Альма хемела

Утром мама с папой уезжали работать.

Несмотря на то, что я отпраздновал только девять лет, меня не боялись оставлять одного. Конечно, по соседству жила миссис Карла Додж, худенькая пожилая женщина, к которой мне было велено обращаться в случае опасности, – я ни разу не обращался, – но, честно говоря, миссис Карла не внушала впечатления человека, который мог бы меня защитить. Её плечи и голову вечно кутал платок, из-под него вяло болталась юбка, казавшаяся продолжением платка, она вся была как платок, и мне казалось, порыв ветра если не унесёт её в Орегон, то как минимум собьёт с ног. Она мне не очень нравилась; папа говорил, я просто не потрудился с ней познакомиться. Я ему верил, но до сих пор так и не смог уговорить себя сделать это.

В то утро я, как и всегда, вытянулся в кровати с закрытыми глазами и ощупывал мир: как всегда, где-то кричала сойка, должно быть, общаясь со своей немногочисленной стаей; надо мною ещё держался запах маминых жасминовых духов; солнце тоже привычно вошло в мою комнату ещё пару часов назад, и я пятками чувствовал, как нагрелся плед, валяющийся у меня в ногах.

Я медленно поднялся, зевнул и засунул одну ногу в тапочку. Второй не было видно, но я сообразил поискать её под кроватью. Вместе с ней там нашёлся мой фиолетово-зелёный попрыгунчик, машинка без колеса и пыль, которую я собрал в комок. Не придумав ничего лучше, я хлопнул по этой кучке, и пыль разлетелась в разные стороны, попав мне в глаза и рот, который я не успел закрыть. Вылезая, я стукнулся головой об кровать и хотел было застонать от обиды, но ведь дома никого не было, так что я просто на ощупь двинулся в ванную комнату, где плескал в лицо водой до тех пор, пока не стал ясно видеть. Потом я намазал волосы укладочным гелем – я знал, что так выгляжу взрослее. Раньше я крал папин, но родители, кажется, заметили это и стали покупать мне свой.

Я выбрал бело-синюю рубашку в клетку, джинсовые шорты и белые носки. Мама просила меня не надевать их, оставить для особого случая, но я решил, что сегодня как раз такой случай – как ещё назвать день, когда осталось ровно две недели до школы? Найденный под кроватью попрыгунчик я сунул в карман шорт; схватил, проходя через столовую, оставленный мамой для меня бутерброд, проглотил его в два укуса, обулся и вышел на террасу.

Мячик просился наружу, и я достал его. Осторожно уронил. Он отскочил от пола и прыгнул опять ко мне в руки. Я кинул мяч в пол уверенней, и в этот раз еле его поймал: попрыгунчик отскочил так высоко, что мне пришлось подпрыгнуть, и я едва не задел рукой совсем низко висящую лампу. После этого я решил, что играть с ним лучше на улице, и вышел.

От травы он отскакивать не желал, и я отправился бродить по нашему заднему дворику, высматривая, куда зашвырнуть мячик. Недалеко от клумб стояла бочка с водой, я хотел кинуть в неё, но, замахнувшись, медленно опустил руку – а вдруг мяч попадёт в воду? Я в бочку не полезу. Да и в цветы могу попасть, мама не обрадуется. Я перевел взгляд на невысокий забор, разделяющий нашу территорию и миссис Карлы. Он был не сплошной, и мне захотелось потренироваться в меткости. Смогу я пять раз попасть в доски, а не в дыры между ними? Или десять? Двадцать?

До пяти попаданий я добрался довольно быстро, и отступил подальше, усложняя себе задачу. На девятый раз мяч попал почти в самый верх забора, но мне всё же повезло. Десятый раз я размахнулся, целясь ровно в середину доски; где-то совсем рядом гавкнула собака, я вздрогнул, выпустил мяч, и он улетел во двор миссис Карлы.

