Атаман, любящий, но не любимый

  Николай Ищущий представляет Вашему вниманию произведение про свою любовницу и вторую любовницу. Но имейте ввиду, что данная повесть будет про первую, второй, с которой у Максима исключительно был половой акт, будет написано меньше.

  

  Оглавление:

  Глава 1

  Глава 2

  Место для рецензора, если данное произведение будет распечатано

  

  Глава 1

  Меня зовут Ольга. Я всегда всё вижу наперёд. У меня есть своя рать. Ну как у Николая Ищущего, только ещё злее.

  Я живу тут, в моей рати только один юноша. Он любит меня, а я люблю его. Мы стараемся заботиться друг о друге по законам военного времени, меня жизнь так воспитала, что вижу всегда и везде то убийства, то изнасилования. Как Николай Ищущий, короче. Только вот я преисподнюю не вижу и не увижу.

  Юноша появился в моей рати неожиданно для меня. У меня был нервный день тогда, когда я его встретила. Он мне предложил вступить в мою рать, при этом про рать я ничего не сказала ему.

  Дом построил он, дерево, под которым я курю каждый раз, когда у меня эти дни, он посадил. Главное, что у нас нет ребёнка. Я боюсь, что, если мы займёмся этим делом, не сможем остановиться. Ведь он нормальный, как и я, но меня злит любое копирование меня.

  Сегодня я вышла из дома и увидела: убивают девушку. Я пригляделась: это была моя знакомая, когда я училась и получала среднее специальное образование.

  — о, Надюха, ты что ль? — спросила я.

  — да, а ты не признала меня, да, сестра? — услышала в ответ.

  — да. Пошли со мной, юноша разберётся.

  — Максим что ли?

  — так его Максимом зовут?

  — лучше называй Максом, он с тобой общается как с ведьмой, поняла?

  — теперь поняла.

  Первого заместителя я оттащила домой, юноша зашил швы на её груди и на её вагине.

  — Надя, а там ещё кто-то из наших убиваем?

  — Лиля, Вика, Маша, Настя…

  — не Хитрова?

  — да Маслова, у нас новенькая появилась. Я её знаю не по наслышке, она не дура. Просто у неё есть действительно медицинское образование в отличие от меня.

  Надюха пошла и на следующее утро, прошли сутки, когда она привела в наш общий дом, всех тех, кого она перечислила.

  — Оля? — подал голос в первый раз Макс.

  — слушаю.

  — надо расширять дом, а то спать им негде.

  — пускай решают сами эту проблему. Не ты, Макс.

  — ладно.

  Через три недели у нас был прокопан и погреб, и мансарда, на которой они расположились. Отопление подключила я сама. Юноша пошёл в город вместе с ними и купил: 1) стаканы; 2) подушки с одеялами; 3) тарелки; 4) ткани для одежды.

  Первым делом они ткали себе нижние белья, ведь Максу казалось, что на каждую из них хотят заниматься рукоблудием. По этой причине он им сказал, чтобы они сшили себе сначала лифчики, потом уже трусы. А прокладки купила я им сама, откладывая деньги. Тарелки мыла Лилия, стаканами занималась Анастасия. Виктория спала в любое время года на крыльце. Мария бегала за мной, стараясь мне угодить и пытаясь мне заменить Максима. Максим же уходил на восходе и возвращался на закате. Это было исключительно зимой и летом, в остальное время он общался с нами на ту или иную тему в моё отсутствие. В присутствии меня он молчал. Потому что я не хотел меня злить.

  А злить меня было легко. Вчера я ездила в Санкт-Петербург, там ходила по Театральной площади. Юноша рассказал, что здесь любое нарушение спокойствия места, как у Николая Ищущего за то, что дёргает прототипов в его литературе, кроме русофобов, разумеется, влечёт за собой фатальный исход. Я приняла решение, что у нас дома будет также и сообщила об этом Марии. Мария сказала Лилии, Лилия же сказала Маргарите, приехавшей к нам, ставшей последней в моей рати и поставила защиту как ведьма. Наша, я это так называю, усадьба была оформлена окончательно.

