«Замурованные судьбы»

По мотивам книги Жана Марсела Брюллера «Молчание моря»

Этот сюжет — плод авторского воображения. Безумно банальный, ничем не примечательный рассказ о простых людях, которые, возможно, никогда не жили на нашей планете. А может, подобная ситуация могла произойти в каком-нибудь старом, никому не известном городе. Не ждите от этого произведения невероятных поворотов, сюжетных линий или героев. Всё безумно банально и просто.

Глава 1

Сентябрь 1942 года.

Осень.

Небольшой посёлок под названием Монтрье-де-Моно, который утопал в лысых тонких деревьях, находился в двух километрах от старого германского городка. В нём уже более двухсот лет жили переселившиеся французы. Жители таких посёлков обычно хорошо владели не только своим родным языком, но и языком данной местности. Поэтому они прекрасно разговаривали на французском и на немецком языках.

Монтрье-де-Моно не отличался абсолютно ничем от сотен таких же поселений, которые как шарф, обвивающий шею хрупкой дамы, окружали германские города. Несколько десятков однотипных домов и в десять раз больше деревьев- больше ничего не было в этом посёлке. На окраине была холодная река, которая даже летом не успевала прогреться. Возле неё постоянно отдыхали старые рыбаки.

-Отпустите, отпустите нас! — кричала тонкая сморщенная женщина на всю улицу, держа в руках ребёнка, — отпустите!

Её молящий ор разлетелся по всей округе. Но никто из прохожих даже не пытался ей помочь. Через несколько минут два офицера в военной форме затащили её с ребёнком в большую машину, куда затаскивали каждый день людей пачками, и увезли в неизвестном направлении.

Уже приближался вечер, а Луина фа Контрено возвращалась из города по извилистой дороге. По бокам росли засохшие кустарники, которые создавали готический стиль. Она ехала к себе домой на своём старом велосипеде, который постоянно скрипел, когда она нажимала на тормоза. Луина была довольно неплохой наружности, но, к сожалению, или к счастью, у неё не было никаких особенностей, которые выделяли её из других девушек её возраста. Ей недавно стукнуло двадцать два, и, можно сказать, что её жизнь только начинается. Она была очень хрупкой, с короткими, но пышными каштановыми волосами, которые постоянно путались из-за холодного осеннего ветра. Практически каждый день Лу возвращалась из дома Уоццанах, где учила их ребёнка играть на пианино.

-Миссис Луина, миссис Луина! — закричала крупная женщина, увидев приближающийся велосипед.

-Ах, тётя Марген, что-то случилось, вы чем-то напуганы? — спросила Луина, притормаживая свой скрипучий велосипед.

-Луи, они забрали Аннэт Бриджен и её сына Антолия.

-Последние евреи, – вздохнув, произнесла Луина.

-Последние.

-Тётя Марген, пожалуйста, будьте аккуратны, а то они зачастили в наши края.

-Ты тоже береги себя, – она крепко обняла Луину, — может зайдёшь к нам?

-Нет, спасибо, меня папа уже заждался, до свидания!

Она запрыгнула на свой велосипед, поправила помятую серую юбку и быстро поехала. Луина и её отец жили в небольшом доме, где раньше веселье и музыка были главными атрибутами жизни. Мать, два брата, отец и Луина были дружной семьёй. Каждый воскресный вечер их дом наполнялся всеми жителями посёлка. Они слушали игру маленькой Луи на пианино. Но вскоре, холера унесла жизни многих людей планеты, в том числе большую часть семьи Контрено. Эта трагедия очень сильно повлияла на главу семейства. Он быстро набрал вес, посидел, состарился. И только единственная его дочь помогала искать новые вкусы в жизни.

-Папа, привет, извини, что заставила тебя волноваться, — вешая пальто и вбегая в гостиную, проговорила она.

-Ничего, ничего, ты слышала о Бриджинах?

(Из кухни) — да.

-Бедные, бедные люди.

-Папенька, мы живём в страшное время.

Вдруг на весь дом раздался дверной звонок.

-Луина, открой, пожалуйста.

-Ты кого-то ждёшь?

-Нет.

-Этого нам ещё не хватало!

Луина побежала открывать. Отец и сам рад бы отворить дверь, да не мог. После перенесённых бед и страданий он совсем пропал в строчках французских писателей, которые были его единственным утешением. Ноги еле как перемещались по старому деревянному полу, а за пределы дома он мог не выходить неделями. Хозяйство было в запустении.

-Луиночка, кто там?

Вместо ответа он услышал тяжёлые шаги. В комнату вошёл светлый офицер в немецкой форме лет тридцати пяти. За ним остановилась Луиана. Старик немного приподнялся и с молниеносным нахлынувшим ужасом произнёс.

-Чем можем быть обязаны?

Офицер не заставил себя долго ждать и начал говорить на плохом французском.

-Я знаю, что в этом двухэтажном доме живут только два человека, поэтому завтра к вам подселят капитана Джуана Гёттер на неопределённое количество времени, — повернувшись к Луине, — покажите мне свободные комнаты.

-У нас их нет, — быстро произнесла она.

-У меня есть документы на разрешение, — он достал из переднего кармана и развернул красивую бумажку перед лицом Луины, — в нём написано, что у вас достаточное количество комнат.

Офицер, не сказав больше ничего, пошёл на второй этаж по старой лестнице, на которой были переплетены узоры, вырезанные из дерева. Луи последовала за ним. Вскоре подходящая комната с голубыми занавесками была найдена. И офицер стоял уже на пороге дома.

-Завтра сюда приедут, подготовьтесь к его приезду как следует.

-Неужели больше негде остановиться? Что, во всей Германии больше нет свободного дома?

-Не надо дерзить, мисс, вы же прекрасно знаете, что делают с теми, кто не повинуется.

Он поправил свой накрахмаленный воротник, который еле как выглядывал из-под формы, посмотрелся в зеркало, надел фуражку и ушёл.

Луина захлопнула дверь с большей силой, чем обычно. Она зашла в гостиную, там, на том же месте, сидел её отец, отложив книгу в сторону, и с волнением глядел на свою дочь. Луи посмотрела на его печальные глаза и пошла на кухню. Послышались плески воды и звон посуды. Отец взял книгу, открыл на нужной странице, вздохнул и продолжил читать.

Глава 2

Следующее утро совершенно не отличалось от других. Луина рано встала, накинула бордовое платье в цветочек с рукавами-фонариками, приготовила отцу завтрак и сама немного перекусила. Сняла с крючка старое мамино пальто, поправила свежие локоны, взяла свои нотные книжки и, запрыгнув на велосипед, умчалась прочь. Через сорок минут она заехала в город. Каждый свободный кусок улицы арендовали солдаты. Они были повсюду. По углам валялись безрукие и безногие военные и нечеловеческим голосом умоляли принести глоток воды. Множество машин, которые перевозили всё на свете, гудели в толпе и чуть не сбивали прохожих. Улицы наполнились гамом и шумом. Наконец-то Луина припарковала свой велосипед возле дома Уоццанах. Взяла свои учебники и вошла во внутрь.

-Миссис Контрено пришла, миссис Контрено, — закричал смуглый мальчик лет восьми, который с порога накинулся на гостью и крепко обнял её.

Билли был обычным немецким ребёнком. Его щёчки постоянно горели, глаза удивлялись каждой разноцветной бабочке, а ноги постоянно несли его, ища новые приключения. Из комнаты вышла худая и высокая женщина. Она была в модном платье и с огромной причёской на голове.

-Билли, ну снесёшь же, кто тебя будет на пианино учить играть. Здравствуйте, миссис Луина.

-Здравствуйте, фрау Зарэй.

-Проходите.

Семья Уоццаных входила в число самых богатых и влиятельных семей Германии, так как отец семьи был «продвинутым» нацистом. Их дом был невероятно большой и богатый. В него влезали шесть раритетных пианино, шестьдесят одна хрустальная люстра, около двадцати статуй, картины различных жанров, и это только малая часть всех сокровищ этого дома. Глава семьи был хорошим другом фюрера, поэтому обладал почётом и уважением. Дома он появлялся редко. Луина за три года обучения видела его всего несколько раз, да и то мельком. Но сегодня он расположился в комнате, где проходил урок и читал какую-то старую книгу со стёртым названием. Весь урок Билли по-детски перебирал клавиши, а Луи, погрузившись в свои мысли, сидела рядом. Ребёнок тяжело поддавался обучению. За всё это время он освоил четыре простые мелодии одной рукой, а второй он постоянно бил не по тем клавишам.

После трёхчасового занятия фрау Зарэй пригласила Луину отобедать. За столом собралась вся семья. Напротив неё сел Эдгворд, и Луи могла его лучше рассмотреть. Он не блистал красотой, и лишь очки и старый номер газеты придавали ему умный вид, который совершенно ему не шёл. Имел небольшие усики и, немного зализанные, чёрные волосы (подражая фюреру).

На столе каждое блюдо уютно утроилось в тарелках с синими птицами и золотом по бокам. Еды было настолько много, что все запахи смешались в один противный и немного несвежий аромат.

-Сегодня хороший день, — сказал хозяин дома, своим немного сиплым голосом.

От неожиданности Луина встрепенулась.

-Да, день неплохой. Скоро холода, поэтому нужно наслаждаться тёплыми днями, как последними. К тому же зиму обещают нам холодную, — тихо проговорила Луина.

-Ну не скажите, в СССР минус сорок!

Его жена рассмеялась.

-Да хоть минус сто, быстрее подохнут.

Её муж оценил шутку жены, и они оба засмеялись. Луина и Билли переглянулись.

-Почему вы не смеётесь миссис Луина, вы мне даёте всё больше поводов для подозрения об антифашистских мыслях, — с усмешкой проговорил Эдгворд.

-Мне пора, — она неуклюже встала, разлив часть персикового сока, — спасибо за жаркое, всё было очень вкусно.

-Пока, Луина.

-До скорой встречи, Билли. Господин Эдгворд, фрау Зарей, до свидания.

Билли хотел встать и проводить свою учительницу, но мать запретила это делать. Луина забрала ноты и вышла на улицу. Поправив платье, она села на свой велосипед, но не успела отъехать, как из двери вышел Эдгворд. Он встал рядом с ней, загородив ей выезд. Достал из кармана вонючие сигареты и закурил их.

-Миссис Луина, как поживает ваш отец? – спросил он с тем же высокомерным тоном, как он говорил за столом.

-Мне нужно ехать.

-Как он держится после смерти вашей матери?

-Простите, но я очень спешу.

Развернувшись, она помчалась прочь.

— Heil Hitler!

Крикнул он ей вслед.

С неприятным комом в горле она доехала до магазина, на котором возвышался огромный бублик по-центру. Остановившись и припарковав велосипед на привычном месте, она вошла вовнутрь.

-Добрый день.

-О, мисс Луина. Как поживаете? -спросила старая женщина в белом чепчике. –Слышала, к вам какого-то капитана селят.

-Да. Но эта новость совсем оглушила меня. Они уже делают, что хотят.

-И не говорите, вчера мужа забрали воевать. Но нельзя ему, ещё в 1919 ранение получил, так им всё равно.

— Что сегодня есть у вас?

-Да мало. Лук, морковь, капуста, яйца и немного мяса.

-Ну, давай, что есть.

Завернув в небольшую упаковку, она отдала продукты. Взамен Луина протянула несколько монет, которые редко задерживались в её кармане.

