЖА ДЖЕРА! ТРЕВОГА! КРА…
Раздался звук выстрела, и бластерный снаряд, пробив деревянную панель, огораживающую коридор в туалет от общего зала, снес Лайонсу голову. Джера тяжело вздохнула, рассматривая размазанную по стене дымящуюся массу, которая когда-то была головой штурмовика. За перегородкой раздался крик и новые выстрелы бластера — стрелок отвлекся на кого-то другого. Воительница, пользуясь моментом бросилась по коридору обратно в общий зал, но тут в коридор ворвался юнец. При виде лидера АНПА, лицо его перекосило от ярости, но Джера молниеносно вскинула руку со своим бластерным пистолетом и прожгла грудь мальчику, оставив сквозное отверстие диаметром с теннисный мяч.
«Дилетанты. Если б вместо того, чтобы корчить рожу, сосредоточился на стрельбе — возможно, выжил бы, — Джера усмехнулась, — Хотя, кого я обманываю.»
Вынув из ножен меч, она двинулась дальше. Стоило ей миновать дверной проем на выходе в общий зал, как на неё с криком бросился другой коммунист, уже готовясь разрубить Джеру на две половины по линии талии, но воительница успела обрушить на него сокрушительный удар. Меч вошел в тело бойца у основания шеи и, проскользив как лезвие ножа в мягком масле, вышел чуть ниже грудины. Разрубленный на две части труп стал падать, обливаясь кровью, но Джера ухватила верхнюю часть за шею и, зарычав, швырнула её в сторону той каши-малы, в которой сражались её соратники и коммунисты. Бойня вдруг остановилась, все живые участники повернули головы к Джере. Рубашка её блестела от мокрых кровавых пятен, но особенно черные пятна выделялись на коричневых брюках.
— Как вижу, я ничего не пропустила, — усмехнулась воительница, демонстративно взмахнув окровавленным мечом.
На неё бросились сбоку, Джера пронзила грудь нападавшего одним ударом. Возня возобновилась с новой силой. Джера рубила, колола, без жалости и без сожаления, издавая лишь жуткий хриплый рык и устрашающе скалясь. Штурмовики, глядя на лидера, заражались, воспринимая её поведение как рвение и боевую ярость, и сами бросались в бой с силой и ненавистью разъяренных зверей, но на самом деле сердце Джеры билось спокойно, пока её руки превращали людей в груду мертвого мяса.
Стоило только воительнице забеспокоиться о том, как бы случайно не подскользнуться на скользком от черной крови полу, как резня окончилась: остатки красных, всего три человека, бросились к выходу, кто-то спасался, выбив окно. Штурмовики высыпали на улицу, послышалась пальба. Джера пододвинула к себе стул и села, переводя дух.
— Госпожа Джера! Вы в порядке? — подбежал к ней Вирр.
— Я невредима, — ответила Джера и, осмотревшись, с беспокойством прибавила: — Я вижу Тайгера, Зэра. Где Мальтен?
— Ранен, — прошипел собеседник, — Попали в спину, ублюдки.
— Что, позвоночник?
— Нет, к счастью. Одну минуту, я вызову ему медицинский шаттл, — Вирр ушел, включая свой НПК.
«Черт возьми, я вся в крови… — подумала Джера, осмотрев себя, — И как я покажусь Гейле на глаза? Проклятье…»
Где-то у входа на улицу раздался громкий гогот, и в паб ввалились два штурмовика, волоча за собой раненого красного.
— Госпожа Джера! Только посмотрите, кого мы поймали!
Воительница поднялась со стула и подошла к солдатам. Те схватили пленника за волосы и рванули голову назад. Затуманившийся было от боли и нехватки крови взгляд коммуниста вдруг загорелся от невыразимого гнева, стоило ему увидеть перед собой Джеру.
— Надо же, какая встреча, — распылась в ехидной ухмылке Пастор, — Товарищ Тарен, полагаю? Хах, я вас помню. Как вы говорили в своем воззвании к рабочим: «Мы насадим голову этого капиталистического отродья на кол?». Судьба любит иронию — вы обещали уничтожить меня, а в итоге стоите передо мной на коленях, и на колу, вероятнее всего, окажется именно ваша голова.
— Не спеши радоваться, сука. Ты можешь убить наш отряд, но КПА ты не уничтожишь. Нас миллионы, десятки миллионов — думаешь, сможешь сжечь всех, всех перестрелять, перевешать?! Думаешь, мы позволим тебе, нацистская падаль, взять власть, разватить народ Адегера? Между нацистами и коммунистами не может быть компромиссов, и, поверь мне, мы будем резать ваших чертовых прихвостней как крыс, до тех пор, пока не исчезнет с земли ваша группировка, которую вы называете партией, или пока не умрет последний коммунист! Ты не дождешься ни мира, ни послаблений! Ни одной ночи ты и твои псы не проспят спокойно до тех пор, пока мы не поотрубаем вам головы! Ты еще припомнишь всех тех невинных, которых погубила!
Глотнув воздух, Тарен плюнул кровью Джере в лицо. Стоящий рядом штурмовик, размахнулся и ударил пленника прикладом винтовки. Его коллега подал Пастору непонятно откуда взявшийся за такое короткое время, кусок мокрой ткани.
— Вот сукин сын, — фыркнула Джера, вытирая кровь тряпкой.
— Что нам с ним сделать, госпожа? — спросил штурмовик.
— Делайте что хотите, но я хочу, чтобы его мать собирала своего выродка по частям.
— Так точно.
Тарена увели, а Джера стала ходить по порядком разрушенному общему залу. Трупы погибших штурмовиков уже оттащили в сторону, отдельно от трупов красных. Воительница постояла над ними несколько секунд, потом обернулась на раненых, оббежала взглядом всех присутствующих в зале и опустила голову, над чем-то крепко задумавшись. Не подняла она голову даже когда к ней подошел Вирр.
— Госпожа Джера, здесь небезопасно. Нужно уходить. Конечно, такси лучше не вызывать — мы все изрядно перепачкались… Может, мне позвонить господину Герну, он не откажется принять вас в своем доме или хотя бы довезти вас до ваш…
— К черту мой дом и к черту особняк Герна, — отрезала Джера, — Позвоните Адельту, пусть пришлет машину и приезжает сам — но мы едем в офис АНПА.
— Будет сделано, госпожа.
Вирр поспешил в сторону, а Джера хотела уже пройти к барной стойке, чтобы промочить чем-нибудь горло, как выругалась, наступив на мелкий предмет. Она склонилась и подняла с пола гильзу странного белого цвета, будто и не из металла вовсе, а из керамики. Воительница посмотрела на торец.
— Что за черт… — прошептала она, — Она из миллиума.
Чувствуя, как растекается по нервам чувство паники, она взмахнула рукой, творя заклинание. Кисть руки засветилась лиловым, в воздух взлетели десятки гильз и бросились к ней, остановившись на близкой дистанции. Больше половины от всех парящих в воздухе гильз были молочно-белыми.
— Гиллард! — крикнула Джера знакомому штурмовику, — Собрать все гильзы! Упакуйте их и доставьте в офис АНПА. И бластерное оружие красных тоже!
Пока машина Герна неслась по пустым ночным улицам Сильвена, Джера успела вызвонить Шера и пригласить его в офис, а когда фашисты прибыли в здание АНПА и устроились в зале собраний, она позвонила еще и Радлеру и задала ему несколько вопросов. Шер задерживался, и, пока фашисты ждали его, Джера успела назвать соратникам причину срочного сбора в такое позднее время:
— Я считаю, что нападение на паб не было случайностью, — сказала она спокойным и ровным тоном.
Присутствующие переглянулись.
— Вы думаете… Думаете, здесь замешан господин Шер? — осторожно произнес Вирр.
Джера покачала головой.
— Не знаю, я не хочу делать поспешных выводов. Но вероятность есть, и вероятность серьезная.
Пастор хотела что-то добавить, но вдруг дверь отворилась, и в зал собраний вошел Шер. Когда он увидел сидящую во главе длинного стола Джеру, всю в крови, но невредимую, его брови слегка дрогнули, но в целом он не продемонстрировал своего удивления.
— Господа, — произнес он и осмотрелся в поисках свободного стула, но холодные взгляды присутствующих ясно намекали, что начальнику штаба АСБ лучше постоять.
— Здравствуйте, господин Шер, — Аделас напрягся, когда Джера внезапно назвала его не по имени, а по фамилии, — У меня есть подозрение, что вы и без объяснений знаете, что только что произошло, и почему почти все присутствующие здесь выглядят так, будто прошли кровавую бойню. На паб «Змеиная чаша» напали коммунисты. И всё бы ничего — наша работа сопряжена с рисками, но у меня к вам несколько вопросов, господин Шер. Во-первых, я всё думала — как коммунисты смогли так быстро прорваться в бар, ведь снаружи должен был быть отряд штурмовиков численностью не менее пятидесяти человек. Именно столько вы мне обещали, верно?
— Верно, — ответил Шер. Он держался на удивление уверенно, но глаза выдавали его напряжение.
— Знаете, сколько их было на деле? Двадцать пять. И у меня вопрос к вам — почему? Я знаю, что когда мы только прибыли в «Змеиную чашу», охрана была в полном составе — куда потом исчезла половина людей снаружи?
— Я отдал приказ отправить часть людей на перестрелку на улице Кейтера Тарна — положение у наших парней было уж слишком тяжелым, я посчитал, что вам ничего не грозит, а им поддержка нужнее. Виноват, господа.