Я растерянно стоял на месте, не зная, куда кинуться. Наверное, это Найджел, ретривер, принадлежащий соседям напротив нас, отвлёк меня. Его отпускали гулять одного, чего я, честно говоря, глубоко не одобрял. С ним, конечно, ничего не могло случиться – у нас в Портервилле собак не крадут, но я боялся собак, и вот это имело значение, хотя я старался об этом помалкивать, чтоб надо мной не смеялись.

Передо мной стояла задачка покруче, чем разбираться, Найджел это или нет – перелезть через заборчик и вернуть себе мяч. Миссис Карлы не было видно, и я, не раздумывая, перемахнул на её территорию.

Я рассматривал её двор миллион раз: ухоженный газон – опрятнее, чем у нас, всюду аккуратные клумбы с ярко-фиолетовыми пенстемонами Дэвидсона, чисто – ни грязи, ни следов обитания человека вообще. Ни одна моя нога раньше не ступала на её траву, и я чувствовал себя немного неуютно, хотя был почти уверен, что мне сюда можно, ведь в случае опасности мне велено именно сюда и идти. Конечно, я понимал, что заходить полагается, постучав в парадную дверь, а не вторгаясь через забор. Однако не беспокоить же соседку из-за мяча, который я легко могу достать сам… Я думал обо всём этом, ползая по траве, и ругая себя за то, что когда-то выбрал попрыгунчик именно такого цвета. Вероятно, он сливался с травой или цветами, и никак не желал сдаваться в нашей игре в прятки.

— Кхм, — прозвучало у меня над головой, и я медленно поднял её.

Разумеется, это была миссис Карла в своём привычном платке и юбке до самой земли. Отсюда, с моего лежачего положения, она казалась высокой как жирафиха Киджи, которую я видел в зоопарке этим летом. Я в одну секунду поднялся на ноги и нервно сглотнул.

— Прошу прощения, миссис Карла… миссис Додж, — торопливо начал я. — Я не хотел врываться. Мой мяч, мой попрыгунчик, он где-то здесь, в вашей траве. Я совсем не хотел вас тревожить. Извините. Вы не поможете мне отыскать его?

Она засунула руку куда-то под платок, достала мой попрыгунчик, протянула мне его и морщинисто улыбнулась. Я в изумлении застыл.

Миссис Карла кинула мне мячик – я поймал его, – повернулась ко мне спиной и пошла к дому, бросив:

— Пойдём, попьём чего-нибудь?

Я слишком долго решал, не отказаться ли мне от приглашения, и когда взглянул на соседку, она уже поднималась на крыльцо. Мне пришлось вприпрыжку бежать за ней.

У неё дома было намного светлее, чем я почему-то себе представлял. На кухне повсюду были полки с баночками, мешочками и какими-то камнями.

Я тут же живо нарисовал, как миссис Карла достаёт травы из мешочков, сыпет в дымящийся котёл и варит пахучее зелье. Моё воображение настолько разыгралось, представляя её самой настоящей ведьмой, что я вздрогнул всем телом и покрылся мурашками.

— Джим.

Я снова дёрнулся от неожиданности, совсем забыл, что миссис Карла здесь. Она протягивала мне чашку чего-то ароматного. Я взял её, миссис Карла кивнула в угол кухни, в сторону стола, окружённого деревянными стульями. Я пошёл туда, осторожно неся чашку, наполненную до краёв горячей прозрачной жидкостью.

— Альма хемела.

Я снова вздрогнул, и заваренный напиток слегка выплеснулся из чашки. Да что со мной сегодня такое? Я так и буду пугаться всякого звука? Миссис Карла рассеянно смотрела в окно, укутавшись в свой платок.

— Простите, что?

— Это значит «душа-близнец» на языке моей матери. Родственная душа. Ты в них веришь?