-Спасибо.

Она погрузила свои покупки и поехала домой. К ужину Луина была дома. Около часа она возилась на кухне и приготовила постный суп, который был наполовину съеден с отцом за ужином. Потом немного прибралась, и уселась на небольшом диване в гостиной, рядом с тёплым камином, подле отца. Они оба любили читать книги по вечерам возле тёплого камина. Хотя Луина только делала вид, что любила. На самом деле бесконечные листы, исписанные чёрными чернилами, совсем не привлекали её. Но только так она могла проводить время с отцом. В воздухе повисла тишина. Лишь изредка раздавался стон пощёлкивающих брёвен. Но вскоре эта идиллия была нарушена хриплым голосом отца.

-Как день прошёл, Луиночка?

-Хорошо.

-Знаешь, в последнее время я часто думаю о нашей маме. Мне кажется, что она всё время преследует меня. Но ты не бойся, это меня не пугает. Даже, наоборот, греет. Помнишь, она так мечтала, чтобы ты пошла по её стопам и стала врачом.

-Помню, папенька, но ты же знаешь, как мне чужда эта профессия. К тому же это мамина мечта, а я совсем не думала о таких высотах.

-Да, тебе лучше брянькать с утра до вечера на своём пиано. Не всю жизнь же тебе этим заниматься, нужно искать себя. Мужа найти в конце концов.

-Да, лучше играть на пианино, чем с утра до вечера спорить с мужем, какие покупать занавески.

-Ты не понимаешь, когда человека полюбишь по-настоящему, то жить без него не сможешь.

-И это самое страшное. Мне тебя невыносимо жаль, ты же мучаешься, скучаешь по маме. Я не хочу так привязываться к человеку. Лучше прожить жизнь в гордом одиночестве и умереть от болезни, чем умереть от разорванного сердца, — она вскочила и села за чёрное пианино, стоящее в углу комнаты. — А так, что захочу, то и делаю. Вот захочу сыграть Листа, — и она начала играть Листа, — захочу Бетховена, — и она начала играть Бетховена, — танцуйте папенька, танцуйте, — радостно кричала она. Ну танцуйте же!

-Здравствуйте!

Клавиши замолчали. Луина дрогнула от незнакомого голоса, и посмотрела на дверь гостиной, туда же смотрел её отец. Перед ними стоял молодой офицер в форме. В левой руке держал небольшой чемодан, а в правой свою фуражку. Его яркие глаза бегали по комнате, рассматривая каждую деталь.

-Мадмуазель, месье, ваша дверь была открыта, поэтому я вошёл без стука. Разрешите представиться, Джуан Гёттер. Моё присутствие вызвано необходимостью. Я не хотел ни в коем случае мешать вам. Сколько мне нужно здесь пробыть- неизвестно. Не волнуйтесь, питание мне обеспечат. Заранее приношу свои извинения за доставленные вам неудобства и трудности. Я постараюсь смягчить свой визит настолько, насколько это будет возможно. А теперь, можно мне посмотреть мою комнату, чтобы я больше не смел вас беспокоить.

Луина и отец переглянулись и замерли в неловком положении.

-Луиночка, покажи ему комнату.

Она со страхом и неуверенностью шагнула вперёд, затем прошла мимо капитана, поймав на себе его взгляд, и последовала по лестнице на второй этаж. Он пошёл за ней. Они зашли в небольшую, но уютную комнату. Джуан оглянулся и поставил свой чемодан на пол.

-Прекрасная комната. В моей старой квартире тоже были голубые занавески, — доброжелательно сказал он.

Луина с недовольством посмотрела на него и промолвила:

-Попрошу вас быть поаккуратней, эта комната когда-то принадлежала моим родителям.

-Не беспокойтесь, она останется в целости и сохранности.

Луина вышла, не попрощавшись. Зашла в свою комнату, которая находилась в метре от двери названного гостя и нырнула в кровать.

Было темно. Только из окна сочился лунный свет, от которого было не спрятаться. Луина и не пыталась. Она любила тёмное время суток. Пролежав неподвижно около часу, она переоделась в свою белоснежную сорочку с огромными воланами, и села за стол (он стоял возле окна). Потом открыла блокнот, который она открывала каждый день, вот уже на протяжении двух лет.

«Иногда лучше быть равнодушной. А лучше просто молчать, а это самое трудное, что может представить себе человек, которому природа дала голос. Но только так можно остаться непреклонным. Только так никто и никогда не догадается, что ты чувствуешь. Может, и ты сам не сможешь разгадать свои чувства. Но это несомненный плюс, ведь, когда мы живём во времена вечного страха и ужаса, лучше молчать. Мне нужно привыкать это делать. Терпеть. Понять, что существуют люди выше меня, которым нужно подчиняться, чтобы выжить. А лучшее подчинение-это молчание».

Глава 3

Раннее утро.

Все дорожки и многочисленные травинки окутал холодный иней. Каждая улица погрузилась в мир тумана и прохлады. Луина с самого утра постирала бельё и, накинув на себя белую кофту в коричневый ромбик, пошла на небольшой косогор, который находился в двух минутах ходьбы от дома. Там она обычно развешивала сушиться мокрые вещи. На улице совершенно не было людей. Тишина занимала почётное место в звуковом поединке. Только лишь чайки, которые жили возле воды, перебивали тишину.

Она быстро и аккуратно развесила бельё, прищемив каждый край старыми прищепками, вылила остатки воды и пошла обратно домой. В этот момент к ней подъехала чёрная машина, из которой вышел Эдгворд Уоццан и подошёл к Луине. Она хотела убежать, но было поздно, он уже стоял пред ней.

-Здравствуйте, миссис, слышал, у вас поселился капитан? И как он?

-Все люди в форме для меня одинаковые.

-А для меня нет. Вы знаете, что он владеет очень важной информацией, которую мне необходимо заполучить.

Луина ничего не говорила.

-Так вот, предлагаю вам сделку. Вы делаете то, что я прошу, и я даю вам гарантию, что вас не заберут военные.

-Забирают только евреев.

-Забрать могут кого угодно. Вы недооцениваете возможностей, как вы выразились, людей в форме. Познакомьтесь с ним, узнайте о нём что-нибудь. Ну, вы девушка, должны прекрасно понимать, как это делается. Будете со мной сотрудничать — вас ждёт несчастливая, но безопасная жизнь. В противном случае у вас не будет никакой жизни.

Он развернулся и пошёл к машине, но вдруг повернулся и сказал:

-Heil Hitler!

Луина швырнула тазик на землю, затем подняла его и побежала в дом. Там, в гостиной, её отец уже завтракал. Она вошла и увидела своего старика. Да, именно так, по-другому его уже не назовёшь. Почему-то только сейчас она увидела, как все его горе и страдания скопились и отразились на грустном и обвисшем лице.

-Как варенье? — спросила она, проходя в комнату.

-Вкусное. Садись, попей чай.

-Доброе утро, — раздался голос у двери, из-за которого все были вынуждены повернуться.

Там стоял Джуан в своей форме, но ему никто не ответил, поэтому после неловкой паузы он продолжил.

-Ночь была прекрасная. Я быстро уснул. Конечно, было немного прохладно, но одеяла не дали мне замёрзнуть. Сегодня я прибуду поздно вечером, поэтому не пугайтесь моего ночного приезда. Желаю вам хорошего дня.

Он отдал им честь, как отдавали все военные в Германии. После он вышел на улицу и уехал на ожидавшей его машине.

-Надеюсь, он задержится на очень долго, а то он мне не нравится.

-Отец, не обращайте внимания.

-Ты что, уже смирилась с его проживанием?

-Нет. Ну а что нам ещё остаётся делать?

-Тоже мне, интеллигентный какой. Дай лучше газету.

-Держите.

Он раскрыл её и после пяти минут чтения сделал глубокий вдох.

-Ну, что там?

-Всё как обычно, что было и при Наполеоне.

-Ладно, поеду я.

-Давай, Луиночка.

Она села за свой велосипед и поехала по знакомому ей пути в то же место, по дороге обдумывая историю, которая произошла с ней сегодня утром.

Прошла неделя. Луина каждый день занималась с Билли, но Эдгворда не встречала (тем лучше для неё). Джуан каждый вечер и каждое утро заглядывал в гостиную, где вёл бессмысленные диалоги сам с собою. Луина и её отец даже не смотрели на него, не желая никак с ним контактировать. Но всё же она несколько раз встречалась с ним взглядом, но эти взгляды были настолько коротки, что Луина даже не могла его толком разглядеть. Приближались морозы. В доме становилось всё холоднее. Маленький камин, который забронировал себе пожизненное место в главной комнате, совершенно не справлялся со своей задачей. Только в гостиной, как в сердце дома, сохранялось тепло. Наступил декабрь.

Глава 4

Утром весь дом разбудил звонок в дверь. Луина поспешно встала, накинула на себя кофту и побежала вниз. На пороге её встретил Эдгворд Уоццан.

-Доброе утро, мисс Контрено.

-Здравствуйте, сегодня воскресенье, а значит занятия с Билли нет. Можно я пойду, — она поспешила зарыть дверь, но грубая рука не дала ей это сделать.

-Нет, ты пойдёшь за мной.

Он схватил её за кисть, захлопнул дверь и посадил в машину, на которой сюда приехал, а сам сел за руль.

-Куда мы едем?

Вместо ответа она получила грязную ухмылку. Затарахтел мотор, и машина тронулась в неизвестном направлении. Вскоре они подъехали к небольшой реке. Там стоял жуткий ветер, чайки нервно кричали и размахивали своими крыльями, еле касаясь глади воды. Они вышли из машины и встали друг напротив друга.

-Что вам от меня надо?

-Ты выполнила, что я тебе говорил.

-Послушайте, я никогда не вмешивалась в политику, мои родители всегда были далеки от этого. Если у вас возникли какие-то проблемы, то я точно не смогу быть посредником. После смерти моего жениха я поклялась, что никогда не буду связываться с людьми в форме.

-Да как ты не понимаешь, мою семью могут отослать в концлагерь на окраине Польши. Туда отправляют всех высокодолжностных лиц, которые не угодили правительству. А знаешь, что оттуда никто не возвращается! Если я не разузнаю нужную информацию, то нас всех заберут туда.

-А Билли?

-Думаешь, они его пощадят? Ты ничего не знаешь. Даже я сам ничего не знаю. Ты спроси у своего капитана, скольких детей он собственноручно убил, сколько подписал актов о расстреле людей только за то, что они не арийцы. А сколько ещё он подпишет таких договоров. Ты можешь помочь нам. Ты можешь помочь Билли. Ты думаешь, если я мог, я бы этого сам не сделал? Почему я должен доверять жизнь моей семьи какой-то девчонке.

— Что я должна узнать?

-Всё о его военной службе. А самое главное, кто с ним сотрудничает и куда он отправляется воевать дальше.

Он подошёл к ней ближе и сунул руку в глубокий карман. Через секунду из кармана показался пистолет.

-Возьми. Если ты не справишься, то поедешь со своим стариком на смерть с нами.

Луина нехотя взяла пистолет. Он развернулся и пошёл к машине. На прощание крикнул свою любимую фразу и уехал. Луина осталась одна. В тоненькой одежде, с полным мешком негодования и слёз. Она повернулась в сторону реки, вдалеке виднелся другой берег. Ужасный холод пронзил её с головы до ног. Растрёпанные волосы уносило в разные стороны. Она обхватила себя обеими руками и закрыла глаза.