— Если это правда, вы отдаете себе отчет, что чуть не разменяли жизни простых штурмовиков на жизни членов верхушки АНПА? — произнес Тайгер холодным и четким голосом, в котором явно читалось возмущение.
— Я недооценил возможности красных, признаю это, — ответил Шер, с удовлетворением заметив проблески гнева в глазах Джеры, которая не могла ничем ответить ему.
— В таком случае, господин Шер, вы крайне некомпетентны как военный, — заметил Герн.
Шер злобно уставился на Адельта.
— Мне слушать упреки о собственной некомпетентности от гражданского, который не знает, за какой конец бластера держаться?
Адельт замолчал, поджав губы.
— Но ведь господин Герн прав, — возразил Тайгер, — Из-за вас мы имеем тяжело раненого Мальтена, что, если бы мы потеряли его? Потеряли госпожу Джеру?
— Мы уважаем воинскую честь и не боимся хорошего сражения — но зачем рисковать попусту? — добавил Вирр.
— К слову о Мальтене, — подала голос Джера, рукой ища что-то в кармане, — Ему очень повезет, если он выживет.
Она достала из кармана маленький предмет и небрежно швырнула его в сторону Шера. Белая гильза, пролетая всё более короткие дуги и отскакивая от поверхности стола, заскользила и остановилась у самого его края.
— Подойдите, господин Шер, посмотрите. Узнаете маркировку о составе сплава? — спросила воительница.
— Миллиум, — выдавил Шер.
— Именно. Патроны из этого металла крайне редки и крайне дороги, и то, что они нашлись у коммунистов в таком количестве говорит о том, что у них, к великому сожалению для нас, появились свои крупные инвесторы. Но речь не об этом. Вы ведь понимаете, Шер, что красные не стали бы тратить такие пули на простых бойцов АНПА, которые обычно и собираются в «Чаше»? Они знали, что в пабе будем мы. Так скажите мне, каким образом к коммунистам просочилась информация, которая была известна только членам верхушки?
— Почему вы спрашиваете об этом меня? Утечка информации могла произойти по чьей угодно вине — приглашенные, штурмовики, которые были информированы о необходимости защищать паб, уборщик, который мог подслушать вас у двери. В конце-концов, ВАШИ телохранители и секретари, Джера.
— Вы намекаете, что я не умею подбирать сотрудников, Шер? — тон голоса Джеры повысился впервые за всё время разговора.
— Я намекаю, что вы притащили меня сюда посреди ночи, видимо, чтобы свалить на меня всю ответственность и спустить всех собак! Если ваши поклонники называют вас Пастором, де Аракт, это не значит, что они не могут вас предать, и прежде, чем обвинять меня, разберитесь сначала со своими подчиненными!
— Это мне говорит человек, который так и не смог мне внятно ответить, зачем повесил двух своих бойцов на прошлой неделе, как раз через пару дней, как Мальтен начал раздавать приглашения, — голос Джеры вновь стал ровным, но бил, как ледяная плеть, а губы её изогнулись в ядовитой ухмылке, — Зачем вы повесили Гета и Меску?
— На Меску поступил донос. Говорилось о том, что он продает информацию коммунистам: предупреждает их, куда АСБ нанесет следующий удар.
— Перешлете мне копию доноса? — спросила Джера.
— Извините, Джера, не хочу, чтобы и эта информация утекла куда не нужно. Доступ к вашей корпоративной почте имеют, как минимум, ваши секретари.
— Разве это проблема — пришлите на личную.
— А какие основания у меня…
— Вы понимаете, что от нашего разговора, Шер, зависит, сохраните ли вы пост в партии и свою жизнь! — присутствующие вздрогнули от гневного выкрика Пастора. Поняв, что крик произвел на Шера нужное впечатление, Джера выдохнула и вновь заговорила холодно, — Вы не в том положении, чтобы высказывать мне претензии и брезговать моими попытками помочь вам доказать свою возможную невиновность. Ну, мне ждать от вас файл с доносом?
— Вышлю его вам на личную почту, — нахмурился Шер.
— Отлично. Что насчет Гета?
— Изнасиловал чистокровную адегерку. Свидетелей тому — половина его отряда.
Джера вздохнула и устало потёрла переносицу.
— Господин Зэр, опросите свидетелей завтра, — приказала она, — Кроме того, найдите информацию о перестрелке на улице Тарна.
— Так точно, мой Пастор.
— Господа, у кого из вас есть вопросы к уважаемому Шеру? — спросила Джера.
— Почему вы сами не пошли на встречу, господин Шер? — спросил Вирр.
— Я обязан искать общий язык с вами на работе, но выпивать с людьми, которые мне глубоко противны, не обязан, — усмехнулся Шер, — Надеюсь, это объяснение вас удовлетворит. Больше вопросов ко мне нет? Тогда позволю себе удалиться.
И Шер вышел в коридор, покидая зал совещаний.
«Вырвался, склизкий червь», — подумала Джера, пытаясь успокоиться.
— Жирная свинья, — прошипел Герн, — Если он завтра не предъявит доказательства, наш долг отправить его вслед за теми двумя повешенными.
— Посмотрим, — неожиданно спокойно и даже расслабленно ответила Джера, — Благодарю вас за поддержку, господа, но, боюсь, смысла оставаться здесь у нас более нет… Это была тяжелая ночь, и всем нам будет не лишним отдохнуть. Господин Герн, могу я в очередной раз положиться на ваше добродушие? — Пастор дружелюбно улыбнулась разневанному пропагандисту, и тот мгновенно просиял.
— Разумеется, госпожа.
Адельт довез Джеру до обычного места, и та вернулась в квартиру страшно уставшая и раздраженная. К несчастью для неё, Гейла находилась в её квартире и до сих пор не уснула. Она выбежала к Джере в одной пижаме, и выражение улыбки на её лице предсказуемо сменилось гримасой ужаса, когда она увидела одежду уже наполовину снявшей пальто Джеры.
— Джера! — закричала она, заставив любимую поморщиться, — Господь Адемир, что с тобой случилось?!
— На нас напали, пока я была в пабе, — безэмоционально ответила Джера.
— Боже мой… Боже… Сколько крови, Джера… — Гейла задрожала всем телом и, не в силах сдержать слезы, закрыла рот рукой.
— Не плачь, всё уже позади, милая. Извини, что я с тобой так прохладно — я падаю с ног от усталости. Но, поверь, бояться нечего. Уф… — Джера с усилием сняла обувь и торопливо прошла в ванную.
Гейла бросилась за ней. Джера же, от усталости даже не стесняясь её и её возможной реакции, стала снимать прилипшую к телу и пропитанную засохшей кровью одежду и небрежно бросать её на пол. На её любовницу было страшно смотреть: Гейла дрожала, крупные капли слез сбегали по молодым щекам. Она смотрела то на кучу задубевшей от пятен одежды, то на перепачканное тело Джеры, грязное полностью, кроме лица и шеи, которые воительница вымыла в офисе. Пастор же буднично вошла в кабинку душа и принялась отмываться, и, глядя на неё, Гейла вдруг почувствовала, как ей в голову приходит новая страшная мысль.
— Джера… — окликнула она любимую, когда та вышла из кабинки, — Это всё, это ведь не твоя кровь?
— Нет, не моя, — спокойно ответила воительница и принялась перекидывать белье в стиральную машину.
Гейла заскулила и, не в силах больше стоять, опустилась на корточки.
— Это страшно… Страшно…
Джера не обращала на неё внимания. Она запустила программу стирки и, обойдя любовницу, направилась в спальню. Когда Гейла всё-таки взяла себя в руки и бросилась за ней, Джера уже спала в постели. Лицо воительницы было расслаблено и безмятежно, и это напугало её любимую еще больше. Гейла смотрела на сладко спящую Джеру, но видела лишь стиральную машину с черной от крови водой, и две этих вещи ей казались чем-то несовместимым и чудовищным.
Если бы была возможность, Гейла немедленно бы оделась и бросилась домой к матери, но ходить по ночным улицам было слишком опасно. Всю ночь девушка просидела, мучаясь, на кухне: она не могла видеть ни любовницу, ни слышать звуки стиральной машины, с таким обыденным видом смывающей с одежды кровь убитых.
#
Утром Джера проснулась в прескверном настроении: несколько часов сна не могли скомпенсировать все тяготы прошедшего дня. И вид полубезумной и опухшей от слёз Гейлы не прибавил ей настроения.
«Нужно избавляться от неё, — подумала Джера, — Прошли те времена, когда она была мне нужна. Герн предлагает мне отличные условия — так какого черта я отказываюсь?.. Моё вчерашнее появление её напугало — прекрасно, может она из-за этого порвет отношения. Не буду её успокаивать. Да и, в конце концов, сколько можно с ней нянчится?»
— Джера… — пролепетала Гейла.
— Что?
— То, что было вчера… Мне страшно, Джера… Ты ведь обещала, что это закончится быстро! А тут столько крови…
— Мне нужно было дать себя убить? — Джера стала засыпать синевато-серебряные хлопья для завтрака себе в миску.
— Нет, но… Меня пугает, как ты себя ведешь.
— Гейла, по поводу убийств и насилия мы говорили уже сто тысяч раз. Мне надоело объяснять одно и то же каждый раз, когда ты в очередной раз испугаешься.
— Но это неправильно! Всё, что происходит, неправильно! — вскрикнула Гейла, заставив Джеру поморщиться от головной боли, — Ты возвращаешься вся в крови и ведешь себя, будто ничего не произошло, а твои люди творят страшные вещи на улицах! Ты обещала, что всё закончится быстро!
