Бедное, бедное Власово Медное

            « Медное Власово, Медное Власово…
            Сколько простора души неземной!
            Я расскажу тебе что-то ненастное
            Эта усадьба сегодня со мной.»
            (Ю.Казачков)

С усадьбой Медное Власово «столкнулась» абсолютно случайно, — стоило только поехать на дачу другой дорогой.

Остановились, дабы прогуляться с «самым младшим членом семьи» Гизмо – представителем устрашающей породы йоркширский терьер.

Не успели выйти из машины, как Гизька сиганул куда-то в лес, мы — за ним (а бегает, надо сказать, он очень быстро) и некоторое время догнать его не могли, почти как в гайдаевской комедии « Пёс барбос и необычный кросс».

Но когда это, все-таки, произошло, и, подняв непослушное существо с земли, мы посмотрели по сторонам, то, как в сказке, нашему взору предстал великолепный дворец, невесть откуда взявшийся в этом Богом забытом месте.

Сей чертог на первый взгляд очень напоминал Большой театр, правда, без квадриги с Аполлоном на фронтоне.

На второй взгляд, оказался заброшенной, но неплохо сохранившейся усадьбой с шестиколонным дорическим портиком, и примыкающими к его сторонам симметричными одноэтажными крыльями — в одном крыле окна были заколочены фанерой, в другом наглухо замурованы. Интересно, почему, такая разница?

Усадьба стояла на холме, живописно возвышаясь над местностью, и главным фасадом смотрела на протекающую в овраге речку Ворю.
Сквозь высокую траву, штабеля сухих веток и кусты мы смогли пробраться к реке, чудом не свалившись с высокого крутояра.
Кроме весьма грязной воды, ничего интересного замечено не было.

По шатким ступенькам поднимаюсь к наглухо заколоченному главному входу: монументальные, некогда белоснежные колонны на величественных постаментах пестрят надписями о любви Вани к Тане и прочими печатными и не очень выражениями.

Отодвинув доски окна на первом этаже, заглянула внутрь, — боже, да там свалка использованной питейной тары, — почти все пространство завалено мятыми баночками спрайтов, фант и кол и, конечно же, множеством бутылок, понятно из-под чего. Зрелище, надо сказать, устрашающе-удручающее.

Очень хотелось подняться на балкон второго этажа,- там в некоторых местах сохранились ампирные решетки (между колоннами на первом этаже они злодейски вырваны).

Но сделать это не представилось возможным, — внешняя лестница отсутствовала, а сам балкон не казался безопасным, и мог отвалиться, едва бы я на него ступила. В общем, что не делается…
Огромный портик, мне кажется, был когда-то украшен лепниной или гербом владельцев,- так и просилось что-то подобное туда.

На территории бывшего усадебного парка, давно заросшего и неухоженного, располагалось несколько хозяйственных построек такого же жёлтого цвета, что и сама усадьба, заросший пруд и остатки скамеек, думаю, не имеющих никакого отношения к усадьбе, судя по их виду.

Ниже усадебного дома на крутом береговом откосе протекал родник с чистейшей вкусной водой. Probatum est!

Задним фасадом усадьба была обращена к дороге, возле которой расположился странный посёлок, состоящий из двух домов — двенадцатиэтажного и пятиэтажного.
Оглянувшись вокруг, увидели ещё парочку заброшенных и полуразрушенных купеческих домов (первый этаж кирпичный, второй — деревянный), а также несколько рассыпанных вдалеке друг от друга деревенских избушек или дач.

Очень захотелось узнать историю этой загадочной усадьбы и её обитателей. Итак, начинаем!

Богат был купец первой гильдии и потомственный почётный гражданин Андрей Яковлевич Савельев, — заводы, газеты, пароходы. Иные дворяне во много раз беднее, только титулом и кичились, больше нечем было. А Андрей Яковлевич имел право приезда аж ко двору императорскому.

