Последний друг

Серый рассвет медленно просачивался сквозь щели в заколоченных окнах старой лесной хижины. Тишина, казалось, звенела в ушах, нарушаемая лишь редким потрескиванием догорающих углей в печи. Егор, мужчина очень преклонных лет, морщинистый и седой, как сама зима, с трудом поднялся с продавленной кровати. Каждое движение отдавалось болью в суставах, напоминая о прожитых годах и тяжести нынешнего существования.

Он подошёл к окну и всмотрелся в туманную дымку леса. Мир за пределами хижины казался призрачным, нереальным. Деревья, словно часовые, молчаливо охраняли его одинокое убежище от ужасов, царящих теперь повсюду.

Внезапный шорох заставил Егора вздрогнуть. Но это была лишь Нова, его верная хаски, потягивающаяся после сна. Её голубые глаза, казалось, светились в полумраке комнаты, принося толику тепла в этот холодный, безжизненный мир.

Старик медленно опустился на колени, зарываясь руками в густую шерсть собаки. «Ну что, девочка, пора нам выходить,» – прошептал он хриплым голосом, в котором слышалась и нежность, и тревога.

Открыв дверь, Егор замер на пороге. Утренний воздух, пропитанный запахом гнили и разложения, ударил в ноздри. Где-то вдалеке раздался неясный звук – то ли стон, то ли рычание. Старик крепче сжал рукоять потёртого дробовика, висевшего на плече. Нова настороженно принюхалась, её шерсть встала дыбом.

Егор медленно брёл по лесной тропинке, его шаги были тяжёлыми и осторожными. Нова, верная хаски, шла рядом, настороженно принюхиваясь к воздуху. Утренняя роса на листьях сверкала россыпью бриллиантов, но эта красота обманчива. В любой момент тишину леса мог нарушить рёв обезумевших зомби.

Внезапно Нова замерла, её уши встали торчком. Егор мгновенно прижался к стволу ближайшего дерева, сжимая в руках потёртый дробовик. Его сердце бешено колотилось.

Но это оказался всего лишь олень, который, заметив их, испуганно умчался в чащу. Егор выдохнул с облегчением, но расслабляться было нельзя. Каждый день здесь – борьба за выживание.

Подойдя к небольшому ручью, старик наполнил флягу водой, тщательно просеивая её через самодельный фильтр. Вода журчала, напоминая о былых временах, когда можно было просто открыть кран.

Ледяной водой на Егора нахлынули воспоминания. Он снова оказался в своей уютной квартире на 15-м этаже, откуда открывался вид на сверкающий огнями мегаполис. Звуки города доносились даже сквозь закрытые окна – гудки машин, обрывки разговоров прохожих, музыка из соседнего бара.

Егор помнил, как в то утро он привычно варил себе кофе, наслаждаясь ароматом свежемолотых зёрен. Маленькая Нова крутилась у его ног, выпрашивая лакомство. Телевизор работал фоном, передавая утренние новости.

Внезапно обычный поток информации прервался экстренным выпуском. Диктор, с плохо скрываемой паникой в голосе, сообщил о вспышке неизвестного вируса в нескольких крупных городах. Первые случаи заражения связывали с употреблением в пищу генетически модифицированных продуктов, но точная причина оставалась неясной.

Егор не сразу осознал серьёзность ситуации. Лишь когда за окном послышались первые крики и выстрелы, он понял – происходит что-то страшное. Выглянув на улицу, он увидел картину, навсегда врезавшуюся в память: люди в панике бежали, сталкиваясь друг с другом, а за ними гнались. Нет, уже не люди. Искаженные лица, неестественные движения, животный рык – заражённые превратились в бездумных хищников, жаждущих человеческой плоти.

Не теряя ни секунды, Егор схватил заранее собранный рюкзак с самым необходимым (старая армейская привычка всегда быть готовым), подхватил скулящую от страха Нову и выбежал из квартиры. Лифт не работал, и пришлось спускаться по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и молясь, чтобы не встретить заражённых.

На улице царил хаос. Егор видел, как люди пытались уехать на машинах, но пробки парализовали движение. Кто-то старался спрятаться в магазинах и кафе, баррикадируя двери. Повсюду слышались крики о помощи и выстрелы – видимо, это неудачные попытки отбиться от нападающих.

Егор принял единственно верное, как ему казалось, решение – бежать из города. Крепко прижимая к себе Нову, он двинулся в сторону окраины, стараясь держаться подальше от основных улиц. Позади оставался привычный мир, рушившийся на глазах, впереди была полная неизвестность. Но Егор знал одно – он должен выжить, и сделает для этого всё возможное.

Вернувшись в реальность, старик потрепал Нову по голове. «Хоть ты со мной, девочка,» — пробормотал он. Собака лизнула его руку, словно понимая.