— Повзрослей и пойми уже наконец, что от твоих хотелок небеса не разверзнутся, Гейла, — прошипела Джера, резко оборачиваясь. В глазах её горел ничем не сдерживаемый гнев.
Она ударила кулаком по столу.
— Знаешь что? Мне надоели твои бесконечные обвинения. Я работаю целыми днями и, приходя домой, хочу отдохнуть. Мне надоели твои слезы, выяснения отношений, твои взгляды с немым упрёком. Я не прошу у тебя ласки, благоговения, фанатичной преданности, но Адемира ради, если ты не можешь дать мне несколько часов СПОКОЙСТВИЯ — я заканчиваю наши отношения. Подумай об этом!
Гейла побледнела до корней волос и уставилась на Джеру с ужасом во взгляде. Воительница же, оценив произведенный эффект, отставила миску с сухими хлопьями в сторону и демонстративно вышла из комнаты, забрала из спальни сумку и перешла в прихожую, чтобы одеться и выйти на улицу. Любовница, как немой призрак, выбежала из кухни и встала перед ней, жалобно глядя на любимую женщину, но Джера не обращала на неё внимания. Громко хлопнув дверью, она вышла из квартиры.
К счастью для себя, Джера знала одно недорогое кафе рядом с офисом партии. Кофе и вкусный завтрак несколько подняли её настроение, хотя она понимала, что радоваться особо-то и нечему: впереди ждут партийные дела, а первое дело на повестке — расследование по делу Шера — провалится. Она открыла свой НПК и проверила почту — Шер уже прислал ей письмо с доносом. Придраться тут было не к чему: донос был анонимным, и к нему прилагались доказательства вины повешенного Мески: его письма и переписки в социальной сети (доносчик уверял, что взломал аккаунты обвиняемого). Ни проверить источник информации, ни оспорить вину штурмовика было нельзя. Другой вопрос, что Шер мог отредактировать документ, скрыв доказательства, которые, например, могли свидетельствовать о том, что Меска мог быть тем, кто продал коммунистам информацию о собрании нацистов в «Змеиной чаше» — тогда можно было бы обвинить Шера, что он знал о нападении, но предпочел не предупреждать остальных. Пастор открыла логи с информацией о том, когда файл редактировали и в каких приложениях его открывали — но без толку, видимо, Шер успел отправить доклад какому-нибудь программисту или хакеру и отредактировать информацию об изменениях.
Версия с том, что преступление лидера АСБ заключалось в его бездействии, казалась Джере наиболее вероятной, мол, понадеялся на удачу: вдруг всё получится, и Джера умрет. Поэтому не осталось и доказательств, а давить на Шера, используя косвенные улики — бессмысленно. Но, безусловно, если Шер пошел на такое — появляется крайне серьезная проблема, игнорировать которую нельзя ни в коем случае.
Неужели уже наступил тот момент в развитии партии, когда её лидеры переходят в состояние взаимного сдерживания? Джера не может выгнать из партии Шера — вместе с ним уйдет, как минимум, половина преданных ему штурмовиков, и тогда остатки АНПА разгромят на голову её противники. Шер не может выгнать из партии Джеру — вместе с ней уйдут инвесторы, которых она привела в партию с помощью своего острого языка, уйдут специалисты, уйдет весь «цвет АНПА» в виде членов из состоятельных семей и семей аристократов Адегера. В конце концов, уйдет другая половина штурмовиков, которым больше по нраву Пастор Джера. Да, сейчас Джера и Шер зависят друг от друга, и время, пока длится это сдерживание, необходимо использовать.
#
В таких думах Джера достигла почти пустого офиса, который постепенно наполнялся людьми. Пастор же влилась в свой обычный режим работы и скоро перестала следить за ходом времени. Несколько раз ей пришлось отвлечься на проблему Шера. После обеда пришел Зэр с докладом по опросу свидетелей. Как и подозревала воительница, свидетелями были преданные Шеру люди, которые рассказали одну и ту же историю, подтверждающую слова своего начальника, но ни на секунду не развеявшие джерины подозрения, что Гет был автором того доноса, и, убив его, начальник штаба АСБ просто заметал следы.
После Зэра внезапно пришел Род с похвальной, впрочем, инициативой. По мнению Пастора, парень был крепок, но туповат и весьма ограничен — такое мнение сложилось при знакомстве и за три года только укреплялось — но в этот раз он удивил Джеру. Род сказал, что после случая в пабе неплохо было бы создать из штурмовиков отряд охраны, целью которого была бы охрана Джеры и только она. Тут же оказалось, что еще за несколько дней до сражения в пабе штурмовик успел опросить своих ближайших коллег и составил список согласных вступить в новый отряд. Многих из них Джера знала, и сомневаться в их лояльности не приходилось, а поэтому воительница похвалила подручного и утвердила создание первого отряда охраны. Ей это показалось забавным, но товарищи Рода даже предложили отличительный знак для своего отряда: нашивки с оскалившимся волком — адегерские волки были знамениты в культуре адегерских народов, как звери, готовые сражаться за своего вожака до смерти.
#
И вот, когда Джера думала, что, помимо проснувшегося в Роде духа инициативы, сюрпризов больше не будет, к ней в кабинет вошел сам Шер. Выглядел он не слишком хорошо, похоже, бессонная ночь, но он неожиданно тепло поздоровался с Джерой и, в целом, демонстрировал дружелюбие, а не враждебность.
— Я пришел извиниться за вчерашнее, Джера. Должен признаться, что вел себя неподобающе, и допустил серьезную ошибку, уведя часть охраны от паба. Я очень ценю нашу дружбу и наше сотрудничество, и считаю, что нельзя позволять недопониманию портить наши отношения. Я считал и считаю тебя, Джера, моей подругой и близким человеком, и я очень ценю нашу дружбу. Уверяю тебя, если бы я только знал, что чертовы красные нападут на паб…
Джера остановила его жестом.
— Ничего, Аделас, я верю. Все мы вчера изрядно перенервничали и стали видеть друг в друге врагов. Я читала донос и слышала отчет о допросе свидетелей — у меня нет причин обвинять тебя, мой друг. Я прощаю тебя. Но прими и ты мои извинения — я тоже была резка с тобой и необъективна, — Джера встала из-за стола и подошла к Шеру.
— Конечно, я прощаю.
— Тогда, конец ссоре? — улыбнулась воительница, протянув Аделасу руку.
— Конец ссоре, — шеф АСБ улыбнулся в ответ и крепко пожал её крупную ладонь.
#
Едва за Шером захлопнулась дверь, как Джера пригласила к себе Вирра. Тот пришел с удивительной быстротой и выглядел, учитывая ночные события, просто потрясающе. Удивительно, что схватка в «Змеиной чаше» ничуть не поколебила его педантичность и стремление к чистоте и аккуратности.
— Как Мальтен? — спросила из вежливости Джера после приветствия.
— Очень плохо, — помрачнел Вирр, — Миллиум крайне токсичен, у господина Мальтена началось тяжелое отравление. Врачи борются за его жизнь, но, боюсь, расположение раны у позвоночника приведет к плачевным последствиям и повреждению нервной системы… Госпожа Джера, если Красс погибнет или станет недееспособным, это не должно сойти Шеру с рук.
— Разумеется, — кивнула воительница, — И я вам клянусь, что сделаю всё, чтобы Шер получил справедливое наказание за свою халатность.
Вирр с серьезным видом кивнул.
— Господин Вирр, я вызвала вас по такому вопросу: скажите мне, не хотите ли вы стать моим личным секретарем? Обязанностей у вас будет много, но я гарантирую вам хороший оклад. Мне больно смотреть, как человек с такими навыками и таким происхождением, таким энтузиазмом, как у вас, занимается в партии мелкой работой.
— Это большая честь для меня, госпожа Джера, — дрожащим голосом произнес Вирр, — Я согласен!
— Превосходно, — улыбнулась Джера.
#
Наконец, когда рабочий день уже подходил к концу, Джера вышла из кабинета и закрыла его на ключ, но направилась не к выходу из офиса, а в отдел к Адельту Герну. Тот, не удивив воительницу, был крайне обрадован её визиту. Они тепло поприветствовали друг друга и Джера, не медля, перешла к главной теме разговора:
— Адельт, я пришла к тебе не по делам партии, а как твой близкий человек, — глаза Герна блеснули, — Скажи мне, твое предложение расположить меня в одной из комнат твоего дома еще в силе?
— Разумеется, Джера! Вы меня осчастливите своим согласием!
Джера улыбнулась.
— Боюсь, пока я не готова к полноценному перезду, поэтому попрошу тебя приютить меня всего на несколько недель. Возможно, по истечении этого срока я перееду к тебе окончательно.
— Конечно! Приезжайте когда вам будет удобно!
— И последнее, Адельт, — Джера переменила улыбку на более томную, — Леста, твоя жена, ведь вернется нескоро?
— Она приедет в середине зимы. Нескоро, верно, — ответил Адельт, понизив голос.
Пастор погладила уже наполовину растаявшего Герна по щеке и нежно поцеловала его в губы.
— Поедем к тебе? У тебя ведь нет планов на вечер? — шепнула она на ухо пропагандисту.
— Никаких.