— Зачем мне это делать?

Внутри неё было столько много солёной воды, что она начала просачиваться через склеенные реснички и падать на шею. Луина вспомнила своего жениха, его лохматые волосы, которые постоянно вылезали из-под шляпы, его глаза, которые часто моргали из-за порывистого ветра. Она пыталась его полюбить несколько лет, но её сердце никогда по нему не скучало, кода они расставались на долгое время, никогда не радовалось его победам и не грустило, когда ему было больно. Луина не могла просто себя заставить, как ни старалась. После его смерти прошёл год, но она совершенно не думала о нём до сегодняшнего момента. Она до сих пор не знает, что с ним случилось, из-за чего его убили. Год назад в их дом ворвались люди в форме, вывили её жениха, застрелили и уехали.

Вдруг к ней подъехала машина. На секунду она подумала, что её «приятель» вновь вернулся. Она повернула голову, но из машины вышел Джуан.

-Мадмуазель, ваш отец очень сильно испугался за вас. Он сказал, что вас увезла какая-то машина. Я решил вас поискать, вдруг с вами могло что-то случится. Разрешите отвезти вас домой, а то на улице ужасно холодно.

Она посмотрела на него, затем холодными руками быстро смахнула слёзы с шеи. Джуан снял своё шерстяное пальто и подошёл к Луине сзади. Он мягко опустил грубую одежду, на тоненькие плечи Луины, но она быстро выскользнула из него. Пальто упало на землю. Подул ледяной ветер. Луина села в машину и захлопнула со всей силы дверь. Джуан поднял пальто, отряхнул его и тоже сел в машину.

За окном мелькали первые лучи солнца, которые совершенно не грели, а только ослепляли глаза. Луина смотрела в угол окна, не отводя глаз. Но тут её взгляд упал не её соседа. Только сейчас она могла разглядеть его лучше. Но спустя мгновение, она отвернулась обратно и погрузилась в свои мысли. Джуан видел её каменное лицо, и поэтому не задал ни одного вопроса. Вскоре машина подъехала к дому, и Луина выбежала из неё, вбежала в гостиную, где сидел её отец.

-Луиночка!

-Папочка! — она кинулась его обнимать.

-Где ты была, я так за тебя волновался, какие у тебя ледяные щёки.

В комнату вошёл Джуан.

-Спасибо вам, молодой человек.

Он вежливо опустил голову и пошёл к себе в комнату.

-Где ты была? С кем ты поехала на машине, да ещё в таком виде? Я видел, как ты утром села в чёрную машину, поэтому тебе не отвертеться, говори!

-Отец… это… это был папа Билли, которому я даю уроки на пианино. Он… он приезжал спросить по поводу занятий, – запинаясь, сказала она.

-Тогда почему вы не поговорили у нас дома?

-Я не хотела вас будить.

-Так почему же он не привёз тебя назад?

-Отец, я замёрзла, можно я пойду погреюсь?

-Ладно, но разговор у нас ещё не закончен.

Луина побежала в свою комнату, убрала пистолет в тумбочку и плюхнулась на кровать. Так она пролежала практически весь день. Время было уже позднее. Около одиннадцати часов вечера. Луина протёрла своё распухшее лицо, причесала волосы, надела шерстяную кофту с разными пуговицами и села за свой письменный стол. Спустя несколько минут в тетрадке появилась новая запись:

«Перерыв все кресты с сокровищами и взломав огромное количество старинных сундуков, пираты наконец-то погрузились на своё деревянное судно, которое было их родным домом уже много лет. Каждый моряк знал, сколько в нём болтиков, сколько, с точностью до грамма, запаса провизии и как долго оно сможет держаться на плаву в сильный шторм. Они плыли двое суток. Всеми днями эти одноглазые искатели клада валялись в своём сокровище и попивали тёплый ром. Каждый из них фантазировал, как распорядится таким богатством. На третий день судно затонуло. Эстафетная палочка в поисках сокровищ сломалась. Теперь ни один пират никогда не найдёт их, если только не сыграет в игру со смертью, прыгнув в ледяную воду. Так, спустя много, много лет — это золото лежит на дне и лишь изредка поблёскивает под лучами солнца».

Только после этого Луина решила пойти к камину и немного погреться. Спустившись по скрипучей лестнице, она уютно устроилась в кресле, которое было расшито золотыми птицами, и взяла фотографию отца с матерью, которая стояла уже много лет на камине в белой круглой рамке. Долго смотрела на неё. Такие молодые, такие наивные любящие сердца были изображены на ней. Она — в пышном платье с большим браслетом на левой руке. Левее, держа её за руку, стоял он. В огромной рубашке, которая была заправлена в широкие серые брюки в полоску.

— Добрый вечер!

Луина вздрогнула и обернулась. Там стоял Джуан.

— Извините, что напугал вас, но могу ли я немного погреться у камина. Просто в моей комнате очень холодно.

Луина ничего ему не сказала, только отвернула голову в сторону. Он сел рядом на другое, точно такое же кресло (на котором обычно сидел отец). Она поставила фотографию на место. Но вдруг рамка пошатнулась, и они вместе попытались поймать её, но Джуан был первее её. Он ненадолго задержал рамку в своих руках.

— Вы очень похожи на свою маму. Когда мне было десять, мои родители погибли. Уже прошло практически пятнадцать лет. Отец с самого детства говорил, что я пойду по его стопам и стану военным, несмотря на мою полную антипатию к этому делу. А мама всегда говорила делать то, что хочешь, поступать так, как знаешь, но главное всегда оставаться человеком в любой ситуации. Она привила мне любовь к пианино. Я хотел быть журналистом, но война помешала мне это сделать.

Нависла тишина, которая длилась несколько минут.

— Вот знаете, предположим, встретились два абсолютно разных по своим взглядам человека. О чём же им разговаривать? Вы скажите, что так не бывает, нет людей, у которых нет ничего общего. Я тоже так думал, пока не познакомился с моим другом. Главное — начать разговор, а дальше он рекой польётся. До чего же мне нравится ваш камин. Такой же стоял в нашем доме, когда я был маленьким. Детство- самое прекрасное время, вы со мной согласны?

Она посмотрела на него и одобрительно кивнула.

— Помню, мы маленькие собирались вокруг камина, а родители читали нам сказки, которые чаще всего сами придумывали. Но уже очень поздно, пора спать. Извините, если я вам помешал. Доброй ночи.

Он обратно поставил фотографию и ушёл. Луина осталась одна. Первое, что она сделала — поправила фотографию, а затем растворилась в кресле. На протяжении следующего часа она смотрела на потрескивающие дрова в камине и думала.

— Что мне делать? — твердила она шёпотом, пока в тревоге и затишье не уснула в мягком кресле.

Глава 5

После этого вечера прошло десять дней. Город уже был покрыт пеленой снега, который утром выпадал, а к вечеру таял. Отец немного приболел, поэтому Луине пришлось отложить уроки на неделю.

За этот, относительно небольшой, промежуток времени Джуан не стал им даже приятелем. Правда, один раз попил чай по наставлению главы семьи, так как он достал немного еды для них (конечно, его об этом никто не просил). Но не более того.

В один из таких снежных дней в гости приехал старый друг семьи Руон Хэземберн, который давно засматривался на Луину. Отец относился к нему с подозрением, но всё его сердце пронизывало глубокое уважение к этому юноше. Луи считала его противным, высокомерным выскочкой, поэтому его приезду она обрадовалась ничуть не больше, чем приезду капитана.

Руон был ленивым, курящим по две пачки сигарет в день, недоучившимся богачом. Он любил разбрасываться сплетнями, даже не зная их первоисточника, попивать джин и философствовать на темы, которых он никогда не касался. За его плечами твёрдо стояло огромное наследство, поэтому он ни в чём себе не отказывал. Следующие дни тянулись так же, как и обычно. Руон брякал всеми днями напролёт собачий вальс (потому что больше ничего и не знал), Луина смотрела за отцом, а Джуан видел их только утром и вечером. Луина с ним совершенно не разговаривала, она не нуждалась в его компании. Её больше волновал совершенно другой вопрос, который не давал ей спокойно жить.

В один из холодных дней Луина, как обычно, с самого утра умчалась в город. А в это время в гостиной, не смолкая, играл Руон. Во рту он держал сигарету, которая распространяла по всей комнате противный запах. А пепел то и дело летел на белоснежные клавиши, превращая их в пепельницу. Отец сидел на том же месте за той же книгой в своей любимой позе. Ему совершенно не надоедал Руон, он как будто не замечал его.

Джуан в этот день никуда не смог поехать, так как дороги были заметены снегом. Поэтому он практически всё утро провозился в строчках свежих газет, которые передавали вчерашние новости. Дочитав до последнего слова, он посмотрел в окно, задёрнул голубые занавески и решил спуститься вниз.

— Ну, сколько можно играть одно и то же, скоро голова треснет, — вдруг заворчал старик, провалившись в кресло и отложив зачитанную до дыр книгу.

Увидев в дверях Джуана, он замолчал и отвернулся в противоположную сторону. Потом капитана увидел и Руон.

— О, капитан пришёл, милости просим.

— Здравствуйте, — сказал Джуан и остался в дверях.

— А я тут Моцартом балуюсь. А ты что сидишь на своём чердаке. Выпил бы со мной хоть.

Джуан, не ответив, подошёл к пианино.

— Разрешите?

— Пожалуйста, пожалуйста, — Руон сел на край стола и закурил очередную сигарету.

— А ну, перестань курить, тут тебе не кабак, — крикнул отец.

— Ля, да я так, для антуража.

В этот момент Джуан заиграл на пианино простую мелодию. Быстро перебирая пальцами и практически не поднимая глаз, он играл на протяжении нескольких минут. Отец лишь один раз приподнял свой тяжёлый «отцовский» взгляд. Руон спокойно и вдумчиво докуривал свою сигарету, устремив свои глаза вниз.

А в это время Луина ехала с улыбкой на лице. Превозмогая порывистый ветер, она наконец-то доехала до магазина. В нём скопилось небольшое количество людей, но всё же ей удалось купить какие-то продукты. После она поехала в аптеку, в которой практически все медикаменты оказались увезены на фронт, поэтому она купила две мази и поехала обратно. Снег летел в глаза, склеивал её тонкие ресницы, а волосы то и дело пытались залезть в её рот. Она ели как увидела перекрывшую ей дорогу машину и резко затормозила. Противный и громкий звук тормозов раздался на всю округу. После её остановки из машины вышел тот человек, которого она больше всего боялась увидеть.

— Мисс Контрено!

— Эдвгард Уоццан…

— Для начала давайте присядем в мою машину, а то на улице жуткий холод.

Луина с неохотой положила велосипед на обочину и села в машину.

— Ну что ж, я жду.

— Мне вам нечего сказать.

Его улыбка пропала в складках злости.

— Вы ничего не узнали?

— Нет.

Он со злостью ударил её по лицу и схватил за руку.

— Я думал, что ты не такая глупая и всё будешь понимать с первого раза, но, видно, я ошибся.

— Только попробуйте сделать что-нибудь с моим отцом.

— А я попробую, — он резко отпустил её, — я даю тебе последний шанс, и учти, если ты им не воспользуешься, то следующая наша встреча будет на похоронах твоего папаши.