Три года исполнял он обязанности Московского городского головы, неоднократно избирался поверенным от первостатейного купечества города.
А выйдя в отставку в 1822 году, основал в мызе Власово Богородского уезда Московской области завод, нет, не свечной, а медный, а поселок сей называться стал Власово Медное.

Выпускалась здесь листовая медь да латунь, котлы производственные, и про народ не забывали – самовары да тазики выпускали для варки варенья или ещё для каких нужд.

Помните у Корнея Чуковского в «Мойдодыре»: — «Он ударил в медный таз и вскричал: «Кара-барас!»

В 1834 году Андрей Яковлевич ослеп, и все бразды правления производством официально взял в свои руки его сын Иван Андреевич, доселе помогавший отцу.

Завод разрастался, три его корпуса имели пять молотов, приводимых в движение водяным приводом.

Более ста рабочих из соседних деревень производили продукции на 156 828 рублей в год, что по тем временам было очень даже значительно.

После смерти Ивана Андреевича (как ни странно, сохранилась его могила в некрополе расположенного неподалёку Николо-Берлюковского монастыря) предприятие перешло к его вдове Ольге Федосеевне, которая продолжала дело, но с меньшим размахом и недолго.

В 1860 году она продает завод купцу Зернову, имеющему подобное производство в деревне Дядькино.

В 1863 году предприятие покупают шелковые фабриканты братья Савельевы.

Богородский уезд Подмосковья (ныне Щелковский и Ногинский районы) представлял собой район сплошного ткачества.

В 1717 году Указом Петра I была основана фабрика в Купавне и производились на ней бархатные кушаки и орденские ленты.

На шелкоткацкой фабрике купца Ивана Ивановича Соловьева (нового владельца Медного Власова) вырабатывались парча, позумент и бархат (одни названия чего стоят!).

Эти изделия не уступали подобным образцам из Франции.

Известный русский географ П.П. Семёнов-Тянь-Шанский называл Богородский край «Лионским округом» Московской губернии, имея в виду успешное соперничество русских тканей с французскими.

Обидно, что сейчас мы проиграли бы французам с большим отрывом. Куда ушло всё наше мастерство?

Знаменитые Богородские ткани украшают царские дворцы в Петергофе и Пушкине.

Усадьбу братья Соловьевы решают возвести на высоком берегу живописной Вори с чистейшей водой, в стиле ампир, чтобы, как у дворян была, а может еще и лучше.

Строительство шло с 1871 по 1890 годы.

Между усадьбой и рекой разбивается живописный парк, устраивается пруд.
Рядом строятся два флигеля для хозяйственных нужд.

До 1917 года усадьба и медно-латунный завод процветали, пополнялся ассортимент изделий,- в Первую мировую войну здесь выпускались даже патроны.

Завод работал вплоть до двадцатых годов прошлого века.

А в усадьбе после революции, видимо, в отместку всем дворянам и буржуям, разместилась психиатрическая больница.
Просуществовала она здесь много лет без смены профиля.

А когда усадьбу признали аварийной, а это произошло это, видимо, вместе с присвоением ей в 2002 году статуса «Памятника истории и культуры», психиатрическая больница переехала в новое, специально построенное для неё здание, здесь же в посёлке.
Раньше этого сделать, видимо, было никак нельзя. У нас всё и всегда делается вовремя!

И дом двенадцатиэтажный выстроили, думаю, для работников этой лечебницы.

Кстати, усадьба до сих пор принадлежит владельцу с нечитаемой аббревиатурой ГБУЗ МО «ЦКПБ».(Почти АБЫРВАЛГ)

По словам местных жителей, здесь живут бомжи, никто зданием не интересуется, не собирается реставрировать и вскорости накроется усадьба Медное Власово медным тазом.

Вот такая невесёлая судьба ожидает эту интересную, необычную, замечательную усадьбу…

А,может, ещё не поздно? Может, слабый огонёк надежды, еще теплящийся в душе этого старого дома, станет для него светом в конце туннеля.