#
Пока Джера занималась на роскошной кровати сексом со своим верным пропагандистом, Гейла не находила себе места. Она не видела любовницу с самого утра, та не отвечала ни на звонки, ни на сообщения, и, похоже, возвращаться в квартиру не собиралась. Гейле было страшно — неужели, это всё и их отношения закончены? Сложные, противоречивые чувства одолевали её: она боялась Джеры, осуждала её за насильственные методы, но стоило той только пригрозить разрывом отношений, как девушка впала в отчаяние. Окажись любовница перед ней в этот момент — она бы упала на колени, целовала бы обувь, сделала бы всё, лишь бы убедить воительницу, что она всё еще любит её. Молчание Джеры причиняло ей почти физическую боль, и Гейла то плакала, съежившись на кровати, то принималась торопливо ходить из угла в угол, то вставала у прихожей на дежурство, повинуясь ложному наитию, что Джера вот-вот придет. Если бы Гейла спала прошлой ночью, она бы не сомкнула глаз, но усталость всё-таки одолела её. Следующее утро снова встретило её отчаянием, депрессией и тщетными попытками вызвонить любимую.
Однако, этим утром Джера всё-таки вернулась в квартиру. Не обращая на страдающую Гейлу больше внимания, чем на назойливую муху, она схватила большую багажную сумку — другой у неё не было — и принялась небрежно сбрасывать туда самые необходимые вещи, чем нанесла Гейле новый удар и подтвердила самые худшие её опасения.
— Джера… — дрожащим голосом начала она, — Ты уезжаешь?
— Да, — коротко ответила Джера.
Художница открыла было рот, чтобы попытаться её остановить, но из её груди вырвались лишь рыдания. Беспомощно, как избитая девочка, она жалобно смотрела на свою мучительницу, уже не обращая внимания на капающие с подбородка слёзы. Джера же, быстро закончив собирать сумку, выпрямилась, бросила на Гейлу равнодушный взгляд и также равнодушно спросила:
— Ну. Может, скажешь что-нибудь?
Но Гейла под её взглядом лишь съежилась и не смогла выдавить из себя ни слова. Тогда Джера пожала плечами, взяла сумку и двинулась к выходу. Гейла схватила её за руку — Джера вырвала её обратно, даже не обернувшись на любовницу. Девушка осталась в спальне и хлопок входной двери был для неё хуже, чем грохот выстрела.
#
Проснувшись утром в начале выходных, Гейла вдруг подумала о том, что у неё есть шанс перейти к решительным действиям и добиться таким образом внимания и прощения Джеры. В её голову пришла навязчивая мысль: попасть к Джере в офис. Да, само собой, это было не так уж просто. Мягко говоря. Офис наверняка охраняется, а к Джере не попадешь без записи, но Гейла решила всё-таки испытать удачу. Мало ли, может каким-то чудом удастся уговорить кого-нибудь из рядовых партийцев провести её внутрь здания, а секретаря в приемной разжалобить. Она даже придумала легенду, личную проблему, с которой она придет к членам АНПА: не слишком чудовищно-катастрофическую, но достаточно серьезную, чтобы пробудить у охранников и партийных работников жалость и желание помочь.
Когда началась рабочая неделя, Гейла приехала к офису партии. Она специально выбрала время незадолго до обеденного перерыва, надеясь, что, возможно, поймает Джеру на выходе из здания. Девушка чувствовала себя неплохо, хотя понимала, что шансы попасть к Джере ничтожны, и, действительно, спасти её может лишь удача или чудо.
Её настрой, и без того не слишком оптимистичный, подорвался еще на подходе к зданию — уже у главного входа была охрана в черных рубашках. Они пропустили Гейлу внутрь без вопросов, но легче от этого не стало — в вестибюле штурмовиков было еще больше, стояли сканеры и, главное, дорогу преграждал энергетический барьер, который становился проницаемым, если у тебя был пропуск, и оставался непреодолим, если пропуска не было. Поняв, что шансов пройти нет, Гейла поспешила ретироваться, пока охрана не обратила на неё внимание.
Когда она миновала входную дверь, то дала себе установку не отчаиваться во что бы то ни стало. Настраивая себя на нужный лад, Гейла проследовала к аллее через дорогу — там она могла спокойно наблюдать за входом в здание и ждать, пока возлюбленная не пойдет на обед. Конечно, можно было бы еще поприставать к снующим туда-сюда партийным клеркам, но у девушки не хватило духа на это: не позволяли скромность, воспитание, и отпугивала возможность опозориться. Приставать к случайным людям… А вдруг кто-то из них обратится к охране, поднимет тревогу? Гейла никогда не проявляла ярого интереса к политике, но сейчас она корила себя за то, что все эти три года не удосужилась побывать в здании партии и заставить Джеру познакомить её с коллегами. Прояви она интерес и инициативу — возможно, не пришлось бы сейчас мучиться и страдать. По крайней мере, она бы знала, к кому обратиться. А сейчас… Из здания вышел один, второй, третий — и ни одного знакомого лица. Вот и гадай, поможет тебе очередной вышедший за кофе клерк или плюнет в лицо. А Джеры всё нет и нет, хотя половина обеденного времени уже прошла. Может, она обедает позже?
Но вдруг лицо Гейлы вытянулось. Невероятно, но из здания вышел человек, которого она знала. Это был Адельт Герн, и не узнать его было невозможно — видео с его участием были буквально везде, да и сама Гейла при всей своей аполитичности, с радостью смотрела время от времени пропагандистский канал АНПА в универс-вебе.
Выйди Герн на полчаса раньше, Гейла бы не отважилась подойти к нему, не смогла бы побороть стеснение. Но теперь она была в отчаянии и без раздумий ринулась догонять его. Адельт, к счастью, шел как раз к аллее, на ходу зажигая сигарету.
— Господин Герн! — окликнула его девушка.
Пропагандист повернулся к источнику незнакомого голоса с некоторым удивлением во взгляде, но, при виде красивой и милой девушки, мягко и приветливо улыбнулся.
— Извините, что вот так внезапно на вас набрасываюсь… Вы меня не знаете, меня зовут Гейла Чалдис, — затараторила Гейла.
— Что ж, приятно познакомится, гиннеса Чалдис, — спокойно ответил Герн, — Пожалуйста, не торопитесь, выдохните. Не волнуйтесь, я вас выслушаю.
Он затянулся и выдохнул облако приятно пахнущего сизого дыма. Его сигареты, должно быть, стоили, как несколько дневных расходов Гейлы.
— Понимаете, я… Я знакома с госпожой Джерой, я дочь хозяйки, у которой она снимает квартиру.
— Так.
— До недавнего времени мы были очень хорошими друзьями, но она съехала с квартиры и… Случилось так, что мне очень нужна её помощь. Моя мать сильно заболела, — Гейла придала своему голосу нотки отчаяния и опустила взгляд, — Нам сейчас нужна поддержка. Не обязательно денежная! Любая! У госпожи Джеры много связей, если она не захочет помочь деньгами, возможно, сможет дать совет, к какому врачу можно обратиться… Боюсь, нам не к кому больше идти… Я бы, конечно, не стала приезжать в офис, а позвонила бы ей, но, похоже, госпожа слишком занята и не принимает личные звонки. Записаться к ней на прием тоже, должно быть, очень сложно такой девушке, как я…
— Понимаю, — кивнул Герн, — Вы хотите, чтобы я провел вас в офис?
— Если вас это не затруднит. Я была бы очень благодарна, — девушка тепло и мило улыбнулась.
— Нет, мне несложно это сделать, — улыбнулся в ответ пропагандист, — Но, есть ли у вас доказательства вашего знакомства с госпожой де Аракт? Вы и сами должны понимать — на улицах неспокойно, я не могу подвергать риску работников офиса и Пастора лично.
— Разумеется! У меня есть её личный номер НПК, есть совместные фотографии и… Я как-то рисовала её, вот рисунок с её автографом.
Гейла активировала свой НПК и показала Герну цифровую копию того самого рисунка с Джерой в форме медиума. Лицо Адельта вытянулось в изумлении: он никак не ожидал, что увидит такой прекрасный портрет от случайной девушки на улице. Техника Гейлы имела очевидные изъяны, но пропагандист был поражен тем, как тонко были переданы так любимые им черты: от аристократизма Джеры и до сильного волевого взгляда, который показывал мощь её личности. А с какой любовью были воссозданы её руки, лицо, фигура, которыми Герн в жизни так долго восхищался… Машинально Герн включил свой НПК и просканировал подпись Джеры — та была подлинной, сделанной рукой самого Пастора.
— Боже, гинесса Чалдис, у вас огромный талант, — произнес Адельт, — Не хотите к нам в отдел пропаганды?
Художница улыбнулась.
— Извините, я пока не планирую искать подработку.
— Уверены? Я бы мог предложить вам неплохую награду за ваши рисунки, — пропагандист рассмеялся, — Ну, как пожелаете. Покажите, пожалуйста, номер госпожи Джеры в вашем НПК, и я проведу вас в её приёмную.
#
Вместе с Адельтом Герном окрыленная Гейла безо всяких проблем миновала охрану. Офис был набит штурмовиками под завязку, они обращали внимание на незнакомку рядом с главой отдела пропаганды, но не более. Никто даже не подошел и не начал задавать вопросы, но выглядели эти люди в черных рубашках весьма устрашающе.
Впрочем, скоро Гейла перестала обращать на них внимание, сосредоточившись только на том, как бы не отстать от Герна. Внезапно оказалось, что, чтобы добраться до приемной Джеры, требовалось пройти настоящий лабиринт из коридоров, и если пропагандист знал дорогу наизусть и шел уверенно, то и без того нервничающей художнице приходилось поторапливаться за ним.
