Ангел

Часть I. Предисловие

Я сидел на улице в парке. Погода была чудесная: легкий ветерок, ласково обдувающий мое лицо и ласкающий щеки, точно он прилетел из далекой страны, только чтобы увидеть меня; яркое солнышко, чьи нежные лучи тянулись до самой земли, а золотые нити тепла опутывали каждого, но боли не причиняли.
Зеленая трава и клевер, особенно клевер, мягко качались на тонких стебелёчках, то приникая к земле, то снова выравниваясь и стоя ровно. Точно люди, они гнулись под гнетом ветра, но все же находили силы вновь поднимать свою голову, вновь посмотреть в свое далекое и непременно светлое будущее. Такие они были, эти маленькие стебелёчки.

А напротив меня были дети. Чудесные малыши, играющие в самые разные игры, за цепью которых мне уследить все никак не удавалось. Вот мимо меня пробежала девочка. Ее красные щечки, аккуратно собранные в хвостик, и маленькие хитрые серые глазки создавали образ милого лисёнка, что бежал за мячиком на мягких лапах, за своей добычей.

А вот за ней бежал неуклюжий медвежонок. Маленький, несуразный, пухленький малыш, что еще даже нетвердо стоял на ногах, бежал за ней, спотыкался, падал, но все равно продолжал бежать.

Мимо пробежала грациозная лань – подросток 15-ти лет. Ее плавные, изящные движения мягко разрезали воздух, а пыль земли тянулась за ней шлейфом, не касаясь нежной кожи юной принцессы.

А где-то там, вдалеке, почти в самой тени, под железным навесом турника, стоял мальчик. Он был похож на каменную статую посреди площади. Казалось, никто на него не обращал внимания, жизнь шла своим чередом, но неосознанно все сторонились его, словно зная, что он – лишнее звено.

Мальчик был весь в грязи; глаза его не выражали ничего; волосы были всклочены, в них можно было разглядеть комья земли, что запутались там уже некоторое количество времени назад. И он пристально смотрел на меня. Как давно он так стоял? Как давно смотрел на меня? Я не знаю, но стоило ему уловить мой взгляд, как он тут же двинулся ко мне, идя по тени – кустами и деревьями. Бежать от ребенка было бы недостойно взрослого человека, а потом я остался на месте, хотя, честно признаться, что-то в его взгляде, виде, поведении пугало и одновременно завораживало меня.

Он появился за моей спиной, положив руку на плечо. Я медленно повернул голову и спокойно кивнул, приглашая сесть рядом с собой. Отчего-то я думал, что этот восьмилетний мальчик поймет меня. И он понял. Он медленно опустился на лавку рядом со мной, ровно сел и вытянулся, как струночка, будто бы сидел на уроке. После он повернулся на меня, поднял свои проникновенные синие глаза и тихо спросил, словно боялся, что его услышат остальные дети с площадки:

— Дядя, а кто такие ангелы?

Признаться, этот вопрос меня застал врасплох. Как объяснить ребенку такие вещи? Но его пытливые глаза не ждали, ему хотелось ответа прямо здесь и сейчас. И потому мне пришлось отвечать.

— Ну… это бесплотные существа, у которых есть крылья за спиной. Они чисты, всегда добры и следят за тем, чтобы со всеми все было хорошо. У них есть особые способности, они сообщают волю Божью. И их никогда не видно. Ты ведь знаешь, кто такой Бог?

Мальчик кивнул, тут же задал следующий вопрос:

— А их можно встретить на Земле?

— Да, можно. Для каждого они свои, и каждый может встретить своего ангела, нужно только искать – отчего-то мне хотелось дать этому малышу надежду. Непонятно, с чего я взял, что она ему нужна, но мое чутье меня не подвело. Он действительно улыбнулся.

— Дядя… А ангелы бывают жестоки?

— С чего ты взял, малыш?

— Они ведь следят за всем, чтобы у всех все было хорошо, да?

— Ну да.