— Скажите мне, что вам нужно?

— Он знает много информации, которая мне нужна.

— Но почему я должна это делать.

— Да потому, что он просто так не расколется. Даже под пытками будет держать язык за зубами.

— Мне кажется, вам нужно брать с него пример.

— Посмотрим, посмотрим. А теперь слушай внимательно. Мне необходима информация о его дальнейших действия. Куда дальше он пойдёт и что будет делать.

— И после этого вы от меня отстанете?

— Сроку тебе три дня.

— Дайте мне слово.

— Тебе пора.

Она яростно вышла из машины и захлопнула дверь.

— Хай Гитлер, — послышался его голос за стеклом.

Луина села на велосипед и помчалась дальше, а машина уехала в противоположную сторону.

А тем временем в доме была увлекательная игра: Руон и Джуан играли в шахматы напротив разгорающегося камина. Отец засекал время каждого хода таймером. Все трое были увлечены процессом. В этот момент в дом зашла Луина и попала в самый разгар игры.

— Папа!

— Луина тише, тише, у нас тут партия.

Она замерла на пороге, рассматривая каждого человека, сидящего в этой комнате. У отца как будто пропало всё отвращение к Руону, неприязнь к Джуану. Он смотрел на них, словно на родных сыновей. И каждый ход кричал «партия». Луина улыбнулась.

— Шах и мат! -крикнул Джуан.

— Мат! — закричал отец.

— Он поставил мат!

Они начали обниматься, жать друг другу руки.

— Да, это случайность! — крикнул Руон, — ещё партию!

Луина стояла в двери и смеялась, смотря на радостного отца с Джуаном и возмущающимся Руоном. Вскоре вся троица замолчала и обратила внимание на смеющуюся Луину.

— Луиночка, с тобой всё в порядке? — спросил отец.

— Да, папочка, всё хорошо. Смотрю ты себя чувствуешь лучше.

Луина пошла на кухню и начала раскладывать продукты. Отец снова вернулся в своё кресло. Джуан сел за пианино и тихо играл мелодии, а Руон переставлял шашки.

— Луиночка! — крикнул отец.

— Завтра день рождения у миссис Нэнси я хочу к ней сходить.

— Конечно, сходи и поздравь от меня.

Так и закончился ещё один день. Для кого-то он был простым, даже скучным. А для других, может, решающим в своей жизни. Для бабочки завершилось её существование, а для нашей планеты этот день равен мгновению. Ровным счётам ничего. Для Луины этот день был каким-то особенным. Несмотря на встречу, которая могла ей только сниться в страшных кошмарах, сегодня она улыбалась. Впервые за долгие годы после смерти матери.

Их семья была против войн, против фюрера и его сторонников. Глядя на все ужасы, которые почему-то считались в Берлине нормальным. Они решили уехать в глубинку. Такая семья была не единственная. Ещё несколько сотен таких же людей яро высказывали своё антифашистское мнение, но за такие выходки они поплатились жизнями. Поэтому подобные ситуации заканчивались с переездом таких единономышленников в дальние городские селения. Одной из таких семей была Контрено.

Они познакомились на выставке в Москве. И спустя много встреч и расставаний, багажей и вокзалов они остановились в Берлине. Затем страшные события и в конце концов жизнь всех четырёх людей привела в этот дом. Совпадение или случай? Как говорил один герой из фильма Т… «Вся наша жизнь — случай. Все события начиная с нашего рождения». Отчасти, Луина с ним права.

Вскоре наступило утро. Джуан, как обычно, пожелал всем хорошего дня и уехал. Отец с самого утра ушёл в гости. Руон сидел в гостиной за столом, показывал вдумчивое лицо и делал вид, что читает книгу. На самом же деле следил за Луиной. Она в это время прибиралась в доме. Время всё шло и неуловимо подкрадывалось к обеду.

— И что вы всё убираетесь и убираетесь, — вздохнул от скуки Руон, отложив книгу.

— Чистота — залог здоровья!

— Да? Чистота — залог скуки и лени.

— Это ещё почему?

— Но вы подумайте сами… лежишь, — тут он распластался на своём стуле, — никого не трогаешь. И тут, — вскочил, — ай, какая дилемма. Ну, вот надо убираться, и сразу в гости заходит лень, — подбегает к вешалке, хватает первую попавшуюся шляпу, надевает на голову и начинает говорить писклявым языком. – Привет, Руон, я лень, не ждал меня, — снимает шляпу и говорит своим голосом, — нет, уходи лень, мне убираться надо! — надевает шляпу и говорит тем же писклявым голосом. — Нет, ты сейчас же ляжешь туда, где лежал, и примешь форму медузы и уснёшь, — снимает шляпу и говорит своим голосом, — нет, чистота залог здоровья! — поворачивается на Луину, которая в этот момент чистит стол. – Ну, и как вы поняли, в этом неравном бою победила лень, и мне пришлось пасть смертью храбрых прям на это кресло.

— Жениться вам надо, — выжимает тряпку, — а то вы как эта тряпка — бесформенный и несуразный.

— Жениться говорите… а на ком?

— Ну, уж это не мне решать. Это на ком вы хотите.

— А может, я на вас хочу, — Луина начинает смеяться, Руон смотрит с недопониманием, — я сказал чего-то смешное?

-Мою кандидатуру можете сразу же отбросить.

— Это почему же?

— Почему? Да потому что я не демон, чтобы саму себя в кандалы закручивать. Это же добровольное рабство. А так делаю, что хочу, и никого не спрашиваю. Зачем мне лишняя обуза в моей прекрасной жизни?

— Значит, я для тебя обуза?

Сказал Руон с поникшим взглядом. Луина перестала мыть и посмотрела на него.

— А причём здесь вы? Я кажется за вас замуж не собиралась.

— Зато я собирался, — он встал и грубо сказал, — ты думаешь, я недостоин тебя? Так знай, у меня огромный дом, куча дворецких и прекрасный фонтан с уточками.

— Зачем мне фонтан с уточками? Я и плавать-то не умею, только если утопиться, — сказала она, обомлев от страха, — и вообще, что с вами случилось.

— Твой отец не против. Мне кажется, карты сошлись.

— Какие карты? – она отошла от него, — вы меня пугаете. Лучше сядьте на место. Вы же хотите жениться на мне, поэтому последнее слово будет за мной, и это нет.

— Нет?

— Нет! Вы плохо расслышали?

— А, я всё понял, это из-за него? Из-за этого солдата, который у вас поселился, да?

— Что?

— Да, какой же я дурак, — хватается обеими руками за голову, — ну как я сразу не понял. Что, опять увидела военную форму и крышу снесло. А ты не помнишь, как закончился твой первый брак?

— Прекратите! Мне кажется вы меня совсем не знали, раз смогли обо мне подумать так низко.

Она бросила тряпку на пол и вышла из комнаты. Руон преградил ей путь и схватил за руки.

— Луина, я докажу, докажу тебе, что я лучше его.

— Пропустите меня немедленно.

— Да ты совсем ничего не понимаешь, скажи мне, что он с тобой сделал!?

— Пусти меня. Я сказала пусти.

— Нет, вот теперь я тебя точно не пущу.

Он схватил её, швырнул на диван и кинулся к ней. Луина закричала. И тут в прихожую кто-то вбежал и зашёл в гостиницу. Руон услышал это и отпустил Луину. Она отвернулась и начала второпях застёгивать верхние пуговицы на платье.

— А, вот и твой капитан пришёл. А мы тебя как раз ждали, точнее не я, а Луина. А ты, мерзавец, решил охмурить бедную и доверчивую девушку. Эх ты, военный чёрт. Но мне кажется пора. А ты, жертва аборта, потом сама на колени ко мне приползёшь. Он подошёл к вешалке, забрал пальто, шапку и маленький чемодан, который с самого его приезда был не тронут, и удалился. Луина, не переставая паниковать, сидела на том же месте. Из глаз текли слёзы, которые капали на голубое платье в горошек, оставляя на нём мокрые следы. Джуан сел рядом с ней.

— Как вы себя чувствуете?

Луина вскочила и побежала в свою комнату. Там её ждала та, кто вытерпит все её слёзы и переживания, кто обнимет и выслушает все истерики, – это мягкая кровать. На ней она пролежала целый час. А потом в тетрадке появилась новая запись:

«Почему те люди, которые кажутся нам самыми прекрасными и добрыми, становятся предателями и злейшими существами на всём белом свете? А те, кого мы больше всего боялись и кому не доверяли, на самом деле относятся к тебе намного лучше? Тупик. Он преследует меня всё чаще и чаще. И опять я задамся вопросом: что мне делать? И вновь не получу ответа. Почему люди такие жестокие? Из-за чего? Неужели они стали такими в детстве, но ведь все дети рождаются добрыми и чистыми. Что с ними потом происходит? Мне кажется, я скоро уничтожу себя риторическими вопросами. А что, если бы Джуан не пришёл в этот момент, то что бы было? Я не знаю, точнее я знаю, но хочу это поскорее забыть. Отец, и правда, хотел, чтобы я вышла за Руона замуж, но Луина фа Контрено никогда ни за кого не выйдет замуж. Нельзя привязываться к людям — это самое страшное. Можно ведь потерять голову от любви. Мой отец чуть сам не умер после кончины мамы. Он так сейчас несчастлив, что те прекрасные годы, когда они были вместе и счастливы растворяются и забываются в пучине грусти. Джуан — совсем другой человек. Можно сказать, он меня спас…

Тут она бросила ручку и соскочила с места.

— Боже, ведь я даже его не поблагодарила. Просто сбежала, как трусиха. Но сделать это прям сейчас? Нет, я не могу. Ну, с другой стороны, потом я никогда не решусь, и скоро должен прийти отец. Ладно, ладно, совесть, не мучай и ты меня. Мучителей хватает в моей жизни.

Луина выдохнула и тихо вышла из своей комнаты. Чем ближе она подходила к роковой двери, тем сильнее билось её сердце и краснели щёки. Вот она, эта дверь.

— Боже, как мало значения мы придаёт дверям. Ведь за каждой из них кроется самое страшное и интересное. Так, Луина, соберись, сначала постучись, — она поднесла руку к двери и резко отдёрнула. — Или не стоит? Нет, я ведь уже здесь, — оглядывается, — да, уже здесь. Как, однако, быстро я пришла сюда. Так, разговаривать столько много с собой нельзя. Постучись, скажи спасибо и уйди. Но я никогда не подходила к нему. Боже, эта жизнь становится с каждым шагом труднее и труднее. Так, Луина фа Контрено, стучи давай, — она резко постучала, — о боже, зачем я постучалась? Что делать? Обратной дороги нет. Может, постучать посильнее, вдруг он не услышал.

Но стучать второй раз не потребовалось. Дверь отворилась, и за ней стоял Джуан.

— Мадмуазель, проходите, — он сделал шаг назад, чтобы она вошла.

— Я…. да. То есть спасибо.

Она вошла вовнутрь. Джуан прикрыл дверь и подошёл к ней.

— С вами всё хорошо?

— Что? А, да, всё хорошо, уже всё хорошо.

— Вы что-то хотели?

— Я, да, я хотела. В общем, я хотела сказать…

Но она не успела договорить, как на весь дом раздался голос отца.

— Луиночка, я пришёл.