Но вот, наконец, они достигли двери в приемную. Герн провел девушку внутрь и первое, что она увидела, её успокоило — приемная была пуста. Второе, что она увидела, поколебало её спокойствие — за столом сидел секретарь Джеры и, когда он поднял взгляд на вошедшего Герна, взгляд этот не сочился дружелюбием.
— Господин Вирр, — невозмутимо поприветствовал его Герн (впрочем, в его голосе не осталось и нотки той приветливости, с которой он говорил с Гейлой), — Я привел девушку, она хочет обратиться к Джере с личным вопросом.
Взгляд Вирра скользнул на Гейлу, и та невольно съежилась, уловив, как он чуть не поморщился при виде её недорогой одежды, да и общего простоватого вида.
— Вы записаны? — спросил он риторически.
— Нет, я…
— Без записи я вас не пропущу.
— Послушайте, я хорошо знаю госпожу Джеру, и могу это доказать! — поняв, что терять нечего, с решительностью выпалила Гейла, — Мне просто нужно с ней поговорить, я не отниму много времени. У меня серьезная проблема, сильно заболел близкий мне человек, моя мать, я не знаю, к кому еще обратиться… Вы ведь общаетесь с госпожой, вам ли не знать о её благодушии и сострадании, она не откажется мне помочь. Прошу, мне понадобится всего пара минут.
Лицо Вирра не дрогнуло за всё время монолога, на этот раз он даже не оторвал взгляд от экрана монитора.
— Не могу, — упрямо повторил он, — Если вы так хорошо знаете госпожу, напишите ей, позвоните…
— Она не отвечает на личные звонки… — проговорила Гейла надломленным голосом.
Секретарь пожал плечами.
— В таком случае, ничего не могу сделать.
— Позвоните Джере по интеркому, прошу, скажите, что пришла Гейла Чалдис, может, она сама захочет со мной поговорить!
Мужчина покачал головой.
— Госпожа Джера велела не беспокоить.
— Пожалуйста, всего пара минут… — Гейла содрогнулась, по её щекам покатились слезы, и вновь она почувствовала прилив отчаяния и ужаса.
Герн посмотрел на неё с сочувствием, но Вирр был всё так же холоден.
— Нет, — твердо ответил он.
— Господин Вирр, — подал голос Герн, — Скажите, скоро ли госпожа Джера освободится? Если у гинессы Чалдис настолько сложная ситуация, думаю, она будет не против подождать какое-то время в приемной, пока госпожа Пастор не согласится её принять.
— Нет, не скоро, иначе она бы не просила её не беспокоить. Госпожа Джера — глава целой партии, и на что надеялась юная гинесса, приходя без записи вне времени приема посетителей, я, если честно, не понимаю, — раздраженно отозвался секретарь.
— У гинессы личный вопрос, а не дело государственной важности.
— Личные вопросы вообще не должны решаться здесь, у нас офис партии, а не кофейня и не парк.
— В вашей власти по крайней мере передать Пастору просьбу госпожи Чалдис перезвонить ей.
Вирр тяжело вздохнул.
— Ну, хорошо, — он потянулся к лежащему подле клавиатуры блоку для записей и снял верхний лист со стопки, — Вот, напишите здесь своё имя и номер НПК. Я передам записку госпоже Джере.
Гейла взяла клочок бумаги своими ослабевшими пальцами и корявым почерком вывела свои данные. В жизни она была неопытной простушкой, и сама понимала и признавала это, но на этот раз ей хватало ума, чтобы понять, что скорее всего, дальше её записка так и не пойдет. Она передала исписанный клочок мужчине, и тот вызвал охрану, чтобы её проводили на выход. Когда девушка вышла из приемной, то краем глаза успела заметить, как Вирр кладет её записку на дальний угол стола. Герн вышел вместе с ней и начал что-то говорить о работе в отделе пропаганды, говорил, что она может прийти к нему в офис в любое время, и он даст ей место и должность, но та его почти не слышала.
Из «глухого» состояния её не вывела даже молодая девушка в белой блузке, которая бежала по коридору так, будто хотела поставить мировой рекорд по бегу на короткой дистанции, чуть не врезалась в Гейлу и Герна и едва удержала в руках большой бумажный стакан с кофе. Пролепетав какое-то бессвязное извинение она ринулась в приемную, где тут же попала под гневный взор Вирра.
— Принесли? — спросил он девушку, — Давайте сюда.
Младший секретарь немного поколебалась, но передала секретарю рангом повыше стакан с кофе. Тот снял пластиковую крышку, вдохнул аромат напитка и немедленно поморщился.
— Вы что… Какой сироп вы попросили туда добавить?
— Сальский лир, — прошептала девушка.
— А надо было лиггер. Госпожа Джера вообще не любит сладких добавок в кофе, неужели так сложно это запомнить? — Вирр поставил кофе себе на стол, — Идите и за свои деньги покупайте правильный кофе. И поживее — вы и так заставили госпожу ждать.
Чуть не расплакавшись, секретарша ушла, а Вирр вернулся на свое место и стал набирать номер владельца местного ресторана, в котором Джера должна была выступить с очередной речью. Про записку Гейлы он так и не вспомнил.
Вечером, спустя несколько дней после того неудачного похода в офис партии, Гейла, прождав очередной день в пустой квартире, решила всё-таки переночевать у матери и, пока не стемнело, поторопилась выйти на улицу. Она шла совершенно автоматически, опустив голову и не проявляя к окружающему миру никакого интереса. Она толкнула тяжелую дверь подъезда плечом, вышла на улицу и собиралась уже направиться по хорошо знакомому маршруту домой, но вдруг услышала рядом знакомый, но уже почти забытый голос.
— Гейла! Привет!
— Нокт? — рассеяно обернулась девушка.
К ней с радостным и веселым выражением лица спешил старый друг. Он обнял её, крепко прижал к себе.
— Милая Гейла, сестрёнка, как я по тебе скучал!
— И я по тебе, — через силу улыбнулась девушка. Она понимала, что голос её звучит безэмоционально и постаралась придать ему теплоты, но он остался таким же неестественным: — Где ты был? Уехал на срочную службу, и за три года от тебя ни одной весточки
Нокт, похоже, наконец увидел, в каком состоянии находится его подруга детства и стал мрачен и серьезен.
— Извини, меня отправили на другой конец империи — окраина, ужасное захолустье. Цены на связь там слишком большие, если и была возможность писать, то писал только родителям, — торопливо пробормотал он, прежде чем наконец перейти к действительно волнующей его теме: — Гейла, с тобой всё хорошо? Ты ужасно выглядишь. Что-то случилось с мамой?
Гейла покачала головой. Нокт вздохнул.
— Тогда… Джера? Ты так и не приняла мои предостережения всерьез, ведь так? Продолжила общаться с ней?
Девушка промолчала.
— Послушай, Гейла: Джера сейчас в квартире? Я хотел с тобой поговорить на её счет, мы можем сейчас подняться и обсудить всё наедине?
Гейла надменно фыркнула.
— И что ты мне расскажешь? В очередной раз бездоказательно обольешь грязью человека, с которым я успела сблизиться? Джера — мой хороший друг, она мне почти как сестра, я не хочу слышать клевету в её адрес — уже наслушалась за три года! — девушка рванулась было в сторону, чтобы уйти, но Нокт схватил её за предплечье.
— Гейла! Прошу тебя, сейчас всё иначе! Я не отниму у тебя много времени. Я просто хочу тебя предупредить кое о чем. Не всё так просто, Джера опасна, пойми… — Нокт вздохнул, — Если я тебе надоем, скажи — я сразу уйду, обещаю.
Художница уставилась стеклянным взглядом куда-то вниз. Вряд ли Нокт мог сказать ей про Джеру что-то, чего она не знала, а если и мог, то не было никакой гарантии, что это не окажется очередной ложью в адрес Пастора. Но всё же, она чувствовала, что у неё нет сил, чтобы отвергнуть старого друга и терпеть потом все новые и новые попытки вызвать её на диалог. Лучше уж выслушать его, пусть отвяжется, а Гейла потом немного придет в себя и будет думать, как ей вернуть Джеру.
#
Спустя несколько минут, Гейла усадила Нокта на стул на кухне и стала суетиться, готовя чай. Молодой мужчина следил за ней с всё нарастающим беспокойством и нервно барабанил пальцами по столу. Девушка была рассеяной, заторможенной, не могла никак сосредоточиться на приготовлении горячего напитка. Когда она принялась пересыпать листья чая в заварочный чайник, металлический бокс выпал у неё из рук, и сухой чай рассыпался по полу.
— Гейла! — воскликнул Нокт и бросился к девушке.
— Нет-нет, сиди, я уберу… — слабо запротестовала она.
— Сядь за стол! — отрезал парень, — Посмотри на себя, ты еле стоишь на ногах. Отдохни.
Гейла не стала спорить и позволила парню убраться и приготовить чай.
— Это Джера тебя так довела, верно? — спросил Нокт, пододвигая чашку с горячим напитком художнице, — Поссорились?
— Это всё я… Я виновата перед ней.
Нокт нахмурился и сел на стул.
— И в чем же ты виновата?
— Я думала только о себе. Джера работала наизнос, а я при встрече осыпала её упрёками и не желала её понимать, — Гейла всхлипнула.
— Какими упрёками? В чем ты её обвиняла?
Девушка замялась.
— Это наше с ней личное дело.
Нокт шумно вздохнул и стиснул чайную чашку.