Дальше путь лежал к ловушкам, расставленным накануне. Две были пусты, но в третьей трепыхался крупный заяц. Егор быстро и умело освежевал добычу, стараясь не думать о том, что когда-то был вегетарианцем.

Добравшись до дома, Егор тщательно запер дверь на несколько замков. В печи затрещал огонь, над которым вскоре закипел котелок с похлебкой. Аромат еды наполнил хижину, но даже он не мог перебить постоянный запах страха, въевшийся, казалось, в сами стены.

Поев, старик сел у окна, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. В такие моменты его одолевали мысли о прошлом, о потерянной семье, о мире, которого больше нет. Но он гнал эти мысли прочь – сейчас важно было лишь продержаться ещё один день в этом кошмаре наяву.

***

Тусклый свет пробивался сквозь густую листву, рисуя причудливые тени на влажной лесной подстилке. Дробовик, хороший спутник в этом опасном мире, привычно оттягивал плечо. Нова, некогда игривый щенок, а теперь с проседью на морде, настороженно принюхивалась к воздуху.

Внезапно собака замерла, уши встали торчком. Егор напрягся, вглядываясь в полумрак леса, его рука инстинктивно потянулась к дробовику. Тишину нарушил треск веток, и из-за деревьев показались силуэты людей. Сердце старика забилось чаще – первая встреча с людьми за долгие месяцы, но опыт подсказывал быть настороже.

Силуэты медленно обретали форму, выступая из тумана леса, словно призраки из небытия. Егор сжал дробовик, чувствуя, как холодный металл впивается в ладони. Нова тихо зарычала, шерсть на загривке встала дыбом.

Первым из тумана вышел высокий мужчина с всклокоченной бородой. Его глаза, глубоко посаженные в изможденное лицо, отдавали лихорадочным блеском. За ним следовали ещё четверо – двое мужчин и две женщины, все в потрёпанной одежде, покрытой грязью и запёкшейся кровью.

«Выжившие», – промелькнуло в голове Егора. Но что-то в их взглядах, в том, как они двигались – крадучись, словно хищники, – заставило его насторожиться.

Бородач улыбнулся, обнажив ряд жёлтых зубов. «Здорово, дед! Давно людей не видал?» – его голос был хриплым, как будто он долго кричал.

Егор кивнул, не ослабляя хватку на дробовике. «Давненько», – ответил он, внимательно следя за руками незнакомцев.

«А мы вот бродим, ищем выживших», – бородач сделал паузу, его улыбка стала шире. «Может, поделишься, чем есть? У тебя же наверняка есть запасы?»

Внезапно Егор заметил, как один из мужчин потянулся к поясу, где блеснуло лезвие ножа. В этот момент всё стало ясно – перед ним не выжившие, а бандиты, охотящиеся на таких, как он.

Время словно замедлилось. Егор чувствовал, как капля пота медленно стекает по виску. Нова напряглась, готовая броситься в любой момент. Воздух, казалось, загустел, наполнившись предчувствием неминуемого насилия.

Егор резко вскинул дробовик, выстрелив в воздух. Оглушительный грохот разорвал тишину леса, на мгновение парализовав бандитов. Этой секунды хватило, чтобы старик развернулся и бросился в чащу, крикнув Нове: «За мной!»

Лес поглотил их, словно живое существо. Ветви хлестали по лицу, корни, будто змеи, пытались схватить за ноги. Позади раздавались крики и топот преследователей. Егор бежал, не разбирая дороги, полагаясь лишь на инстинкты и многолетний опыт.

Внезапно он резко свернул влево, нырнув в едва заметную расщелину между двумя огромными валунами. Нова бесшумно последовала за ним. Они оказались в узком проходе, который Егор обнаружил много лет назад. Проход вёл к небольшому оврагу, скрытому густым подлеском.

Сердце старика колотилось как безумное, лёгкие горели от нехватки воздуха. Но останавливаться было нельзя. Егор знал, что бандиты не отступят так просто.

Преодолев овраг, они выбрались на небольшую поляну. Здесь Егор позволил себе передохнуть, прислонившись к дереву. Нова настороженно принюхивалась, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

Внезапно тишину разорвал далёкий крик. Бандиты все ещё были на их следу. Егор глубоко вздохнул и двинулся дальше, углубляясь в самую глухую часть леса, куда редко забредали даже звери.

Лес вокруг становился всё гуще и мрачнее. Кроны деревьев сплетались над головой, почти не пропуская свет. Казалось, сам воздух здесь был плотнее, насыщенный запахами гниющей листвы и сырой земли.

Егор двигался уверенно, словно по невидимой тропе. Каждый поворот, каждое дерево были ему знакомы. Лес был его домом, его крепостью, и сейчас он вёл неравный бой с чужаками, используя каждую тайну этого зелёного пристанища.