— Отец…

Она выбежала из его комнаты и побежала к входной двери. Луина с разбегу бросилась отцу на шею и крепко обняла его. Сзади по лестнице спускался Джуан, но он остановился на полпути.

-Луиночка, ты чего, задушишь! — она отпустила его и начала помогать снимать пальто.

Лу взяла отца под руку и проводила в свою комнату, уложила его и пошла в прихожую. Там она подправила вещи отца и хотела идти спать, как в дверь постучали. Луина её отворила и увидела записку. Она закрыла дверь, зашла в гостиницу, зажгла свечу и открыла её.

«Осталось 2 дня, иначе пуля прилетит прямо в висок твоего отца!»

Она стразу поняла, кто адресат этого письма. Злость атаковала её, словно молния. Не мешкая, она порвала записку и сожгла её, держа над свечой.

— Два дня… Неужели столько стоит жизнь моего отца.

Вскоре в блокноте появилась новая запись:

«Завтра я должна осуществить свой план, как бы я этого не хотела».

Отъезда Руона никто не заметил.

Глава 6

Утро.

Луина в этот час уже ехала на своём велосипеде в длинной синей юбке, чёрной блузке с воланами, которая пряталась под серым длинным пальто. На голове была тёплая шляпка под цвет юбки. После трёх часов занятий она поехала на пирс. Там купила несколько рыбёшек и поехала домой. По пути к дому она увидела знакомое лицо прекрасной женщины, которую она была всегда рада видеть.

— Луина, Луина!

— Ах, тётя Марген, здравствуйте, как поживаете?

— Может, заглянешь на чай?

— Ну, хорошо, давайте.

Марген жила с мужем, но он вечно где-то пропадал. Дом у них был небольшой, а в его декоре преобладал зелёный цвет.

— Вот, держи, с клюквой.

— Спасибо, — она отпила немного.

— Ну, что, как отец? Как там ваш постоялец?

— Как ни странно, но всё гораздо лучше, чем я ожидала. Отец чувствует себя хорошо, не хворает. А, как ты его называешь, «постоялец» оказался воспитанным и интеллигентным человеком.

— Ну это хорошо, да ты пей, пей, не стесняйся. А ты слыхала, сейчас девушек, у которых нет детей, на фронт отправляют медсёстрами. Ты не хочешь?

— Я на войну не хочу.

— Почему? Боишься?

— Я не трус, но я боюсь. А как же отец? Кто с ним будет?

— Ну, знаешь. Если прикажут, то есть у тебя отец или нет, придётся пойти.

— Ну, ладно, тётя Марген, я пойду.

— Иди, береги себя!

— Конечно, и вы себя берегите, до свидания!

— Давай.

Вскоре Луина была дома и вовсю готовила обед. Она пожарила четыре небольшие рыбки, из оставшихся двух сварила уху. В доме сразу стал доминировать запах этих блюд.

За обедом она с отцом обсудила его вчерашний поход в гости. За весь разговор он только один раз отошёл от темы, упомянув Руона, на что Луина немного погодя сказала:

— Он уехал домой, наверное, появились важные дела.

Так прошёл обед. После она села за пианино и начала разминать пальцы. Когда отец ушёл спать к себе, а Джуан ещё не приехал, Луина решила провернуть свой план. Она тихо поднялась на второй этаж и зашла в комнату капитана. Её сердце громко билось, а руки дрожали. Луи осмотрелась и начала искать хоть какие-нибудь документы. Она облазила все полочки, шкафчики и нашла стопку бумаг. Но она не могла прочесть, что в них было написано, поэтому тускло зажгла, стоящую на письменном столе лампу и начала разглядывать документы.

Она нашла четыре разных паспорта с разными именами и фотографиями, которые отдалённо были похожи на Джуана. Большое количество документов на русском и немецком языках. Целая стопка фотографий людей в военной форме с кратким описанием. Также она нашла несколько маленьких пистолетов, которые были замаскированы под трости.

Но к дому подъехала машина, Луина посмотрела в окно, из неё вышел Джуан, который поднял голову и заметил Луину в своём окне. Она резко отвернулась и начала убирать вещи, потушила лампу и выбежала из комнаты, спустилась на первый этаж и трясущимися руками начала играть на пианино.

Холодный ветер коснулся её ног, и она услышала шорох в прихожей. Луина перестала играть и повернулась к двери, там стоял Джуан.

— Добрый вечер, мадмуазель, как прошёл ваш день?

Она кивнула головой и уставилась на клавиши. Он зашёл в комнату, Луина встала и скрестила пальцы за спиной от волнения.

— Мне очень неловко доставлять вам неудобства, но понимаете, мне должны позвонить по телефону. Вы будете не против, если я несколько минут поговорю по вашему?

Луина выдохнула и кивнула головой, а Джуан взял телефон и набрал нужный ему номер. Она решила не слушать этот телефонный разговор, поэтому поспешно удалилась, закрыв за собой дверь и оставив Джуана одного в гостиной. Она поднималась по лестнице, но вдруг остановилась и начала двигаться в обратную строну с каждым шагом всё приближаясь и приближаясь к двери, из которой раздался голос Джуана. Она услышала немецкий язык, потом Джуан начал говорить на польском.

Луина спустилась к двери и прижалась к ней ухом, но услышала и поняла она очень мало.

— Нет, субъект не обнаружен…он уже обезврежен, патрульных не было, не заметили. Все подозрения уже давно сняты…он давно убит, я знаю…выезжаю в Мёльн. Знаю, Вилли Леман…

Дальше он начал говорить на польском, который Луина совершенно не знала. Тут дверь изо всей силы распахивается и ударяет Луину. Она отлетает и падает на пол. Джуан подбегает к ней.

— С вами всё хорошо? Голова не кружится?

Луина встала и, оттолкнув его, быстро убежала в свою комнату. Взлетев по ступенькам и закрыв на щеколду дверь, она рухнула лицом в подушку. Вскоре её блокнот был запачкан чернилами.

«Кто он? На кого он работает? Что будет, когда он увидит, что я рылась в его вещах? Он убьёт меня!»

Глава 7

Утро началось в шесть.

В это время Луина надевала чёрное платье с рюшами на конце подола и рукавов. Сверху набросила чёрное пальто, на волосы, завитые в мелкие кудри, погрузилась чёрная шляпа с бантом. Она взяла телефон и заперлась в своей комнате. Луина была в боевой готовности. Уверенная, сильная и независимая. Такой она даже сама себя не помнила. Быстро набрала нужный номер и после шести гудков послышался голос.

— Да.

— Здравствуйте, это Луина фа Контрено. Через тридцать минут встречаемся на берегу реки, пожалуйста, не опаздывайте.

Она бросила трубку, так и не услышав ответа. Затем положила телефон на нужное место, тихо вышла из дома и поехала в назначенное место.

Ровно через тридцать минут там, со своей чёрной машиной, стоял Эдгворд Уоццан. Увидев Луину, он подошёл к ней.

— Во время утреннего разговора вы были не слишком доброжелательны со мной.

— Вы не заслуживаете мою доброжелательность. Вам нужна информация? Я её узнала. Чем быстрее мы начнём эту дискуссию, тем быстрее я забуду вас навсегда, поэтому мы не будем терять времени. У него четыре разных паспорта, большое количество немецких документов, его пистолеты замаскированы под трости. Это всё, что я смогла найти в его комнате. Он идеально знает польский язык, в разговоре с каким-то человеком по телефону упоминал город Мёльн, а ещё он упоминал имя Вилли Лемана.

— Что? Того самого!

— Да, того самого советского агента. А это может значить только одно — он польский агент.

Её собеседник стал чернее тучи, нервным и злым. Он со всей силы пнул колесо своей машины и начал ходить из стороны в сторону, а потом подошёл к Луине и взял её за плечи.

— Ты в своих словах уверена?

— Да, — не выражая эмоции, ответила она.

— Нет, этого не может быть, нет. Значит это всё было продумано заранее. Я же им говорил, что этот объект опасен.

— Я могу идти?

Он повернулся в её сторону.

— Нет, — он подошёл к ней вплотную, вынул пистолет, — теперь ты должна убить его.

Она рассмеялась.

— Что? Мне кажется только таким людям, как вы, свойственно убивать других.

— Так я и убью других, точнее другого, кого-то близкого и дорогого тебе.

— Я никого убивать не буду.

— Тогда я убью.

— Нет. Вы не тронете моего отца, я сделала всё, что вы сказали. Мне кажется, мы в расчёте.

— Ты хоть понимаешь, кто живёт у тебя в доме. Если он и правда разведчик, то посчитают, что ты с ним заодно.

— Прекратите нести чушь!

— Знаешь, почему он блуждает из дома в дом? Чтобы его не нашли. Почему он такой, как ты выражалась, интеллигентный и воспитанный. Потому что хорошо отработанная актёрская игра даёт свои плоды. Хочешь помочь своему народу (протягивает ей пистолет) — убей.

— Вы мне уже давали пистолет.

— У тебя есть три дня. Не пытайся обмануть меня. Хай Гитлер!

— Я больше не буду у вас работать! – крикнула она вслед уезжающей машине.

Также бесчеловечно, тихо и хмуро. Луина осталась одна. Ноги стали ватными, тело неимоверно тяжёлое. Она рухнула на белый снег. Так Луина пролежала несколько минут, смотря на чаек, который летали над серым небом.

Когда она приехала обратно, то было очень тихо, как будто все его жители (кроме Луины) вымерли.

— Самый гадкий день из всех только существующих, — промолвила она, поднимаясь по лестнице.

Неожиданно ей навстречу попался Джуан. Увидев друг друга, они остановились.

— Мисс Контрено, доброе утро. Как погода?

Луина ничего не ответила, лишь только прошла мимо него и отправилась в свою комнату.

«Мой поступок ужасен и безрассуден, алчен и жесток, но это единственный выход из этой ситуации. Зачем всевышнее создал людей? Наверное, его планы на нас исходили исключительно из добрых помыслов и пожеланий. Но люди начали действовать в другую антигуманную сторону. Они отравляют жизнь окружающих и испытывают удовольствие вперемешку с радостью. Главным стали деньги и земли, которые сейчас активно завоёвываются, а всех инакомыслящих жестоко и бесчеловечно убивают. Наверное, их совесть была убита с первым выстрелом в человека. Но я не могу. Я не могу убить даже врага. Пусть многие скажут, что это слабость или трусость. Убив другого, я убью себя, только не физически, а морально. Может, я слабая, но это не делает меня кем-то другим. Не человеком или зловещим монстром. Всё, что я хочу, — это мир. И не только на земле, а в сердцах людей. Ведь, пока он не поселится в сердце каждого, человечество будет сходить с ума. На это могут понадобиться века, а может, это никогда не случится. Я не знаю, в любом случае я не застану таких людей. Я благодарна каждому хорошему человеку в моей жизни, которая была прекрасной.»

Она подняла голову и посмотрела на круглое старое зеркало, с жёлтой оборкой по-бокам. В нём Луина увидела уже не ту яркую и жизнерадостную девушку, которой она была раньше. Теперь в отражение смотрела измученная и одичавшая женщина лет тридцати, за плечами которой стояли три огромных чемодана проблем и забот. Сломленная чередой событий, которые отразились на её облике и внутреннем состоянии, которая хочет совершить самоубийство в двадцать два года. Это ужасно. Хрупкость и мягкость только мешают девушкам, но никак не наоборот. Вдруг в прихожей раздался голос отца. Причём он был вовсе не радостной, а какой-то стонущий и просящий о помощи. Луина словно очнулась, вышла из этого мира, в котором она могла быть уже мёртвой, вскочила и тут же побежала вниз. Спускаясь по лестнице, её глазам бросился Джуан, он держал её отца, которой был в очень плохом состоянии.