— Гейла, ты давно смотрелась в зеркало? Посмотрись — тебя же стало не узнать. Ты вся бледная, опухшие глаза, взгляд полуживой, как у каторжницы. Я встретил тебя у подъезда — ты что, целыми днями тут сидишь? И что, ругаешься с этой… с Джерой?
— Нет. Она уехала.
— Что, навсегда? — взгляд солдата вдруг загорелся надеждой.
— Нет, вещи оставила.
— Ага, то есть, она решила помотать тебе нервы, мол «уехать уеду, но надежду оставлю, пусть помучается в неведении», — передразнил Джеру Нокт.
— Нет! Джера просто разозлилась, это я её из себя вывела… Она успокоится и вернется, а я больше не повторю своих ошибок!
— Джера не вернется, Гейла, — твёрдо ответил парень, — Ты ей больше не нужна.
— ВРЕШЬ! — закричала девушка, — Откуда тебе знать?!
— Джера живет в загородном районе города в особняке, который снимает Адельт Герн — богач и, по совместительству, глава отдела пропаганды АНПА и один из важных её спонсоров. Её видят там регулярно, они даже ездят туда и обратно на одной машине. Сечас я тебе вышлю фотографии, посмотришь.
Нокт открыл свой НПК и переслал фотографии Гейле. Та, с замиранием сердца стала просматривать их, но от фотографии к фотографии она чувствовала всё большее облегчение: ничего пикантного в снимках не было. Джера на них действительно выходила из богатого особняка в компании Герна, но судя по их мимике и позам, они всего лишь говорили на светские или деловые темы — не скажешь, что этих двух людей связывает что-то большее.
— Ну и что? — спокойно спросила Гейла, — Мы поругались с Джерой — и она уехала жить к коллеге по работе. Что тут такого?
— Ты не понимаешь, Гейла? Ты не нужна ей, — повторил Нокт, — Зачем ей знаться с тобой, девушкой из среднего класса? Она теперь налаживает связи с элитой и ей нужен соответствующий круг знакомств.
— Чушь. Соответствующий круг знакомств у Джеры давно сложился — в АНПА много аристократов: Вирры, Мальтены, Герны…
— Будет еще больше, и не только аристократов, но и крупных капиталистов. В любом случае,у неё нет ни времени, ни желания, ни цели, чтобы продолжать общение с тобой.
Гейла шумно вздохнула, собираясь с мыслями и наконец решилась открыть старому другу их с Джерой общий секрет:
— Джера любит меня.
Нокт открыл рот, но из горла у него вырвался лишь полустон-полухрип. Глаза выкатились из орбит от ужаса, и он едва смог выдавить из себя один вопрос:
— Вы любовницы?
Художница с торжеством кивнула.
— Боже… Гейла, что же ты наделала… Во что впуталась… — простонал парень.
— Перестань. Я понимаю, что тебе больно это слышать, но, поверь, мы с Джерой слишком много прошли вместе, чтобы она просто так меня бросила. Я люблю её, и она любит меня. Мы поссорились, но она вернется. Обязательно.
— Тебе нужно молиться, чтобы она не вернулась, Гейла, — сказал Нокт, — Джера скрывает свою сексуальную ориентацию, и если она подумает, что ты можешь её скомпрометировать…
— Господь Адемир, три года она ничего не боялась, а теперь я её компрометирую? — насмешливо усмехнулась Гейла.
— Она бросила тебя, Гейла! Она не вернется к тебе! Ты ведь убиралась за ней, готовила? Ты была нужна ей как бесплатная домработница, возможно, как подружка-антистресс, с которой иногда можно совокупляться! Теперь у неё есть покровительство богатого человека, комната в особняке и, подозреваю, на недостаток секса она тоже не жалуется!
— ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ О ДЖЕРЕ! Она любит меня!
— Если она тебя любит — почему позволяет так себя изводить?! — взорвался в ответ Нокт, — Ты ведь не первый день так страдаешь, сколько ты просидела в пустой квартире, дожидаясь её?! Сколько сообщений написала, сколько звонков?! Дай угадаю: никакого ответа от неё ты не дождалась?
— Она злится на меня, — упрямо возразила девушка, — Ей нужно время. Она успокоится, и мы поговорим.
— Успокоится… Ты смотришь на Джеру как на человека. Ну, знаешь, чувственного, эмоционального, способного на любовь, на сочувствие, сопереживание. Джера не такая. Она запудрила тебе голову, она играла твоими чувствами и заставила в это поверить, но это не так. Джера — расчетливая, холодная, бесчувственная. Она психопат. Она мыслит категориями выгодно-невыгодно. Не знаю уж, чем она руководствуется и что ей нужно — деньги, слава, власть или что-то еще, но… — Нокт вздохнул, пытаясь подобрать слова, — Людей Джера воспринимает как ресурс. Она никого не любит — ни тебя, ни Герна, с которым наверняка уже трахается вовсю.
— МОЛЧИ!
— Ты мне не веришь? А то, что творят её люди на улицах — не доказательство её бесчеловечности? Отдать приказ идти и зверски убивать людей за их политические взгляды или за не то вероисповедание — поступок хорошего человека, способного к эмпатии?
— Ей приходится это делать. Она хочет очистить нашу страну от вредителей — это наш первый шаг на пути к светлому будущему.
Нокт побледнел и уставился на Гейлу с ужасом.
— Она это вбила тебе в голову? И ты действительно в это веришь? Ну, что ж…
Парень встал со стула, подошел к кухонной тумбе и взял в руки наиболее острый и тяжелый нож. С этим ножом он подошел к Гейле и вложил рукоять ей в руку.
— Нокт, что ты… — пролепетала Гейла.
— Говоришь, что люди с неправильными политическими взглядами — вредители? — Нокт засунул руку в карман и бросил на стол хорошо знакомую всем, кто интересовался деятельностью КПА и вообще войной между фашистами и коммунистами, «корочку» — партийный билет.
— Нокт… — испуганно пискнула Гейла, — Неужели ты…
— Вот, пожалуйста — я вредитель. Давай, избавь от меня этот мир. Убей красного — может это произведет на Джеру впечатление, и она вернется. Ну? — строго смотря на возлюбленную, сказал Нокт.
— НЕТ! — вскрикнула девушка и отбросила нож.
Она покачнулась на стуле, протяжно застонала, закрыла лицо ладонями и разревелась. Парень посмотрел на неё с сочувствием, подошел и мягко обнял за плечи.
— Тс-с-с. Тебя обманули, милая. Обманули и сбили с пути. Но мы найдем выход, я помогу тебе, и мы всё исправим, — прошептал он, — Слышишь меня? Я не Джера, я люблю тебя, и я тебя не брошу. Тебе сейчас нужно серьезно поговорить с мамой, и лучше бы нам троим уехать подальше отсюда.
— Зачем нам уезжать?.. Я хочу поговорить с ней… Джера всё объяснит…
Нокт мысленно выругался и поднялся на ноги.
— Хорошо, Гейла. Я тебя не убедил? — парень снова включил НПК и выслал Гейле какой-то рекламный буклет, — Через неделю неподалеку отсюда будет проходить презентация с разоблачением Джеры. Да, сейчас я говорил с тобой на эмоциях и общими фразами — но там будут другие люди, они провели огромную работу, будут и доказательства, и примеры, и интервью со свидетелями. Сейчас я тебя оставлю, но ты подумай над всем этим. Если решишь пойти — позвони мне, я отведу тебя туда. Одну не пущу — опасно… Пока, Гейла. Если тебе что-то будет нужно: пожалуйста, звони в любое время.
Парень помялся, видя, что девушка никак на него не реагирует, но, в конце-концов, развернулся и пошел прочь.
#
Тем же вечером Джера лежала обнаженная в супружеской постели Герна и испытывала неземное наслаждение от его массажа. Она лежала на дорогой кровати животом вниз, положив голову на руки и прикрыв глаза от удовольствия. Скользкие от масла ладони Герна ласкали её уставшую за день спину, ласкали конечности. Адельт действовал уверенно, старательно, и в результате Джера впервые за долгое время чувствовала, что действительно отдыхает, и могла позволить себе ни о чем не думать, отдав свое тело в распоряжение любовника.
— Где ты научился такому массажу, Адельт? — мягко спросила Джера.
— Тому, что делаю вам сейчас? Нигде. Это дело тренировок и экспериментов — ничего больше, — раздался в ответ томный шепот. Приятный голос Герна в такой обстановке действовал на Джеру магически, еще больше погружая её в состояние блаженства.
— И сколько было этих девушек, на которых ты набивал руку? — последовал игривый вопрос.
— Какая разница? — улыбнулся Герн, — Все они были лишь прелюдией к вам.
Теплые ладони пропагандиста легли Джере на ягодицы. Та не стала сопротивляться и лишь поощрила мужчину, тихо рассмеявшись.
— Вы позволите мне показать все свои умения, госпожа Джера? — тон массажиста, не потеряв томности, стал игривым и немного самоуверенным, — Я хочу сделать вам приятно, хочу, чтобы вы хотя бы на несколько часов забыли обо всем и насладились объятиями любви вместе со мной.
Его ладони спустились Джере на бедра и скользнули на внутреннюю их часть. Пальцы задвигались, массируя пах девушки и чуть-чуть не достигая её половых губ. Пастор негромко застонала и страстно прикусила мизинец.