Она тоже села за стол и поставила свой напиток. Её взгляд замер на мне, будто она увидела меня впервые и решила хорошенько рассмотреть. Мне стало неуютно, и я уставился на свои колени. Колени сияли маленькими шрамами. Миссис Додж заметила, что я засмущался, и отвела взгляд в сторону.

— Я… я не знаю. Я никогда об этом не думал. А что это значит? — вежливо спросил я и шумно хлебнул напитка. Мне вдруг стало холодно, и я обнял свою чашку ладонями. Она обжигала, мои пальцы затанцевали по фарфору.

— Существует теория, что у каждого из нас есть родственная душа. Мы можем пересечься с ней, а можем и не встретиться – как повезёт. Говорят, это большая удача. Такие люди понимают друг друга с полуслова; будучи рядом, достигают всех намеченных целей, будучи рядом, они растут намного быстрее, чем по отдельности. Это не всегда пара. Они могут быть друзьями, братьями, или соседями.

Её речь была такой плавной, что я погрузился в транс. Она, говоря это, мерно покачивалась, словно ушла туда вместе со мной. Холод рассеялся. Запах наших напитков укутал кухню тёплым облаком.

— Иногда такие души рождаются слишком далеко друг от друга. Я говорю не только о месте, но и о времени. К примеру, моя родственная душа ещё ребёнок в своём жизненном цикле, а мой цикл подходит к концу.

— Откуда вы это знаете? — подняв брови, спросил я миссис Карлу.

— Про то, что скоро умру, или про то, что моя альма хемела – ребёнок? — хихикнула она. Я промолчал.

— Джим, ты можешь не верить в то, что я сейчас расскажу. Я давно знакома с теорией родственных душ, но дважды мне снились сны, которые были не совсем снами. Я думаю, что мне повезло заглянуть туда, куда мы все попадаем после жизни на Земле.

Я слушал, словно заворожённый. Папа был прав, я зря избегал знакомства с миссис Карлой. Мне почудилось, что в её платке прячутся тысячи увлекательных историй, одну из которых она сейчас достала, чтобы поделиться со мной. Её голос лился, как песня, помогая мне рисовать в голове всё, что она говорила. Я молчал, она продолжала.

— Первый сон я видела года три назад. Я очутилась в каком-то месте, полном людьми, и увидела дверь. У меня было ощущение, что никто, кроме меня, не видит её. Тогда же мне пришло знание – такая дверь есть у каждого, и каждый может видеть только свою. Эта мысль появилась в моей голове, но я понимала, что не я её придумала, мне будто её вложили, понимаешь?

Я не мог сказать, что понимаю на все сто процентов, но на всякий случай кивнул.

Миссис Карла удовлетворённо продолжила:

— Я открыла эту дверь и вошла в неё. И снова произошло озарение – это моя комната. Она была не такая, как у меня здесь, дома, но она была моя. Я сразу почувствовала. Всё в ней пахло чем-то родным. Меня тянуло к книге, которая парила прямо в воздухе, без всяких опор и верёвок. Я подставила под неё руки, и книга опустилась мне на ладони. О, сколько удивительных историй в ней было! Они все были о двух душах, которые никак не могли встретиться. В одной из историй души родились в разных слоях населения, – а это может стать препятствием посильнее, чем время и расстояние. В другой истории душам снова не повезло, они жили на разных континентах. В предпоследней истории я поняла, что одна из душ принадлежит мне, там описывалась моя нынешняя жизнь. В книге говорилось о том, что моя родственная душа на этот раз совсем близко. Она живёт по соседству. В этот момент я проснулась.

Я нахмурился.

— И кто же это?

Она ненадолго заколебалась, но потом сказала, глядя на меня:

— Ты только не пугайся, Джим. Это ты.

— Вы уверены? — поперхнулся я. — Но как так вышло? Почему вы никогда не заговаривали со мной раньше?

Миссис Карла тяжело вздохнула.

— Ты был слишком мал, когда мне приснился тот сон. Ты и сейчас ребёнок. Нам немного не повезло.