— Луина, вызывайте врача, быстрее! Крикнул Джуан, таща отца на диван.

Она кинулась к телефону и набрала нужный номер. Вскоре приехали врачи и без лишних слов на каталке увезли его. Луина даже не смогла промолвить ни единого слова. Она села на стул и начала прокручивать всё в голове. Джуан стоял рядом и ждал, что она произнесёт.

— Мне нужно поехать за ним.

— Поедем на моей машине. Так будет быстрее.

— Нет, я не хочу вас беспокоить. И к тому же это мой отец, и я сама должна о нём позаботиться, не надо вам сюда вмешиваться.

— Луина, — она посмотрела на него, — надевайте пальто, а я заведу машину.

Он схватил свою верхнюю одежду и выбежал на улицу. Она быстро накинула пальто и побежала за ним. Вскоре они мчались по дороге на быстрой скорости вслед за недавно проехавшей машины скорой помощи. На протяжении всей дороги стояла гробовая тишина. Каждый смотрел в окно и был погружен в свои раздумья. Они быстро приехали в нужную больницу и молниеносно вошли. Луина подбежала к сонной женщине, которая сидела за столом при входе.

— Здравствуйте, к вам только что привезли человека в возрасте, где я могу его найти, что с ним?

Женщина, не отрывая глаз от многочисленных бумажек, сказала не очень приятным голосом:

— Третий этаж, налево, белая дверь до упора.

Луина побежала туда, Джуан пошёл за ней. Первое, что её поразило, так это огромное число раненых людей. Их было настолько много, что некоторые лежали в коридорах и мешали пройти, а на полу остались засохшие пятна крови. В коридорах и палатах гулял жуткий холод. По всей больнице раздавались крики, стоны умирающих и мучающихся людей. Очень часто пробегали девушки, качая на носилках в разные стороны мёртвых людей. Всё слилось в один ком ужаса. Людей было настолько много, что казалось, воздуха в больнице стало меньше. А всё остальное было пропитано кровью и спиртом. От этого было трудно дышать. Вырванные с уже засохшей бурой кровью ноги, руки и другие части тела. Каждый больной, который повстречался на их пути был настолько изуродован и перемотан, что от человека уже ничего не оставалось.

На третьем этаже было не так много людей. Наконец-то они добрались до нужной двери. Рядом с ней стояла молодая женщина в длинном белом халате. Луина, увидев её, сразу подбежала к ней.

— Здравствуйте, я Луина фа Контрено, дочь привезённого около получаса назад к вам пожилого человека. Что с ним? Он в порядке? Это опасно? — протараторила она.

— Девушка, девушка, девушка! Успокойтесь.

— Как я могу быть спокойна, если вы даже ничего толком не говорите.

— Потому что я сама ничего не знаю. Выйдет доктор и всё скажет. Мисс, в мире война, вы должны переживать за Германию, а не за отдельного человека в нём.

— Но он мой отец!

— То же мне, как говорит Фюрер, мы боремся за нашу семью. Все беды от евреев, русских, украинцев и прочего нищего сброда. Избавимся от них — и проблем нет.

Через несколько минут вышел долгожданный доктор. Он был не в очень хорошем состоянии. Весь изнеможённый, дряхлый и измученный.

— Мисс Контрено?

— Да, это я.

— Ваш отец сильно болен. Но у меня в больнице лежат только военные. Поэтому ему здесь не место.

— Как? Но вы же сами сказали, что он сильно болен. Вы же сами сказали!

— Да, но я ничем помочь не могу.

— Но вы же доктор, вы давали клятву лечить каждого человека. Это ваша обязанность. И сейчас вы наглым способом отлыниваете от своих обязанностей?! Да как вам не стыдно.

— Извините, может, я могу чем-то помочь, — спросил Джуан, который долго не вмешивался в их разговор и стоял всё это время рядом с Луиной.

— Вы? — вскрикнула Луина, которая не могла совладать со своими эмоциями, — да вы уже помогли. Зачем вы вообще заселились в наш дом. Кто вам разрешил? Знаете, мне кажется, это всё случилось из-за вас. Может, вы с ним что-то сделали. Уходите в другое место, подальше от нас.

Луина повернулась к доктору.

-Я требую вылечить моего отца. Вы слышите?

— Мы его прокапаем, и через день заберёте его домой. Покой, хорошая еда и некоторые медикаменты. Это всё что, я могу сделать.

Он ушёл. Луина села на стул и замолчала. К ней подошёл Джуан.

— Я скоро покину ваш дом. Вы больше никогда меня не увидите. Тогда я надеюсь, вы будете счастливы. Но я хочу, чтобы вы знали. Я никогда не причинял вред вам и вашему отцу.

Он замолчал, вздохнул, и не услышав больше слов от Луины, развернулся и ушёл. Луина развернула голову в его сторону и увидела, как он уходит по коридору всё дальше и дальше, а подол его пальто качается из стороны в сторону. Как старые лампочки еле освещают его силуэт, как к нему тянутся безногие, лежащие на полу, думая, что он может хоть как-нибудь уменьшить их боль, но Джуан не обращал на них внимания. Может, она хотела крикнуть и остановить его, но он уже пропал за поворотом. Она осталась одна. Опять. Опять наедине со своими чувствами и эмоциями, которые сжирали её, как кучка мелких паразитов изнутри. Не было слёз, истерики, не было сил пошевелиться. Ненависть к себе, большая обида и горе, всё это в одном флаконе разлилось внутри и заполнило её с головы до ног, словно стеклянный сосуд. Такого она никогда не испытывала. Сломать человека физически порой труднее, чем морально. Всё может измениться в один момент. Жизнь, которая вам казалась ужасом, может превратиться в ад. И этого нельзя предвидеть и как-то избежать. Всё это нам, на нашу нелёгкую дорогу, подбросила судьба. Именно она испытывает нас на прочность. Это просто отбор. Выживают сильнейшие — это не только закон дикой природы, это закон жизни людей. Сожжённые мемуары больше никогда не восстановишь.

Вечерело. Становилось ужасно холодно. Луина сидела в тёмном коридоре. Над ней гудели и потрескивали старые лампы. Крики людей. Вечный гул уже не казался ужасом, он уже стал мелодией для этой больницы. Мелодией смерти.

— Мисс, вы долго будете здесь сидеть? У меня пациентов непочатый край. А вы тут мешаетесь. Идите домой, ваш отец будет лежать здесь ещё неделю.

Только после этих слов она подняла глаза. Перед ней стоял тот же доктор, с котором она встречалась днём.

— Как неделю? — не поверив своим ушам, спросила Луина.

— Да, так. Позвонили одни важные люди, сказали, чтобы твой отец неделю тут находился под присмотром.

А тем временем Луина выбежала из больницы. На город уже упала тьма, и только уличные фонари освещали дорогу. Она бросилась на всех порах домой. Дорога была длинной, но она не чувствовала никакой усталости или вялости, наоборот, она была полна сил. На горизонте уже виднелся её дом. Не сбавляя темпа, она подбежала к нему и ворвалась в прихожую, закрыла за собой дверь и, не разуваясь и не снимая одежду, помчалась на второй этаж. Приблизилась к нужной двери и начала стучаться. Практически сразу её открыл Джуан. Он стоял на пороге и смотрел на запыхавшуюся Луину. Оглядев её с ног до головы, спросил:

-Мисс Луина… Всё хорошо?

Не отвечая на его вопрос, она крепко обняла его.

— Спасибо вам большое, — она отпустила его и немного отошла в сторону, понимая и осознавая, что она только что сделала. — Я хочу извиниться за мои гадкие слова, произнесённые в ваш адрес. Я ни в коем случае не хотела вас задеть ими. Но это я поняла только после, когда сидела под старыми лампами. Я к вам очень хорошо отношусь. Я привыкла к вашему постоянному присутствию и уже не представляю, что будет, если вы уедете.

— У вас жар, вы покраснели (он по-доброму улыбнулся, Луина улыбнулась ему в ответ). Всё хорошо, я на вас совсем не сержусь. Главное, чтобы ваш отец быстрее поправился.

Вскоре она переоделась и пошла на кухню. Там Луина поставила чайник, налила чай в старый семейный сервиз, который был покрыт синими цветами. В небольшом шкафу отыскала самое вкусное варенье, которое берегла на особенный праздник.

Весь вечер Луина гремела маленькой чайной ложкой, ударяя об края кружки и изредка касаясь банки варенья. Когда Луина подносила очередную ложку ко рту, крошечная, раздавленная ягодка соскользнула и упала на край юбки. Вскоре она покатилась ниже, оставляя за собой ягодный след, а потом упала на пол.

Джуан лежал в тёмной комнате на кровати. Его глаза бегали по голубым занавескам, пытаясь поймать хоть какой-нибудь яркий свет.

Вдруг на весь дом зазвенел телефон. Луина тут же машинально встала, чтобы ответить на звонок, но на полпути она остановилась и уставилась на него. Она к нему не приближалась, словно замороженная стояла на одном месте. Но всё же она подошла и аккуратно подняла трубку.

— Да.

В трубку заорал противный голос.

— Ты хоть понимаешь, что мне всё равно на твои обстоятельства! Ты живёшь в Германии, значит, обязана жить по нашим законам и подчиняться нам!

Луина положила телефонную трубку. Она поднялась в свою тёмную комнату. На тумбочке лежал её практически полностью исписанный блокнот. Луина достала из тумбочки пистолет и положила его рядом. Немного походив по комнате, села на кровать и уставилась в одну точку.

Глава 8

Наступило утро.

Прекрасное утро.

Совсем скоро Рождество.

Для Луины это был самый любимый, волшебный и добрый праздник. Она еле встала. На часах было около десяти. Джуан давно уехал. Луина осталась одна в доме в первый раз за столь долгое время. Только ближе к обеду она смогла подняться с кровати, накинуть белую блузку с бежевой юбкой в пол, а затем спустилась в гостиную. Она немного улыбнулась и села за пианино. Час она играла и ни о чём не думала. Её игру нарушил звонок в дверь. Она открыла дверь. На пороге стоял совсем незнакомый ей молодой человек в военной немецкой форме лет тридцати, со смуглым лицом и тёмными кудрявыми волосами, которые нелепо выглядывали из его головного убора.

— Здравствуйте, а не тут обитает Джуан Гёттер?

— Здесь, но только его пока нет.

— А не подскажете, когда он будет?

— К вечеру. А вы собственно, что хотели?

— Да я его приятель, вместе учились. Столько лет не виделись, но получил информацию, что на войну он не ушёл и пока живет здесь.

— Я хозяйка дома. Да вы проходите. Он должен уже скоро вернуться.

— Спасибо.

Он вошёл, снял верхнюю одежду и повесил на крючок.

— Хотите чаю?

— Если честно, не отказался бы, кстати, меня зовут Вилфрит Шмид.

— Луина фа Контрено.

Вскоре они вместе сели за стол и начали пить чай.

— А давно вы с ним знакомы?