  Летом Виктория поставила колючую проволоку вокруг дома. Лилия её зарядила электрическим снарядом, она сказала мне так: каждый, кто будет думать об одной из нас, будет бит током. На вопрос, в каком количестве, она сказала:

  — Николай Ищущий сам знает, сколько здесь будет раз и сколько тока.

  Я поняла. Мы все поняли, включая юношу. Остальное время он хотел, чтобы я с ним начала спать. Потому что, по его словам, ему напомнили о нашей коллеге, с которой у него и был половой акт.

  — я не хочу, Макс. Ты ведь понимаешь причину, по которой я не хочу с тобой спать в этом плане?

  — понимаю, мне самому ни хера не до смеха сейчас.

  — значит, изменять будешь как своим супругам?

  — я не настолько отбитый, чтобы каждую оплодотворять.

  — хорошо.

  Утром никого, кроме меня и юноши, не было. Записка была оставлена Надеждой:

  «мы поехали в город, там будем оказывать влияние на других. До Лилии ночью дошло, что надо развивать экономику не только у нас в, как ты говорила нам перед сном, усадьбе, но ещё и в целом по стране. Другой вопрос, что границы открыты, полное нецензурное выражение.»

  Я пошла мыться. Я начала мыться, при этом забыв взять одежду чистую. Я набрала номер Максима:

  — принеси чистую одежду.

  Через минуту лежало всё, кроме нижнего белья. Я не поверила своим глазам: как может быть вся одежда, кроме нижнего белья?

  — Макс, какого у меня здесь есть всё, кроме нижнего белья?

  — так ты ведь сама себе его не покупала, а эта одежда была куплена тобою, когда ты ездила в Москву два дня назад.

  Я надела на себя носки, штаны, свитер, пошла обратно. Разогрела себе попить и пошла к себе в комнату.

  — я спать, Макс. — перед сном я набрала номер юноши.

  — будить надо?

  — нет.

  — хорошо, спасибо и за это.

  Я в первый раз за последние полгода спала спокойно. Пока не услышала шорох со стороны улицы.

  — Лилия всё же не кидает зиги.

  — а ты думала, что я настолько отбитая, чтобы не контролировать себя.

  — отбитая или нет, успокойся. Никто не хочет тебя трахать.

  — уверена?

  — уверен наш Максим. Он ведь как Виктория: сторожевой пёс, злой на всех при любых обстоятельствах.

  — Вика услышала характеристику. А Анастасия сделала выводы?

  — сделала. А Маша?

  — Маша… ё-маё, она же в городе осталась. Как она будет возвращаться, а?

  — Максим!

  — да. Сейчас наберу ей.

  — всё же не озабоченный прототип, как и мы, надоели уже на нас онанизмом заниматься, дошло до автора, до какой степени зол первый староста.

  Через полчаса приехала Мария и начала голосить: какие сделала она покупки. Но Надежда в ответ на неё так посмотрела, по крайней мере, я с закрытыми глазами увидела этот прожигающий взгляд, что Маша заплакала.

  — да ладно тебе рыдать, дура! — сказала Надя. — ты зачем оставшиеся деньги на хрень потратила, а, дура?

  — да не хотела я, у меня было желание переспать с Максимом, по этой причине я купила много мужской одежды ему.

  — а он мерил? Ты его вообще спросила перед тем как покупать эти шмотки?

  — да. Я с ними стояла и мерила.

  — как? Если он находился здесь и говорил тебе приезжать обратно?

  — успокойся уже, Надежда. — проснулась уже я. — зачем тебе кричать на неё за уже сделанное дело?

  — но она же потратила последние деньги.

  — она дура по-твоему? Иди на улицу и думай над своим поведением. — сказала я не своим голосом.

  Надежда хлопнула дверью так, что осыпались бы, если бы были, стёкла. Через полтора часа она вернулась и попросила прошения перед Марией.

  Мы пошли есть за стол. И у Марии, и у Надежды текла тушь из-под век. Мария взяла влажные салфетки, стоявшие посередине стола, и дала их и себе, и Надежде. Вместо ожидаемого результата тушь была размазана и у неё по щекам, и у неё. Я не могла на это спокойно смотреть и снова не своим голосом сказала:

  — Идите в ванную и идите смывать друг с друга тушь. Подчистую смыли тушь, тогда возвращайтесь обратно за стол, тогда доедите.