Она грустно улыбнулась. Я допил содержимое своей чашки. Самое удивительное было то, что я действительно стал понимать, о чём она говорит. Знаете это ощущение, когда сидишь рядом с другом, и вам хорошо вместе, так хорошо, что все беды забываются, и шишка на голове не болит? Вот такое ощущение сейчас росло во мне, пока миссис Карла напевала свою историю. Я посмотрел на соседку и спросил:

— Вы сказали, что таких снов было два… Что было во втором?

Миссис Карла выпрямилась.

— Да, да, их было два. Я долго ждала мгновения, когда снова попаду в ту комнату. Засыпала, прося, чтобы меня туда вновь впустили. Но чуда всё не случалось. До вчерашнего дня. Всё было точно, как в прошлый раз: помещение с людьми, все снуют туда-сюда, и сквозь толпу я вижу свою дверь. Я вновь пошла к ней, открыла и нырнула внутрь. Книга тоже была на месте. Помнишь, я сказала, что история о моей жизни была предпоследней в той книге? Я дочитала её, и последнюю заполненную страницу прочла тоже. Я знаю, как закончится моя нынешняя жизнь на Земле. И знаю когда.

Я придвинулся вместе со стулом поближе к миссис Карле и неловко погладил её по руке. Она была мягкой, как мамина.

Я едва не сказал «когда?», но вовремя одёрнул себя. Вместо этого я спросил:

— Что было на последней странице?

— Моя следующая жизнь, — сказала миссис Карла и довольно зажмурилась.

Я ждал, покачивая на столе пустую чашку.

— Моя душа вновь появится на свет совсем скоро, может быть, через год… К сожалению, точных дат в книге не было. Ты будешь старше меня на десять лет.

— Это всё так странно… Вам не кажется? — проговорил я, не зная, что бы ещё сказать.

— Странно? Не знаю. Чарующе, интригующе, – однозначно. Могу сказать одно: зная, что в следующем обличии я буду чуть-чуть счастливее, чем сейчас, мне вовсе не страшно покидать этот мир.

— Откуда вы знаете, что всё это правда, а не просто сны?

— Джим, мой мальчик. Если бы ты побывал там, где была я, почувствовал то, что чувствовала я, ты бы тоже всё понял. Но я уже сказала – ты можешь не верить мне. В конце концов, я всего лишь старая женщина.

Миссис Карла улыбнулась и поднялась с места. Взяла наши пустые чашки и унесла мыть. Зажурчала вода.

— Я пойду, ладно? Мама должна прийти на обед. Хочу к её приходу прибраться в своей комнате.

Я пошёл в прихожую и обулся. Миссис Карла не провожала, осталась смотреть на крыльце, как я удаляюсь.

Навести порядок я не успел, всё рассеянно перекладывал одежду и игрушки с места на место, не в силах сосредоточиться. Когда мама пришла, я хотел рассказать ей, что случилось утром, но вдруг понял, что смутно помню рассказ миссис Карлы. Что-то про сны?.. Альма хемела? Слова остались в памяти, но их значение от меня ускользало. Я помнил что-то про десять лет, и про какое-то важное событие, которое ждёт меня впереди.

Миссис Карлы не стало через полгода, мы с ней так больше ни разу и не говорили. В её дом заехала другая семья. Молодая пара с новорождённой малышкой. Однажды мои родители собрались к ним в гости, знакомиться, испекли пирог, взяли меня с собой — тот день был тем самым днём, в который белые носки надеть было можно.

Мне представили Эрику – так звали маленькую дочку соседей. Она спала весь наш визит. Едва войдя в дом, я что-то почувствовал, тепло внутри, которое усиливалось возле колыбели Эрики. Пока родители болтали с новыми соседями, я подошёл к ней.

Малышка сопела, немного приоткрыв рот. Я мизинцем прикоснулся к её ладони. Эрика, не просыпаясь, сжала мой палец в своём кулачке.