— Да, ещё с института. Он был одним из лучших студентов. Для меня была большая честь называть его другом и идти вместе с ним после занятий домой. Он всегда рассказывал невероятные истории или сюжеты из своих новых книг. Каждый день я ждал, что он приготовит для нашего вечернего разговора. Но из-за некоторых обстоятельств он не пошёл по профессии.

— Я вижу вы тоже?

— Что поделать, война. Тут и артист стрелком станет. После окончания мы разошлись по разным берегам. Два года его не видел.

К вечеру пришёл Джуан. С порога он увидел своего друга, и по его глазам было видно, что он рад этой встречи. После он подошёл к Луине.

— Я заезжал к вашему отцу. Врачи разрешили завтра к нему сходить.

— Правда? Это просто замечательно! Спасибо вам большое.

Оставшийся вечер Луина, сидя у камина, читала книгу. Джуан и Вилфрит тихо разговаривали на кухне. Порой Луи отвлекалась от книги, чтобы послушать их увлечённые разговоры. Но уже спустя время, книга лежала на своём месте, а она, хорошо устроившись на диване, смотрела на них. Время бежало. И уже наступала глубокая ночь. Джуан всем пожелал доброй ночи и ушёл спать. Луина предложила Вилфриту переночевать у них на диване в гостиной. Пока Луина расстилала постель, Вилфрит вздохнул и тихо произнёс:

— Знаете, иногда люди меняются с неслыханной скоростью. Всё война забирает. А главное — всё живое забирает. После Рождества планирует воевать ехать.

— Он взрослый человек. Вполне может сам выбрать свои дальнейшие действия.

— Но вам же небезразлично, что с ним будет. Я это сразу заметил.

— Вы ошибаетесь.

— В таких делах я не ошибаюсь.

Луина задумалась, оглянула комнату и уже хотела уйти, но на пороге остановилась и посмотрела на Вилфрита, который мял свою подушку.

— Как на войне?

Он вздохнул, как будто опять погрузился в то мгновение.

— Самый жуткий сон в моей жизни стал реальностью. Всё живое и человеческое умирает с каждым выстрелом. Ты, окутанный пеленой бежишь в этой сказке, вцепившись в пушку. Слева убитые, справа раненные. И в любую секунду ты можешь оказаться на их месте. А тебе совсем нестрашно. Представьте, вас могут убить, а вам нестрашно. У меня было сильное ранение. Меня отпустили на две недели домой. А потом опять на фронт.

— Каждый день увозят евреев, уже никого не осталось.

— Их везут в место, которое ещё хуже войны. Но я не хочу вам об этом говорить. Потом об этом узнают все, и тогда Германия горько поплатится за этот ужас. Но пока мы наступаем. Но это ненадолго.

— То есть вы уверены в поражении Германии?

Но Луина не получила ответа на свой вопрос.

Глава 9

Утро.

За окном снег.

Совсем скоро Рождество.

В этот день Луина с самого утра светилась от счастья. Она помнила, что сегодня увидит отца, поэтому надела его любимое синее платье в белый горошек, белые бусы и закрепила на волосах по бокам заколки. Джуан с самого утра уехал по делам, но предупредил, что к обеду вернётся.

Так он и сделал. Вскоре Луина, Джуан и Вилфрит ехали в машине по направлению к городу.

— Я не видела отца всего один день, а такое чувство, что вечность прошла. Мы с ним никогда не расстаёмся.

— Наверное нам, будет лучше, чтобы мы подождали в коридоре, — сказал Джуан.

— Мой отец будет очень рад вас видеть Джуан, а с вами Вилфрит (Луина развернулась к заднему сидению, где он сидел) они ещё незнакомы, но думаю, отец будет рад знакомству. Надеюсь, ему стало лучше.

Вскоре машина остановилась около больницы, и они вышли. Вокруг стояли огромные грузовики с ранеными и трупами. Медсёстры еле успевали оказывать помощь. Паника окутала этот маленький клочок земли. Троица вошла в больницу и поднялась на нужный этаж. Раненых было огромное количество. Наверное, больше, чем день назад. Они поднялись на нужный этаж и подошли к двери.

— Ну, я пошла.

— Хорошо, мы пока постоим здесь, — сказал Джуан.

— А потом я вас позову.

Она вздохнула и вошла вовнутрь. Комната была совсем тёмной и крошечной, а в центре стояла кровать, на которой лежал её отец. За этот короткий период он очень изменился. На лице образовался болезненный вид, перетекающий в одиночество. Но он был не один. Рядом с ним кто-то сидел. Но ни незнакомец, ни отец не замечали её. Луина подошла поближе, так, чтобы отец увидел её.

— Луиночка! – еле произнёс он с радостью.

Человек, который сидел к ней спиной, повернулся.

— Здравствуй, Луина.

— Господин Эдгворд!

— Я слышал о вашем отце, вот пришёл его навестить.

Луина подошла к отцу, наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Как ты?

— Всё хорошо.

Она бросила взгляд на Эдгворда. Он широко улыбался и смотрел на неё. Потом встал, уступив свой стул Луине, а сам отошёл к окну так, чтобы слышать их разговор.

— Папочка, ты так напугал меня.

— Надо сказать спасибо Джуану, ведь благодаря ему меня тут оставили. Он оказался очень хорошим человеком.

— Да, папа, он оказался прекрасным человеком.

— Когда он уедет? Мне нужно его увидеть. Он тебя привёз?

Фигура, которая стояла возле окна, резко развернулась и подошла к Луине.

— Да, действительно, мисс Луина, я тоже хочу познакомиться с ним, — сказал Эдгворд и надменно посмотрел на неё. Луина замерла на месте и со злостью посмотрела на него.

— Луиночка, всё хорошо? — спросил её отец.

— Да, папа, я его сейчас позову.

Она встала и пошла к выходу. «Если он его увидит, то убьёт, они не должны ни в коем случае встретиться». Она вышла в коридор. К ней сразу подошёл Джуан.

— Ну, как он?

— Пожалуйста, уезжайте.

— Что случилось?

— Ничего, просто уезжайте. А лучше собирайте свои вещи и покиньте этот город навсегда. Вы же хотели уехать, так вот лучше это сделать сегодня и именно сейчас.

— Луина, я вас не понимаю.

— Не надо понимать, просто, поверьте мне, что вам опасно здесь оставаться.

— Что мне может угрожать, Луина, что с вами?

— Вы мне верите?

— Я вам всегда верил.

— Значит, уезжайте, пожалуйста, я вас прошу. Мне надо идти. Вы уедете? Дайте мне обещание, чтобы я не волновалась за вас.

— Луина.

— Дайте мне обещание.

— Я вам даю обещание.

— Тогда прощайте.

Она развернулась и быстро пошла обратно. Луина зашла вовнутрь, крепко закрыла дверь за собой и подошла к отцу.

— Папа, Джуана нет. Он уехал и скорее всего не вернётся.

— Уехал!? — сказал Эдгвард со свирепым лицом, — что с вами, вы что, плакали?

Луина отвела взгляд вниз.

— Луиночка, но почему он даже не попрощался?

— Наверное, срочные дела, папа, но ты поправляйся.

— Срочные дела? — сказал разозлённый Эдгворд, подходя к Луине, — хватит обманывать! Где он?

— Я же сказала.

— Где он? Говори быстро, а то я убью твоего отца, — он достал из кармана пистолет и направил на него, — сколько я тебе раз уже говорил!

— Но я, правда, не знаю, где он.

— Говори, говори!

Тут дверь заскрипела и открылась. В неё вошёл Джуан и оказался прямо перед носом Эдгварда.

— Оказывается, он передумал ехать, вот и славно, — пробормотал Эдгвард.

— Джуан, уходите отсюда, — крикнула Луина.

— Всем стоять, только хоть кто-нибудь попробует выйти, я тут же того пристрелю.

Он достал второй пистолет и дал в руки Луине.

— Делай то, что должна, или я убью твоего отца.

Луина посмотрела на Джуана.

— Я не понимаю, зачем вам нужно, чтобы я его убила, зачем?!

— Капитан, ну, может, ей пора рассказать о себе.

— О чём рассказать?

— Ну же, капитан, даме интересно. Давай вспомним Германа Вильгельма Геринга, Эрнста Кальтенбруннера, Вильгельма Фрика. Так вот, всех этих уважаемых людей в Германии убил ты. Ты работаешь на советскую разведку. Ты предатель, позор своего отца, своего народа…

— Тогда почему ты сам меня не убьёшь? – перебив, сказал Джуан.

— Признайся себе сам. От кого тебе будет больней получить пулю от меня или от неё? (Джуан посмотрел на Луину) Хм, я так и думал. Ну же, Луина. Кто тебе дороже — он или отец?

— Вы запутались в своей злости и ненависти, — крикнула она.

— Заткнись, чтобы ты знала, я никогда не любил свою жену и сына. Никогда. Это ещё одна моя адская ноша. Ну, и чего же ты ждёшь.

Луина посмотрела на своего беззащитного отца, который слёзно смотрел на неё. Затем она повернула голову и подняла пистолет. Руки задрожали, сердце бешено забилось.

-Я, я не могу, я не буду этого делать! Ну, как же вы не понимаете.

— Слабачка, ну что тебе это стоит? Тебя же не посадят за это. Хочешь, тебе даже орден дадут.

— Луина, — сказал Джуан, — сделайте то, что он просит. Я никогда не держал на вас зла и не буду. Вы заберёте отца, вернётесь обратно в ваш дом и вновь будете счастливы.

— Вот видишь, ему же всё равно. Ну, что ты тянешь.

— Нет!

— Раз…

— Прекратите это!

— Два!

— Луина, выстрелите, — сказал Джуан.

— Ну, же! — закричал Эдгворд.

Раздался выстрел.

— Папа! — закричала Луина и подбежала к нему.

-А теперь закончу с тобой, — он подошёл к Джуану и прозвучал ещё один выстрел.

Всё затихло. Луина сидела рядом с телом отца, держала его за руку и отчаянно рыдала. Но ничего уже изменить было нельзя. Его сердце не билось.

Когда она это поняла, то посмотрела в сторону двери. Там лежал мёртвый Эдгворд, с левой стороны лопатки хлестала бордовая кровь, а сзади него с пистолетом в руке стоял Вилфрит. Чуть дальше стоял Джуан, держа в руках пистолет, который не успел выстрелить. Дальше Луина начала сползать к полу, её глаза начали видеть чёрные пятна. Последнее, что она видела, как несколько врачей вбегают в палату и кричат на немецком.

Глава 10

Снег падал белыми хлопьями на землю, касался каменной плиты и образовал небольшие кучки. Чёрная, безжизненная плита – всё, что осталось от самого любимого и дорогого человека Луины. Прощаться с ним пришёл весь посёлок. Каждый произнёс несколько слов об этом человеке, причём сделал это искренне и от сердца. Могила была завалена красными цветами. Вскоре все разошлись. Остались только Луина и Джуан. На протяжении всей церемонии похорон она стояла на одном месте, уставив свои мокрые глаза в одну точку. Казалось, она не замечала, что все давно ушли. Но в какой-то момент, она всё же подняла голову и огляделась по сторонам. Её взору бросился Джуан, который стоял поодаль от неё. Луина посмотрела на него.