— Но люди ведь бывают разные. Кто-то злой, кто-то плохой. И всем должно быть хорошо. Значит, чтобы хорошему было хорошо, плохому должно быть плохо. Это ли не жестокость?

Мне не нашлось, что ему ответить, однако это и не требовалось. Мальчик тут же задал новый вопрос:

— А вон та девочка тоже ангел?

Поначалу я даже не понял, про кого именно он говорит, однако стоило мне немножечко поднять голову (знаете, у взрослых людей всегда такая проблема, они порой не замечают банальных вещей, хотя чтобы понять, стоит немножечко поменять угол восприятия; страдал этим и я), как увидел в доме напротив, в окне, бледную девочку. Она выглядела очень болезненной и несчастной. Ее карие глазки следили за детьми на улице, губа была искусана, а тонкие дрожащие пальцы изредка скользили по стеклу, словно рисуя незримые узоры. Она, как мне казалось, мечтала выйти на улицу уже не первый год, но из-за болезни была вынуждена сидеть дома, и от вида счастливых детей ей становилось еще больнее.
И мне показалось, что этот мальчик – этот всеми отвергнутый, такой же отвергнутый, как и эта девочка – способен помочь ей.

— Да, — ответил я, — тоже ангел.

Мальчишка светло улыбнулся. Он соскочил с лавочки и, не говоря ничего, вновь побежал по тени, скрываясь в кустах.

Я удовлетворенно выдохнул, смотря в небо сквозь полузакрытые веки. Сколько тайн таит в себе эта необъятная лазурь? А скольких людей она подтолкнула на свершения? Скольких еще она подтолкнет! Небо поистине великолепно. Стоит хоть немного помечать, глядя на него, как у тебя сразу отрастут крылья, что унесут вдаль. И ты будешь лететь выше, выше, выше… А потом сорвешься. Ветер будет бросать тебя из стороны в сторону, бить о деревья, о высокие скалы, но ты, снова взяв себя в руки, перестанешь сопротивляться. И тогда ты вновь расправишь крылья – уже израненные и сломанные, но все еще крылья – и перестанешь лететь. Ты почувствуешь ветер, услышишь его музыку, музыку скал, музыку шумящей листвы. Да-да, это все ЕГО музыка. И ты поддашься потоку. Ветер будет нести тебя бережно, словно на руках. И когда ты наберешься сил, то снова взмоешь ввысь. Зачем, почему – это неизвестно. Но раз такое происходит, то значит ли это, что там нас что-то ждет?

Часть II. Ангел.

Второй раз я увидел его, когда мальчишка вырос в прекрасного юношу. От грязи, неопрятности, неуверенности не осталось ровным счетом ничего; он ходил гордо, всегда смотрел только вперед. И рядом с ним была та самая девочка – его ангел. Она выглядела счастливой. Кожа ее стала загорелой, глаза блестели, да и в весе она поднабрала – ей удалось победить болезнь и стать чудесной молодой леди.

Они, как и я, гуляли в том самом парке, в котором мы впервые с ними познакомились. Пара была счастлива друг с другом. Они веселились, смеялись, играли в догонялки, точно маленькие дети. И я был счастлив за ними наблюдать.

Неожиданно для меня, девушка достала из кармана пачку сигарет, вынула одну и закурила. Конечно, этого ее возлюбленный не мог оставить без внимания.

— Милая, убери сигарету, пожалуйста. Это навредит тебе.

— Но ведь это просто сигарета! Ничего плохого не будет. К тому же, ты и сам ими баловался, разве нет?

— Тогда я был другим и не понимал много. Убери, родная.

— Милый, это просто сигарета.

— Девочка моя, она тебе навредит. На-вре-дит.

— Нет, не навредит! – с этими словами девушка топнула каблучком и отвернулась, продолжая затягиваться. Юноша вздохнул и отошел от нее, мягко опустился на лавку рядом со мной, задрал голову к небу, словно пытаясь найти там ответы.

— Не можешь найти общий язык со своей девушкой, да? – решился я начать разговор.