— Благословлен тот день, когда я встретил вас, — прошептал Герн, — Одно слово, одно ваше слово и…
Фраза Адельта прервалась на полуслове — случилось то, чего он боялся больше всего: НПК Джеры запищал. Пастор открыла интерфейс — звонил Вирр. Девушка жестом попросила Герна остановится, повернулась на спину и села. Так старательно наводимая пропагандистом романтическая атмосфера разлетелась на осколки. С недовольной миной он отошел в сторону, сел на стул и стал успокаивать себя, разглядывая прекрасное тело Джеры.
Девушка подтянула телекинезом наушник и приняла звонок.
— Добрый вечер, господин Вирр, — сказала она, ничем не выдав своего раздражения.
— Добрый вечер, мой Пастор. Прошу меня простить за звонок в нерабочее время, но, боюсь, случилось нечто важное, я решил, что вам лучше узнать об этом немедленно.
— Хорошо, я вас слушаю.
— От наших осведомителей поступила информация, что двадцать восьмого числа этого месяца красные планируют провести массовое мероприятие на площади Таункрац: они собираются разоблачить вас и собрали для этого массу компрометирующей вас информации. Эту информацию они уложили в серию видеороликов, которые собираются показывать с помощью проектора и комментировать вслух каждый из них. Осведомитель сообщил, что эти ролики содержат в себе лишь малую часть полученной из компромата информации, впоследствии о вас будет снят фильм. Тот материал, что будет использоваться на мероприятии мы получили в полном объеме и, боюсь, при беглом взгляде, могу сказать, что некоторые тезисы будет крайне сложно опровергнуть даже господину Герну и его отделу пропаганды.
— Не недооценивайте способности господина Герна, — Джера улыбнулась Адельту.
— Ни в коем случае, госпожа. Адельт Герн безусловно имеет огромный талант, но он вряд ли сможет что-то сделать против столь серьезных доказательств.
— Так вы думаете, бороться с этим с помощью ответного разоблачения или разбора нет смысла?
— Я думаю, нет, — твёрдо ответил Вирр.
— Хорошо. В таком случае, господин Вирр, вышлите материалы господину Герну и мне. Назначьте собрание на завтра, на три часа дня и пригласите на него прямо сейчас Шера, Зэра, Тайгера, Линнера.
— Так точно, мой Пастор.
— Есть что-нибудь еще, о чем я должна знать?
— Нет, мой Пастор.
— В таком случае, благодарю вас за своевременное предупреждение. Вы сделали правильно, что сообщили мне о случившемся прямо сейчас. До встречи, господин Вирр.
Сарт попрощался с Джерой и бросил трубку.
— Что случилось, госпожа? — спросил Герн.
Пастор вздохнула и усмехнулась. Она протянула руку к спинке стула и сорвала с неё халат, окончательно разрушив надежды любовника на секс.
— Похоже, нас ждет бессонная ночь, — она невесело хихикнула себе под нос, — Готовься: теперь мне нужен господин Герн, глава отдела пропаганды, а не любовник Адельт.
Несмотря на то, что четверть ночи Джера провела, осматривая материалы собственного разоблачения, и еще полночи за активным обсуждением просмотренного вместе с Герном, на собрание она пришла бодрая и даже веселая. Её соратники же выглядели скорее уставшими и явно желали поскорее закончить с этим делом, не видя в решении проблемы каких бы то ни было трудностей. После того, как Джера для формальности напомнила присутствующим, зачем они собрались здесь, начался поиск решения.
— Честно говоря, я вообще не вижу причины обсуждать это так серьезно, — сказал Шер, — Вышлем туда пару отрядов, самых крепких и надежных парней — пусть наведут там шороху и разгонят эту красную падаль.
— Нас могут обвинить в том, что мы сорвали разоблачение, чтобы не допустить раскрытия своих «преступлений», — возразил Зэр.
— Господь Адемир — ну и пожалуйста. Официальные СМИ на нашей стороне, а у нас самих есть отдел пропаганды — они сгладят углы.
— Это демонстрация, а не сбор красных, там будут мирные люди и независимые журналисты. Если мы просто так первые откроем огонь и заденем кого-то из них, что неизбежно, будет некрасиво. Это ударит по нашей репутации.
— Ответным разоблачением решить вопрос нельзя? — спросил Тайгер.
Адельт Герн покачал головой.
— Мы с госпожой Джерой изучили материал и пришли к выводу, что ничего не выйдет. Ответное разоблачение будет слабым, и не на все обвинения мы сможем ответить.
— Ну, методов решения проблемы всё равно остается масса, — пожал плечами Шер, — Испортить оборудование, взломать его и заменить ролики, уничтожить коммунистов на пути к месту проведения демонстрации — по-моему, неплохие способы.
— У меня есть вариант получше. Более рискованный, но и эффект от него будет сильнее в разы, — улыбнулась Джера, — Мы не нападем на коммунистов в лоб, но устроим провокацию и подставим их. Когда демонстрация начнется, я приеду туда лично, как зритель. Разумеется, со своим отрядом охраны и парочкой штурмовиков в качестве поддержки. Мы будем вести себя спокойно, мирно, сразу заявив, что хотим лишь посмотреть на подготовленный красными материал. Чуть раньше нас, к началу демонстрации прибудет один из твоих доверенных бойцов, Аделас. Он будет одет как коммунист — думаю, это несложно реализовать.
— Так точно, — кивнул Шер.
— Он также придет на собрание в качестве зрителя, поэтому не думаю, что ему понадобится партийный билет. Если что — изготовьте подделку. Этот подосланный человек затеряется в толпе и будет ждать сигнала. Когда сигнал будет получен, он откроет огонь в мою сторону из огнестрельного оружия. Можно даже прямо в меня или в ближайшего ко мне телохранителя — энергетический щит отразит пули. Ну и, — Джера усмехнулась, — После такого ни один идиот не посмеет сказать, что мы не имели права начать стрелять в ответ. Нашему отделу пропаганды и официальным СМИ будет несложно подчеркнуть гнилую суть красных, открывших огонь по врагу, который пришел с миром, желая посмотреть материал и проконтролировать, чтобы изложенная в нем возможная клевета не получила распространения.
— А что, мне нравится! — расхохотался шеф АСБ, — Мои солдаты с тобой, Джера.
Остальные были не так веселы, большая часть присутствующих впала в задумчивость, оценивая придуманный Джерой план. Первым осторожно возразил Герн:
— Госпожа Джера, ваш план действительно выглядит интересным и перспективным, но стоит ли так рисковать? Вы — наш лидер, и вы готовы подставить себя под пули?
— Господин Герн, я — военный человек, я умею сражаться, — мягко улыбнулась в ответ Джера, — Если вы думаете, что кучке плоховооруженных дилетантов удастся меня убить — вы крайне низкого обо мне мнения.
Пропагандист немедленно смутился и опустил голову.
— Извините, мой Пастор, я не хотел задеть вас.
— Ничего страшного. Наши осведомители утверждают, что охрана демонстрации планируется довольно серьезная в численном отношении, но никаких пуль из миллиума или бластеров. У меня и у моих людей будут щиты — защита нам обеспечена. Кроме того, я приду с серьезным сопровождением, а Аделас, в свою очередь, обеспечит нам скорое подкрепление. Я молчу про суматоху и хаос, которые начнутся при первых выстрелах, когда толпа гражданских повалит прочь.
Вслед за Герном начали задавать вопросы военные, и план начал обрастать деталями и приобретать пригодный к выполнению вид. Он был довольно прост, и фашисты закончили последние приготовления за несколько дней до дня Х. В последнюю перед днем демонстрации ночь, Джера легла спать в совершенно спокойном состоянии и уснула невинным и сладким сном
#
Для Гейлы же эта ночь была неспокойной. Всю прошедшую неделю она провела в сомнениях, думая над словами Нокта. Сначала она и думать не могла о том, чтобы идти на демонстрацию — она не верила, что услышит о Джере что-то, кроме клеветы и лжи. Но, Джера упорно продолжала игнорировать её звонки и сообщения, зато много внимания и дружеской ласки Гейле стал уделять Нокт. В итоге, художница, пусть и по-прежнему считала Пастора любимым человеком, решила из интереса сходить на мероприятие, к которому по-прежнему относилась скептически. За два дня она позвонила и предупредила Нокта — тот был на седьмом небе от счастья. Теперь всё было решено, и Гейла думала только о том, как бы Джера не узнала, что она ходила на собрание, где её любовницу собирались облить грязью.
Собиралась на улицу она совершенно машинально. К тому времени у неё не оставалось ни сил, ни желаний, ни стремлений. Утром она немного отвлеклась от тяжелых дум, приготовив завтрак Нокту и пригласив его прийти к ней немного пораньше, но в дверях она встретила его всё так же неприветливо и почти не реагировала на его попытки начать разговор. В последние минуты перед выходом на улицу она провела, рассматривая пятнистое от серых облаков осеннее небо, пока Нокт не окликнул её.
— Гейла! Нам пора. Ты готова?
— Да-да…
#
Демонстрация проходила на площади Таункрац и, надо сказать, коммунисты смогли заинтересовать публику. Нокт и Гейла прибыли к месту рано, но первые ряды уже были заняты, а народ уже вовсю тянулся к площади тонкими людскими струйками.
— Ну вот, хорошо, что мы пришли пораньше, иначе пришлось бы ютиться на галерке, — попытался отшутиться Нокт, но по нему было заметно, что он беспокоится. Он то и дело оглядывался, озирался, следил за прибывающими толпами людей, но пока всё было спокойно, на площадь не вошел ни один фашист в черной рубашке.