Он тихо подошёл к Луине и посмотрел на неё. Затем протянул свои холодные руки и крепко обнял её. Она прижалась к нему. Ничего не сказав, он отпустил её, сделал шаг назад. Она посмотрела на него, а потом опустила глаза. Джуан ещё несколько минут посмотрел на её запутавшиеся волосы, которые выглядывали из берета, и медленно ушёл.

Луина осталась одна среди белого снега и чёрной плиты. Она подняла голову вверх и выдохнула. Изо рта повалил горячий воздух. Ей в лицо посыпались белые хлопья. Она подошла ближе к камню и присела рядом с ним на землю, положив голову на камень, словно на плечо отца. Так она просидела практически до самого вечера. Снег её практически засыпал. Вся одежда промокла насквозь. Уже стемнело, только тогда Луина пришла домой. Сняла пальто, шапку и прошла в гостиную. Там сидел Джуан. Как только он увидел её, то сразу встал.

— Как вы?

— Где ваш друг?

— Он уехал в гостиницу, посчитал, что так будет лучше.

— Значит, вы составите мне компанию.

Она подошла к старому шкафу и достала старую бутылку вина с бело-красной этикеткой и поставила на стол, а рядом положила две рюмки в ромбик.

— Садитесь, — она открыла бутылку и начала наливать содержимое в рюмки.

Он сел, Луина дала ему рюмку, а вторую взяла в свою ледяную руку. Они в тишине выпили. Луина села, растёрла лицо руками и посмотрела на Джуана.

— Когда вы уезжаете?

— В пятницу, на фронт.

— На фронт. Пятница. Это завтра.

— Да, вечером.

— Ну, а я решила, что уеду в Москву. Там живёт моя тётя. Больше меня здесь ничего не держит.

Она замолчала, выпила ещё одну рюмку и посмотрела на своего соседа.

— Значит, вы на разведку работаете. А про фронт вы мне врёте.

— Я работаю на советскую разведку с 1939 года. Мне кажется, что вы это поняли, когда рылись в моих вещах.

— Да, я рылась в ваших вещах, — непреклонно сказала Луина, выпив ещё одну рюмку, — и раз вы разведчик, то я уверена, что вы знаете причину моих действий.

— Знаю. Он не единственный, кто меня разыскивает.

— Значит, вы не на фронт поедете?

— Вам нужно знать, куда я поеду?

— Да.

Он встал, вышел из комнаты и вернулся с карандашом и бумагой. На ней, на французском, он написал о том, где будет находиться и протянул ей. Она свернула его в комок и положила в карман. Затем Луина подошла к пианино, подняла крышку, опустила пальцы на клавиши и начала играть. Весь дом заполнила прекрасная музыка. Она лилась из-под её пальцев. Пробегала по всей комнате, поднималась на верхние этажи и уходила отдалённым эхом на улицу. Вдруг всё резко оборвалось. Луина перестала играть и схватилась за голову. Из глаз добровольно и без всякого предупреждения полились слёзы, она зажала их ладонями. Джуан подошёл и сел с ней рядом. Дом опять наполнился музыкой. Такой же красивой, успокаивающей, мелодичной. Луина убрала руки и посмотрела на Джуана. Он сосредоточенно и быстро перебирал клавиши, перескакивая с белую на чёрную. Через несколько минут он закончил и повернулся к Луине.

— Очень красиво. Только вот знаете, минор у вас получился чересчур грубый.

Он заботливо посмотрел на неё.

— Правда?

Луина кивнула головой, часы пробили полночь. Она резко встала, закрыла пианино. Джуан тоже встал.

— Доброй ночи.

— Доброй.

Она быстро побежала на второй этаж и закрылась у себя в комнате. Луина взяла свой блокнот и начала его рвать на мелкие кусочки, разбрасывая обрывки по комнате. Она уже несколько раз порезалась бумагой, а кровь начала течь по пальцам и падать на листы. Но она продолжала с большей обидой злостью это делать. Пока от безнадёжности она не упала в центре комнаты, схватившись за голову. Вокруг неё валялись многочисленные обрывки бумаги, и некоторые из них были разукрашены кровью и мокры от слез.

А через стенку за столом сидел Джуан. Через голубые занавески он смотрел на круглую и яркую луну в окне. В руке теребил старый карандаш. И, наверное, ждал, когда ему ответят на его вопросы или кто-нибудь даст совет. Но всё молчало и это убивало ещё больше. Иногда, он вскакивал со стула и ходил туда-сюда по комнатам. А спустя время опять садился.

Всё было уже убито и без войны. Всю ночь они оба не сомкнули глаз. Каждый замучил себя многочисленными вопросами и рассуждениями.

Наступило утро. Самое адское утро. Луина до обеда лежала на кровати, обняв свою подушку. Джуан тоже не выходил. Всё утро он выдумывал какой-то незамысловатый текст, испортив около двадцати листов, он получил долгожданный результат. Потом начал собирать свои вещи.

Вдруг посреди дня раздался звонок в дверь. Луина не услышала его. Потом второй раз, третий и только тогда она очнулась и быстро выбежала из комнаты в прихожую и открыла дверь. На пороге стоял Вилфрит.

— Здравствуйте, Луина, как вы?

Но Луина ничего не успела сказать, как за её спиной появился Джуан.

— Джуан, доброе утро. У вас всё хорошо?

— Да, извини, мне надо собираться.

Он ушёл, а Луина посмотрела ему вслед и ушла в свою комнату, там она приняла точно такую же позу. Вилфрит остался один в прихожей. Недолго думая, он устроился в гостиной на кресле возле камина. Прошло около двух часов, и он уже успел немного вздремнуть. Только тогда Луина смогла встать добровольно с кровати. Причесалась, переоделась и спустилась в гостиную. Она подошла к камину и села напротив Вилфрита. Так они просидели целый час.

— Добрый вечер, — сказал Джуан, который уже несколько минут стоял сзади.

Они повернулись к нему.

— Я пойду поставлю чай. — Сказала Луина и пошла на кухню, а Джуан сел на её место.

— Ты спас мне жизнь, опять. Но лучше бы убил меня, ведь её отца убили только по моей вине.

— Не говори ерунды. Своя смерть всегда придёт, тебя не пропустит.

Луина принесла чай, все сели за стол. Висящие на стене овальные часы пробили пять. От неожиданности Луина вздрогнула, разлив несколько капель сладкого чая. Каждый выпил по кружке, не сказав друг другу ни слова.

— Пора, — встав, сказал Джуан.

Тогда Луина подняла голову и взглянула на Вилфрита, а потом на Джуана. Он тоже встал и пошёл за чемоданом наверх. Затем все пошли в прихожую.

— Ну что, Луина. Надеюсь, что с вами ещё когда-нибудь встретимся.

— Да, Вилфрит, обязательно встретимся.

Они обнялись.

— Я пойду заведу машину. Я тебя там жду.

Он ушёл. Джуан посмотрел на Луину.

— Но вот и всё. Я покидаю этот дом навсегда. Берегите себя.

— Я сделаю всё возможное для этого.

— Прощаться и ждать — это самое трудное. А особенно если это затягивается на долгое время, поэтому прощайте, Луина.

Он взял чемодан и вышел на улицу. Там стояла машина, в которой сидел Вилфрит. Он сел на переднее сидение.

— Ну, что поехали? — спросил он.

— Да.

Он завёл машину, нажал на газ и тронулся. Джуан прислонил голову к стеклу и глубоко вздохнул.

— Первый раз вижу тебя таким.

— Если честно, то я тоже.

Он посмотрел в боковое стекло, поднял голову и обернулся.

— Стой, остановись!

Вилфрит от испуга резко затормозил.

— Что случилось!?

Джуан, ничего не ответив, выскочил из машины. И побежал обратно, навстречу Луине, которая мчалась к нему. В метре друг от друга они резко остановились. И в ту же секунду подбежали друг к другу, и Джуан крепко прижал Луину к себе. Она положила голову на его плечо, а её взлохмаченные волосы развивались на ветру. Всё тело дрожало. Она стояла на морозе в одном платье и туфлях. Джуан прикоснулся лицом к её волосам. На секунду всё замерло. Снег перестал идти. Машина, в которой сидел Вилфрит перестала гудеть. Страшные бои, которые были в нескольких тысяч километров остановились. Планета перестала вращаться. Они отпустили друг друга.

— Вы заболеете.

Луина хотела что-то сказать, но её перебил крик Вилфрита.

— Джуан, ну ты там скоро?

Джуан стоял на месте. Луина так и не смогла сказать, что хотела, только тихо прошептала.

— Прощайте.

Джуан последний раз взглянул на неё и побежал к машине. Он залез в неё, закрыл дверь, и она поехала. До самого горизонта Луина провожала его взглядом, сложив руки на груди. И только тогда, когда автомобиль пропал из виду, развернулась и вернулась в дом. А на земле остался лежать смятый клочок бумаги.

Никого не было. Тишина. Лишь настенные часы в таинственной тьме тикали в гостиной. Она поднялась на верх и зашла в комнату Джуана. Пусто. Ничего нет. Она осмотрела все шкафы, тумбы. Ничего не осталось. Ни намёка, что тут несколько месяцев кто-то находился. Затем она подошла к письменному столу. Там лежал свёрнутый лист бумаги на одной стране которого было написано большими и старательно выведенными буквами «Луина фа Контрено». Она взяла его в руки и села на стул (на котором сидел Джуан, когда выводил эти буквы) и развернула.

«Последние несколько недель я живу с оглушительным сердцебиением в груди и постоянным трепетом души. Это происходит, когда я вижу вас. Изначально меня это пугало, но потом я свыкся и даже полюбил это чувство. Признаться вам лично я не мог, поэтому оставил этот невзрачный листок с небольшим количеством слов. Я помню первый день моего пребывания в этом замечательном доме. Тогда вы играли на пианино с огромной улыбкой, ваш отец был счастлив. И эту идиллию нарушил какой-то откуда-то ни возьмись человек. Я абсолютно понимал ваше тогда желание не общаться со мной и не видеть меня. Но через какое-то время я полюбил вашу маленькую семью с большим сердцем. Я никогда не лгал вам, старался оставаться незамеченным и не портить ваш мир добра. Но этого у меня не получилось. Извините. Я убил очень многих людей, которые были не в чём не виноваты. Только за то время, которое я провёл у вас мною собственноручно было убито 37 человек. После данного признания вы разочаруетесь во мне ещё сильнее. Но иногда у нас просто нет выбора. Нам приходиться делать то, чего мы не хотим. А ещё это я убил вашего жениха. Это было моё задание. Когда-нибудь я отвечу за свои поступки. Луина, даже если мы больше никогда не встретимся, а я уверен, что после этого письма вы не захотите со мной встречаться, я вас никогда не забуду. Я вас полюбил всем сердцем и желаю счастья, ведь вы его достойны в полном размере, даже сверх нормы. Будьте счастливы, Луина фа Контрено, ваш ужасный постоялец Джуан Гёттрет.»

Неизвестно, что стало с Луиной, ведь вскоре она собрала все вещи и уехала в неизвестном направлении, не сказав никому ни слова. Даже после войны её никто не видел в этом поселении. А Джуана Гёттера вскоре арестовали и расстреляли, его тело два часа тлело в печи с такими же предателями родины.

 Зима.

Краешек нашей планеты. 

1943 год.

Еще почитать:

Простая История — Простая История. Глава 2

Посланник земли Израиля — Диалог с вавилонской блудницей

Лесные гномы

Пёс,который жил с кошками