  Они пошли в ванную. Озабоченный читатель Николая Ищущего здесь услышал женские стоны, доносящиеся по всей ванной комнате. Но на самом деле здесь были лишь всхлывания Надежды и Марии. Через двадцать минут они вернулись без туши, но всё ещё с блестящими от слёз глазами.

  — ты сейчас добрая? — спросила Виктория.

  — да. Я всегда дома добрая, по этой причине я и попросила их вычистить из себя тушь. — ответила я, смотря в глаза всем, кроме юноши.

  — спасибо за то, что не накричала на нас третий раз. — сказала уже Лилия.

  — да зачем мне на вас кричать? Никто не дура, никто не дурак, дурак лишь тот, кто думает о нас, когда у нас менструальный цикл, в плане занятия этим делом. -:сказала я спокойным тоном.

  Юноша на нас всех посмотрел и убрал нашу посуду. Все, кроме меня и Максима, пошли спать. Максим позвонил Маргарите, узнал, он мне сказал об этом после завершения диалога, что она под влиянием Елизаветы окончательно. Потом он вышел на улицу, спросив у меня сигарету.

  — нет, не дам. Это моё личное пространство, ты должен его уважать. — сказала я тихо, чтобы не разбудить никого из тех, кто лёг спать.

  — я понял. Тогда что мне скажешь делать? — спросил он у меня.

  — я тебе скажу лечь спать и проснуться тогда, когда скажет Виктория. Если не услышишь Викторию, тебя разбудит Анастасия. Если не разбудит Анастасия, то разбудит тебя Мария. Она тебе будет делать приятно ртом, я уже поняла, что она в тебя влюблена. Ты главное кончи ей в рот, я понял, Макс?

  Он посмотрел на меня как любимый автор Николая Ищущего. Речь про Михаила Булгакова.

  — ты серьёзно думаешь, что у нас произойдёт это дело?

  — я вижу, что мы все из-за менструальных циклов тебя хотим не переставая. По этой причине я хочу, чтобы ты начал с Марии. Она передаст информацию об этом мне, а я передам остальным. Завтра — я ему начала говорить на ухо так тихо, как могла — мы все будем тебе делать приятно ртом, кроме одной из нас. Это одна из нас будет самая красивая, то есть, Виктория. Ты внутрь её кончишь. Так сказала я, раз вы называете наше место жительства усадьбой, барыня. Главное, не называй меня барышней, мне доложила Елизавета, что ты так называешь девушек лёгкого поведения. Я понял?

  — я понял. Сегодня и завтра половые акты, верно, Ольга?

  — верно, Макс. Прототипы не будут этого делать с тобой, не вздумай больше ни одну из нас, озабоченный читатель, раздевать ни умом, ни хреном, я понял, да?

  Максим кивнул и пошёл спать. Через два часа его пыталась разбудить Виктория. Всё шло по плану. Мария ему сделала приятно ртом так, что весь дом слышал, как сильно она его любит. Хорошо, что не огороженная территория. Потом он пришёл и начал есть. Я дала ему влажную салфетку, так как всё его лицо было в его же сперме в отличие от Марии, которая улыбалась до ушей. Потом мы все пошли спать. На утро пошли мы по алфавиту, если вас, озабоченные читатели не только мужского уже пола, но и женского пола, интересуют наши фамилии: первой когда Надежда, следом Виктория, за ней Лилия, потом Анастасия, ну, наконец, и я. Каждая, как и наш общий юноша, был абсолютно без одежды. Лето ведь, можно ходить по дому без одежды, верно, понимаю тебя, онанист, представивший картину, как мы все раздеты, кроме, разумеется, нашего общего юноши? Верно, дошло до автора.