— Ммм… А Вам какое дело… — мальчик поморщился и перевел взгляд на меня. Он не забыл.

Увидев мое лицо, он вытянулся по струночке, сложил руки на коленях и улыбнулся.

— Простите. Не узнал. Да, все не могу отучить ее от вредных привычек.

— Ммм. Понятно. А ты уверен, что надо отучать?

— Конечно. Это вредит ее здоровью.

Я усмехнулся, решив не говорить ему, что иногда лучше промолчать, и посмотрел в небо. Оно, как и всегда, было чисто и спокойно.

— Ну так что? Как тебе твой ангел?

Юноша загадочно улыбнулся, продолжая смотреть ввысь.

— Ангел… Она прекрасная девушка. Правда, она иногда кричит на меня за дело и без, мы ссоримся, иногда даже доходит до…, — здесь он осекся, загадочно улыбнулся, а взгляд его на пару секунд стал печальным, — но… Ангелы ведь всегда были жестоки, да?

Я выдохнул, слегка прищурившись. Отчего-то мне сделалось тоскливо и тяжело, тревожность накрыла меня тяжелой вуалью и крепко сжала в своих объятиях. Но улыбка юноши, отражение чистоты небосвода в его глазах стали глотком свежего воздуха. Их непременно ждало светлое будущее. Я чувствовал это всеми фибрами своей уже порядком измотанной души.

Часть III. Небо.

В третий раз я встретил его, когда юноша превратился в седого старца. Он сидел на моем месте, бессмысленно глядя в темнеющее вечернее небо и то и дело вздыхал, слабо улыбаясь. Я мягко опустился рядом с ним и поднял глаза. Звезды только начинали загораться, образуя еле заметные созвездия. Все же, это всегда было любопытно, как древние увидели в скоплении звезд разные фигуры. Все же, самые первые люди поистине были поэтами. Дать имена всему, что нас окружает… Это великий труд.

— Звезды прекрасны – тихо проскрипел старик рядом со мной, не сводя глаз с неба.

— Да… Это действительно так.

— Говорят, это ангелы смотрят с небес на неугодным им мир. А те, кто стремятся защитить его, живут здесь, с нами.

— Отчего ты так говоришь? – спросил я, лениво повернув голову на своего знакомого. Его мутные, белесые глаза бессмысленно смотрели в небо и даже не двигались, он только иногда закрывал их, когда те, от ветра и пыли уже начинали слезиться.

— Потому что так оно и есть. Иначе зачем им покидать этот мир?

Я все осознал. От этого моя душа, моя окаменевшая и грубая душа сжалась, спряталась в глубине груди, как испуганный котенок прячется от громких звуков в углу коробки, дыхание затихло. Лишь только слезы не текли, остановились на полпути и замерли, оставляя меня наедине с едким жжением, что пронизало все тело.

— Так…, — справиться с дрожью в голосе было тяжело, и предательская одышка настигла меня не в лучший момент, — говоришь, незачем?..

— Я знаю, она где-то там… Смотрит. Третья звезда слева от ковша Большой Медведицы, вот ее место. Видишь? Она там… Точно там, я уверен. Мир… Она родилась не в том мире, верно. И потому… — он прервался, выпустил тяжелый вздох и слабо улыбнулся, как улыбался всегда, — в конце концов, ангелы всегда жестоки, да?

На этот вопрос не было ответа. Он был одинок в своей уникальности.

— Что… что ты будешь делать сейчас?

— Я? Пойду домой. Выпью немного чая, приму Валосердин. Натру колени Меновазином, беспокоят часто, а после лягу спать. Вот и все, — непринужденно ответил мне он, слегка поёжившись от вечернего холода.

— Но как же…

— А что?

Старик выпрямился, потянулся и, опираясь на трость, встал. Он в последний раз посмотрел на небо и искренне улыбнулся.

— Раз за нами наблюдают, значит, им не все равно, ведь так?

Мальчишка поправил волосы и неторопливо пошел за горизонт, изредка тихо посмеиваясь.

Он с тех пор исчез бесследно.