Гейле тоже было неуютно. Она начала мерзнуть, а прибывающие люди зажали их с парнем в тиски большой толпы. Какое-то время она со скуки смотрела как суетятся, настраивая оборудование, люди на сцене, но потом обернулась и увидела что-то, что вселило в неё неприятное предчувствие. Пришедшая на демонстрацию публика сформировалась в виде прямоугольника, повторяя очертания площади, и у границ этого прямоугольника стояла охрана. Много охраны. И все в коричневых пальто, с красными повязками на левой руке и с красными же петлицами, суровые и настороженные. Гейле захотелось презрительно усмехнуться — по сравнению с фашистами, эти люди выглядели оборванцами. Фашисты и вели себя куда более самоуверенно, а эти трусливо вглядывались в каждого прибывающего, как бы тот не оказался «зеленым». В очередной раз художница вспомнила Джеру и почувствовала мучительное желание увидеть её вновь, гордую и сильную, которая даже в простой черной рубашке и коричневых брюках выглядела эффектно и внушительно.
За очередными думами о Джере Гейла и провела остаток времени. Она уже и не заметила, как площадь заполнилась народом окончательно. Она очнулась только когда веселый на вид молодой парень из коммунистов подошел к микрофону.
— Добрый день, уважаемая публика! — приятным голосом провозгласил он, — Прежде, чем мы начнем, хочу поблагодарить всех вас, собравшихся здесь, несмотря на неспокойную нынче обстановку и угрозу нападения «зеленых». Вы — прямое доказательство того, что как бы не старалась Джера и её прихвостни — ей не погубить волю адегерского народа, его любовь к свободе и демократии!
Публика зашумела, раздались аплодисменты. Коммунист у микрофона улыбнулся красивой и открытой улыбкой.
— Мы собрались здесь, чтобы… — начал было он, но осекся, смотря куда-то позади толпы.
Люди тоже стали оборачиваться, и толпа разом утихла так, что были слышны шаги людей, что пришли на демонстрацию с опозданием. Гейла ахнула, а Нокт крепко стиснул её плечо. На площадь входила сама Джера, окруженная кольцом телохранителей. Она шла с гордо поднятой головой, уверенная в себе и совершенно спокойная. От её уха к лицу отходила пластиковая дужка, как у компактных микрофонов времен докосмической эры — усилитель голоса.
— Извините, что пришла с опозданием, — ядовито усмехнулась Пастор. Благодаря усилителю звука, её голос звучал ничуть не тише, чем голоса выступающих, — Прошу, продолжайте.
— Если ты пришла сорвать демонстрацию и открыть по нам огонь, Джера, то знай, что здесь есть независимые журналисты с камерами, а наши материалы в любом случае будут опубликованы в универс-вебе, — ответил ей ведущий, с лица которого пропали признаки веселости, и он смотрел на Джеру с нескрываемым гневом и отвращением.
— Ну, что вы. Если бы я захотела разогнать демонстрацию, какой мне смысл приходить сюда лично? — отряд Джеры двинулся вперед, к зрительской толпе.
Штурмовики стали вклиниваться в плотный строй публики, освобождая дорогу Пастору, которая шла в центре.
— Успокойтесь и не нервничайте, я пришла как зритель, — продолжила женщина, — В это сложно поверить, но не каждый день на меня снимают разоблачения, особенно с такой помпой…
— Убийца! — раздалось из толпы.
— Пшла вон, пока тебя не разорвали! — поддержал другой зритель.
— Преступница! Долой Джеру и её прихлебателей!
Со всех сторон на Джеру посыпались оскорбления, но та ничуть не смутилась. Люди кричали, показывали угрожающие и оскорбительные жесты, кто-то начал бросать камни, которые отражались от энергетических щитов фашистов.
— Помилуйте, сколько внимания к моей скромной персоне! — улыбнулась Пастор, — Ну же, дорогие левые, разве не имею я права прийти и посмотреть разоблачение на саму себя?
— Расстреляйте эту суку, как она расстреливает нас! — послышался очередной возглас.
— О, вот и хваленый красный гуманизм! — фыркнула Джера, вызвав гогот у своих сопровождающих.
— Гуманизм не для таких преступников, как ты!
— СТОЙТЕ! — воскликнул выступающий в сторону охраны, — Не стрелять! Хорошо, Джера, если ты действительно пришла с миром — оставайся. Хотя, для безопасности твоей же шкуры, тебе следовало бы уйти.
— Не тебе давать мне советы, красный, — ответила Джера, — Собрали в кучу ложь, клевету, сплетни, слухи — и называете это разоблачением? Думали, я позволю вам говорить обо мне непонятно что и даже не попытаюсь вернуть своему имени праведный статус?
— Сейчас люди увидят «праведный статус» твоего имени. Начинаем! — крикнул коммунист собратьям у компьютера.
— Вы просто так позволите этой твари тут находится? — закричал кто-то из толпы, — Пусть сдохнет, падаль, раз решилась сунуться сюда!
Раздался выстрел, и щит штурмовика прямо перед Джерой засиял, отражая пулю.
— НЕ СТРЕЛЯТЬ! — запоздало закричал красный на сцене, но Джера уже вскидывала руку с бластером. Первым же выстрелом она снесла выступающему пол головы.
И тут начался настоящий хаос. Толпа закричала, люди бросились врассыпную, отряд фашистов быстро задвигался к укрытиям, попутно стреляя в коммунистов, которые не решались открыть ответный огонь, пока площадь была наполнена гражданскими. Джера добралась до укрытия одной из первых и, несмотря на опасность, улыбалась, заряжая бластер. Им надо было продержаться недолго, скоро в бой должны были вступить подкрепления Шера, которые не могли подойти сразу, чтобы не вызвать подозрений в спланированности перестрелки. Но Пастор была спокойна, и пока её бойцы смело палили из всех орудий, она лениво выглядывала из укрытия и постреливала во врагов, которые роились как мухи, совершенно дезорганизованные. Штурмовики же стреляли буквально по всем — и по вооруженным коммунистам, и по публике — теперь, когда перестрелка уже началась, можно было не церемониться по этому поводу. Пришедшие якобы как зрители фашисты принимались теперь за свою рутинную работу — террор.
Когда пришли люди Шера, демонстрация уже была разгромлена на голову. Коммунисты отступали, толпа разбежалась, а площадь была усеяна мертвыми и ранеными. Отряд Джеры рассеялся, её штурмовики медленно и лениво бродили по площади и добивали раненых. Сама она неторопливо ходила по периметру площади и рассматривала оставшуюся после боя картину.
— Ну, госпожа Джера, успех? — подбежал к ней радостный штурмовик.
Джера улыбнулась.
— Успех. Когда Эйхарт вернется в штаб, передайте ему мой комплимент — я и не подозревала в нем таких актерских способностей, — Пастор рассмеялась.
— Обязательно, госпожа!
Джера вздохнула и хотела уже сказать солдату, что уходит, но вдруг взгляд её выхватил что-то особенное на заваленной телами площади — знакомое пальто. Пастор направилась к нему, обходя и переступая трупы и не обращая внимания на стоны раненых. Когда она подошла к интересующему её объекту, то хмыкнула и легко усмехнулась.
— Гейла?
Девушка была еще жива. Она лежала на каменных плитах вся в крови, в неё попали трижды: две раны в корпус, одна в плечо. Бедная девочка смотрела на Джеру с ужасом, даже попыталась отползти в сторону, но не могла. Рядом с ней лежало тело её спутника, изрешеченное куда сильнее — это был Нокт. Джера даже не вспомнила, кто он такой, поэтому страх Гейлы вызвал у неё некоторое удивление.
«Я твоё единственное спасение, глупышка, — подумала она, рассматривая тело девушки, — Три раны: плечо, грудь, живот… Если вызвать врача, возможно, ей успеют помочь».
Раздался звук битого стекла и рёв пламени — фашисты бросали коктейли Молотова в сцену, чтобы уничтожить оборудование. На секунду Джера отвлеклась на них, но тут же перевела взгляд обратно на Гейлу.
«Нет, времени мало. С минуты на минуту могут подойти подкрепления — кто сейчас будет с ней возиться?»
— Какая жалость, — Джера взяла свой пистолет с огнестрельными патронами и прицелилась Гейле в грудь — по крайней мере, так не пострадает лицо, и девочку похоронят в открытом гробу.
— Госпожа Джера! Нужно уходить, здесь опасно! — послышался голос Рода, который шел к Пастору быстрыми шагами.
— Одну минуту! — отозвалась Джера.
Три громких выстрела прогрохотали над площадью. Джера спрятала пистолет в кобуру и повернулась к своему бойцу.
— Род, у меня для тебя особое поручение, — спокойно сказала она и вынула из кармана пальто ключ-карту, — Ты знаешь адрес квартиры, в которой я жила, приедь туда, забери остатки моих вещей и отвези их господину Герну.
— Так точно, госпожа.
— Если понадобится, можешь взять кого-нибудь с собой. Теперь отведи меня к машине.
— Конечно, мой Пастор! Следуйте за мной.
Джера двинулась вслед за своим верным псом, всё такая же уверенная, спокойная и неколебимая. Солнце освещало её аристократический профиль, прекрасные, породистые черты лица, которые вместе складывались в безупречную систему. Свет скользил по прекрасному, здоровому и крепкому телу, прелести которого не могло скрыть даже теплое осеннее пальто, по бледным ладоням, слегка крупным для женщины. Если бы не усеянная последствиями перестрелки площадь, любой, кто проходил бы мимо, мог увидеть её во всей красе. Её, Пастора, избранницу бога Адемира и великую женщину, которой уже сейчас многие пророчили великое будущее.