  Мы сняли с него одеяло и начали потихоньку ему делать приятно ртом. Все, кроме меня. Я села на него не ртом, ни попкой, ни грудью. Всё так, как планировала я. И мы занимались этим делом до того момента, пока он в меня, наконец, не кончил. Кончил так, что я стонала от боли всю оставшуюся ночь, а другие мои коллеги ему продолжали на автоматизме делать ему приятно ртом, судя по звукам хлюпающего хрена и хлюпающих их вагин. Я не могла понять, он им делает приятно или они сами друг другу? В любом случае всю ночь эти междометия были. Утром я услышала, как они, наконец, вышли из его комнаты. Все довольные и потирающие животы.

  — Ольга, он нас каждую оплодотворил. — Сказала за всех та, кому она позавчера делала приятно ртом.

  — да ладно тебе лгать-то? Он и так меня любит сильно, он в меня кончил первым. Потом кончил в Надю, после Нади кончил в Лилю, после Лили кончил в Настю, а уже потом кончил в тебя, Маша. — сказала Вика, потирая свой живот. — у него действительно здоровая сперма. Надеюсь, у нас будут сыновья.

  — думаю, он хотел бы больше дочерей, чтобы и их трахать как нас. — сказала Лилия, потирая живот.

  — замолчите вы уже все, у меня и так почки с мочевым пузырём болят из-за вас! — услышали гробовой тон в первый раз мы Максима.

  Я пожала плечами и легла спать. Легла, а следом за мной остальные.

  Прошло пять, шесть, семь, восемь, девять месяцев. Максим вызывал на дом акушеров, и каждая из нас рожала. Рожала и нам говорили, что девочка одна, девочка два, девочка три, девочка четыре, девочка пять. Называли мы сами своих дочерей в честь нас. Мы кормили их молоком. Когда они начали ходить, каждая из них были наших заместителем, кроме Максима, он брался за голову. Но причину, хотя и спрашивали каждая из нас, он не называл. Он просто приходил поесть то утром, то вечером, то днём.

  — дочери в порядке? — спрашивал он у каждой из нас на первые дни рождения каждой дочери.

  — да. — Хором отметили мы, смотря на него со слезами на глазах.

  — значит, не будут меня хотеть, как мы, да?

  — да нет, конечно, Макс: мы их воспитаем так, что ты не будешь ни с одной из дочерей спать. Потому что от тебя им останутся только кости. — сказала за всех Виктория.

  — а ум и внешность наши. — продолжила Лилия.

  — по этой причине не волнуйся о дочерях. Мы их отдадим Елизавете, она решит сама, что с ними делать. Как только они научатся говорить и писать. — сказала Надежда.

  — но ты не переживай на тему инцеста: он будет исключительно с нами. Мы решили так: Надежда твоя мать, Виктория твоя сестра, Лилия твоя дочь, я твоя внучка, Ольга твоя бабушка. — сказала Анастасия. — Лучше смирись, нам понравилось заниматься этим делом с тобой, наш любимый сын, брат, сын, внук, дедушка.

  Максим посмотрел на каждую из нас уже как его любимый писатель как государственного служащего, Львом Толстым.

  — я согласен. — сказал он таким тоном, что Мария начала рыдать.

  — А я кем ему прихожусь? — сквозь слёзы спросила она.

  — ты приходишься ему единственной женой, которую он будет любить из нас искренне. Без половых актов, готовь ему поесть и нам остальным. Ты нам как единственная родная мать. — сказала я.

  — то есть, я нормальная? — утирая слёзы, сказала она.

  — да. Ты больше не дура. Отправляйся в магазин — я передала заработную плату каждой из нас ей — смотри не потеряй ни одной копейки — за кашей, за мясом, за молоком, за овощами. Фруктов в виду того, что мы теперь видим его пенис постоянно, не покупай, я поняла? (До прототипов дошло: пожалуйста, кормите себя самостоятельно дальше, приду, проверю ваше психологическое здоровье, буду думать как Макс, как половина государственный служащий, половина общественный деятель, я не собираюсь ни одной из вас ни психологически, ни физически трахать. Простите, пожалуйста, заранее за то, что в зрелом возрасте из-за онанизма в несовершеннолетнем и следом совершеннолетнем возрасте трахал не вас. Каждый раз, когда занимаюсь этим делам, я вижу нас, место спокойствия. По этой причине я приношу извинения заранее.)

