Ангел на пляже

С высоты птичьего полёта это место выглядело, как тёмное пятно на зелёном ковре леса. Но если крутануть объектив и приблизить картинку, то перед взором открывалась трагедия.

— Током, током врежь! — кричали зеваки из толпы. — В сердце, в сердце коли! Ну что там возишься?!

Седовласый доктор и молоденькая фельдшер проводили реанимацию на песчаном берегу водоёма. Подросток лежал на спине с запрокинутой головой. От песка шёл невыносимый жар. Вокруг плотным кольцом собрались люди.

Доктор качал грудь, он пытался запустить юное сердечко. По его лицу стекал пот и повисал каплей на кончике носа. Живот мальчика вздымался от каждого толчка, а бледная кожа напоминала бумагу.

Он знал, что нет на свете любви сильнее родительской, но время потеряно. Парнишка слишком долго находился без воздуха. Доктор не раз видел, как в отчаянии ползают родители и рвут на себе волосы, как несчастная мать умоляет вернуть любимое дитя.

— Раз. Два. Три. Четыре, — шептал он и продолжал раскачивать грудь.

Серые кабинеты прокуратуры и бессонные ночи его не волновали в эти секунды. Совесть, вот что было важно. Он качал грудь, а глупая толпа ревела и выкрикивала всякий вздор.

Молоденькая фельдшерица смотрела на доктора умоляющими глазами, а он продолжал невзирая на шум и жару.

— Дмитрий Алексеевич, — наконец сказала она. — Хватит. Остановитесь.

— Замолчи! — закричал он. — Не лезь! Делай свою работу!

Наконец, он убрал руки от бледного тела и оглядел зевак, которые теперь уже молча смотрели на несчастного мальчишку. Они ждали от доктора чуда. Они хотели счастливый финал, как в фильме или романе, но чудо не произошло, ведь жизнь оказалась суровей вымышленных историй.

Родители парнишки уже подъезжали к пляжу. Неравнодушная девчушка из толпы отыскала их номер в записной книжке телефона. Им предстояло пережить самое страшное горе в своей жизни.

Доктор сидел на пляжной лавке и молча курил. Фельдшер Татьяна осторожно подсела рядом.

— Вы не виноваты, Дмитрий Алексеевич, — сказала она. — Вы всё сделали правильно.

Ответа не последовало. Он мысленно возвращался и проигрывал события снова и снова. Для него любая смерть была личным поражением.

— Ну, ведь мог вернуть парнишку, мог! — ругал себя доктор.

Тело накрыли клетчатым покрывалом, и толпа разошлась. Озеро стало на редкость спокойным, исчезла волна и теперь не представляло труда увидеть в воде человека. Оно будто нарочно затихло. Оно будто специально забрало очередную юную жизнь.

Город шумел. Летние веранды кафе ломились от посетителей. По проспектам то и дело с рёвом проносились дорогие автомобили. Самокатеры и велосипедисты мчались по бесконечно длинным велодорожкам. На бульварах тусовались подростки. Город дышал. Вот только не было среди этих людей весёлого парнишки с девчачьими ямочками на щеках. Его коротенькая история закончилась на песчаном берегу водоёма, практически так и не начавшись.

Ночью доктор курил, облокотившись на бортик балкона. Ему не спалось. Он смотрел на жёлтые окошечки бетонных муравейников и думал о пляжном ангеле. Он знал, что время заставит забыть. Знал, что сделал всё правильно, но шрам, который остался на сердце, будет ныть в минуты одиночества. Усталость шептала ему: «Покончи с ней навсегда. Уйди в частную клинику. Только там будут ценить и любить».

Он вдыхал прохладный ночной воздух, и в сознании появлялись улыбки людей, которые навсегда остались ему благодарны.

«Да… совсем крохотная, – вспоминал доктор. — Малютка, 22 недели от роду. Радовалась же её мама, когда она задышала. Сложно было, но мы справились. А мужик этот чудной. Я ему тогда инфаркт купировал. Ох, как же он благодарил. А мне, что его благодарности, я работу делал. Ведь приехал на подстанцию, и подарки подарил, чудак. Нет, ну оно, конечно, приятно».

Он курил, а в памяти всплывали лица людей, которым он когда-то помог избежать смерти. Уголёк горел, а на лице доктора сияла улыбка. В эту минуту он точно знал, что должен спасать людей.