  — я поняла. — сказала Мария и начала быстрее есть. Через пять минут она вышла на улицу.

  — Я не могу понять одного: зачем вы тогда все со мной переспали? — спросил Максим, смотря мне в глаза.

  — я тебе ещё раз говорю: каждая из нас видела в тебе юношу. Пока молодой, можно с тобой заниматься этим делом сутками напролёт. Сутками, понимаешь? У тебя ведь у самого есть книга про мужской организм, где чётко говорится: трахаться хочется как в молодом возрасте, так и зрелом. При этом это касается в первую очередь вас, мужчин. Как там мог бы сказать Николай Ищущий? Сперма есть и её надо куда-то слить, да? Здесь этот самый случай. Нами всеми ты любим, теперь наша очередь заботиться о тебе, Макс. Постарайся больше не дёргаться на ерунду.

  — Ольга, но раз я юноша, я имею право защищать вас от всяких преступников.

  — да каких преступников, а? Вокруг никого, только мы и ты. Делай, что хочешь. Всё равно правоохранительные, как и медицинские сотрудники, через Елизавету всегда на твоей стороне. По этой причине успокойся и не дёргайся. Мы сами теперь о тебе будем заботиться, это не обсуждается, я понял, Максим?

  Максим снова посмотрел взглядом любимого автора Николая Ищущего.

  — да не надо смотреть нас так: смирись с любовью, либо — я показала в сторону калитки — ну ты понял, да?

  — я понял, хорошо. — Сказал Макс.

  Когда вернулась Мария, мы поехали на работы. На какие работы, знает только Максим. Но я купила камеру, чтобы следить за Максом. Его здоровье начало сдавать позиции, по крайней мере, я так думала. Камеру я установила в его комнате. Ею управляла Виктория. Выключали лишь во время занятий этим делом.

  Юноша был постоянно у всех, кроме меня, я по расспрашиванию каждой из нас это поняла, перед глазами. Особенно его хрен. Но лишь во время не работы. Мы впали от Макса в зависимость, мне казалось, что он этому и рад. Но он успокоился лишь после третьих родов каждой из нас. Теперь его взгляд сменился с вопросительного на хмурый. Этот взгляд мне не нравился, я вызвала психотерапевта ему на дом. Через три часа он вышел и сказал:

  — Девочки, Вы им тоже любимы. Но просто поймите одну вещь: занимаясь этим делом с каждой из вас, он чувствует виноватым в первую очередь себе. Потому что он знает боль родов, знает боль, по крайней мере, представляет, во время занятий этим делом, знает всё с, как он говорит, негативной позиции про это дело. По этому рекомендую вам: прекратите с ним заниматься этим делом. В противном случае он действительно уйдёт и не вернётся обратно. Он вас любит не половыми органами в отличие от вас, он мне так сказал. Вы можете ещё пару раз этим с ним заняться, до своих сорока лет, после чего он сам это закончит.

  — закончит как?

  — останется дома. Раз вы ему сказали оставаться здесь, он воспринял это так. Короче, любите спокойно. После последних родов в 39 лет не трогать его ни в коем случае. Я — он взял блокнот, вырвал оттуда лист и пошёл на кухню, чтобы записать свои мысли, после чего вернул мне данный листок, где написал «запрещаю категорически после последних родов каждой из вас от него» — я поняла предупреждение? Больше предупреждать он не будет.

  — я поняла. — сказала я и, взяв магнит, повесила на кухне данный листок. — спасибо вам.

  — спасибо-то спасибо, а деньги?

  — стоп. Маша же вам заплатила.

  — минет дело, конечно, хорошее, но не катит. Мне нужны деньги, а не приятные моменты. — сказал психотерапевт гробовым тоном.

  — заткнись мразота и убирайся отсюда! — снова прогремел гробовой тон Максима — тебе отплатили тем, что ты заслужил! Какие на хрен деньги, а? Если тебе мало того, что тебе сделала та, о ком мы базарили, на кой Ищущий ты сюда припёрся? Если тебе мало одного посасывания, то о каких деньгах может пойти речь? Иди обратись сам к врачу, дурила! Я понял?

  — хорошо. Я вызываю ментов. — сказал психотерапевт.

  — да хоть КГБ или что там? ФСБ, да? Да хоть их вызывай. Я как Николай Ищущий повсюду, и вас, лже государственных служащих предупреждаю здесь и сейчас: нечего злоупотреблять властью. Я ещё в 18 лет написал произведение от первого лица про заключённого, который «я ни в чём не виноват», при этом посажен за злоупотребление полномочиями. Заткнись, мразота, думающая таким образом, я к тебе, читатель, обращаюсь: либо служи, либо работай. Третьего, вы уж извините, не дано.

  Психотерапевт посмотрел на меня. Я тоже посмотрела укоризненно на психотерапевта, как наш общий юноша.

  — ну всё, я точно вызываю ментов. Пускай они с вами разбираются, вы меня достали. — сказал он, смотря на меня.

  — ну ладно. — Всплеснула руками я.

  Через пять минут приехал брюнет и русый. По словам супруга Елизаветы, они были с придурью. С какой именно, он не уточнил, но сказал, что с ними говорить не о чем.

  — меня зовут Семён, я следователь.

  — меня зовут Илья, я из ГИБДД.

  Первый это русый, второй это брюнет. Психотерапевт же по приезду их удалился. Денег мы ему не дали.

  — зачем нас вызвали? — спросил брюнет.

  — я не знаю. — Ответил русый.

  — снова ложный вызов. — Сказал брюнет.

  — Мальчики, чешите отсюда по добру по здорову. — Сказала Лиля, одевая лифчик при них. — Если вас интересуем мы, будете общаться с Максом. А Макс сегодня злой. Раньше он таким злым не был.

  — верно сказала. — Сказала Надежда. — идите отсюда.

  — идти? — брюнет пытался рассмешить нас.

  — хотите идите, хотите езжайте, мне всё равно. — Сказала Виктория, выходя из бани без соответствующего полотенца. — главное исчезните с глаз долой.

  — и как нам это сделать — спросил русый.

  — а вот так. — Вышла Анастасия. — садитесь в свою машину, нажимаете на педаль газа, разворот и обратно. Не хочу вас видеть, вы и так увидели главных красоток без одежды.

  — соответственно, ещё раз сказать, или вы снова на нас будете наяривать, цитируя Николая Ищущего, то есть, мастурбировать, а? — спросила уже я.

  — не буду. — сказал брюнет.

  — и я что-то расхотел. — сказал русый.

  Через минуту они уехали. Больше никто из нас, кроме Елизаветы и её сферы влияния, не видел их.

  Была всё та же зима. Мы все вошли в дом и начали есть. Поев, мы оделись и поехали в город. Все, кроме Максима, потому что он начал жаловаться на боль в почках.

  — сильная боль? — спросила Анастасия.

  — да, жжётся и колется. Но это, скорее, в области мочевого пузыря. — ответил Макс.

  — из-за того, чем мы все занимались? Как думаешь? — спросила Виктория.

  — думаю, да. Просто мне нужен отдых и никаких половых актов в течение трёх недель. Как и самого интернета. А то опять буду смотреть все возможные варианты этого дела.

  — я поняла. — сказала уже я. — Маша, оставайся с Максимом, готовь ему есть, стирай его одежду. Поняла меня?

  — поняла. — ответила Мария. — а все остальные где будут?

  — мы на работе, поняла? Мы и так все деньги отдали, чтобы Макс был согрет, был накормлен. Он же отец наших детей, а в 36 и в 39, в 39 последний раз произойдёт соитие. Поэтому корми и думай спокойно о нём, я поняла? — спросила за меня Надя.

  — ладно, хорошо.

  — главное смотри за ним спокойно, поняла? Чтобы не ходил из стороны в сторону, как опять отбитый. — сказала Лилия.

  — я поняла. — сказала Маша. — я пошла готовить.

  (Дальнейшее повествование из-за того, что на устройстве, где пишу эти слова, память не резиновая, я завершаю в настоящей главе).

  

  Глава 2:

  Представляйте самостоятельно этот половой акт.

   Место для рецензора, если данное произведение будет распечатано