Спустя час они добрались до своей хижины, надёжно спрятанной среди вековых деревьев. Егор тщательно осмотрел окрестности, убедившись, что никто за ними не следил. Только после этого он позволил себе расслабиться, войдя в своё убежище.

Внутри царил полумрак. Старик зажёг свечу, бросив тревожный взгляд на скудные запасы провизии. Встреча с бандитами напомнила ему, насколько опасен этот новый мир. Нужно было подумать о том, как обезопасить себя в будущем.

Ночь прошла тревожно. Каждый шорох заставлял Егора вздрагивать и хвататься за ружьё. Но утро встретило их тишиной и спокойствием леса. Бандиты, похоже, потеряли их след и ушли ни с чем.

Но, это было лишь началом неприятных сюрпризов. Старик сидел у окна, где он между досок, оставил несколько небольших просветов куда он мог выглянуть и выставить дробовик. Взгляд Егора был острый и настороженный, скользил по кромке леса, ища малейшие признаки движения. Нова лежала у ног, чутко прислушиваясь к звукам снаружи.

Внезапно тишину разорвал далёкий, но отчётливый стон. Егор напрягся, его пальцы крепче сжали оружие. Звук повторился, на этот раз ближе и громче. Нова поднялась, шерсть на ее загривке встала дыбом.

«Началось,» – прошептал Егор, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Зомби нашли их убежище.

Из-за деревьев показалась первая фигура – когда-то человек, теперь лишь оболочка, движимая неутолимым голодом. За ней появились другие, их неуклюжие движения напоминали жуткий танец смерти.

Егор глубоко вздохнул, собираясь с силами. Он знал, что каждый выстрел может стать последним. Каждый патрон на счету. Нова тихо зарычала, готовая защищать своего хозяина до последнего.

Толпа зомби приближалась, их стоны слились в жуткую какофонию, от которой кровь, казалось, начинала течь в обратную сторону.

Егор прицелился и нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела разорвал тишину, эхом прокатившись по лесу. Первый зомби рухнул, но его место тут же заняли другие. Нова бросилась к двери, готовая встретить любого, кто попытается прорваться внутрь.

Старик перезарядил ружьё трясущимися руками, проклиная свою медлительность. Каждая секунда была золотой. Второй выстрел, третий – зомби падали, но их натиск не ослабевал. Казалось, что лес извергает из себя всё новых и новых мертвецов.

Внезапно одно из окон не выдержало напора и с оглушительным треском разлетелось вдребезги. Гниющая рука потянулась внутрь, царапая воздух в поисках жертвы. Нова мгновенно среагировала, вцепившись зубами в разлагающуюся плоть. Егор развернулся и выстрелил, едва не задев собаку.

Каждый выстрел давался всё тяжелее, руки дрожали от напряжения и усталости. Старик чувствовал, как силы утекают из него, словно последние капли воды из треснувшей фляги в пустыне. Но сдаваться было нельзя – на кону стояла не только его жизнь, но и жизнь верной Новы.

Внезапно вместо оглушительного выстрела раздался лишь сухой щелчок. Егор в панике попытался перезарядить дробовик, но патронташ на поясе был пуст. Дрожащими пальцами он ощупал карманы куртки в надежде найти хоть один забытый патрон, но тщетно. Большая заначка с патронами была в глубине хижины, но до неё не дотянуться.

Но в этот момент он заметил странную вещь – натиск зомби начал ослабевать. Последние выстрелы, оказывается, пришлись на каких-то особенных мертвецов. Возможно, это были своего рода вожаки или более агрессивные особи. Без них остальные зомби словно потеряли цель и начали медленно отступать обратно в лес, спотыкаясь и натыкаясь друг на друга.

Егор не верил своим глазам, наблюдая, как толпа живых мертвецов постепенно редеет. Гниющие тела исчезали среди деревьев, уходя всё дальше и дальше от хижины. Звуки их шагов и хриплого дыхания становились всё тише, пока наконец не растворились в шуме леса.

Утро продолжалось, и оно встретило Егора и Нову зловещей тишиной. Лес, казалось, затаил дыхание, ожидая следующего акта этой кровавой драмы. Старик понимал – оставаться здесь больше нельзя. Горы манили своей неприступностью, обещая спасение от ходячих мертвецов.

Собрав скудные пожитки, они двинулись в путь. Лес медленно отступал, словно неохотно уступая территорию горному ландшафту. Деревья становились реже, их кроны уже не смыкались над головой, пропуская всё больше света. Егор ощущал, как под ногами мягкая лесная подстилка сменяется жёсткой каменистой почвой. Каждый шаг отдавался глухим стуком, эхом, разносящимся по окрестностям.

Внезапно мир вокруг начал меняться, искажаться, будто Егор смотрел на него сквозь призму кривого зеркала. Очертания предметов плыли, цвета становились неестественно яркими, а тени – глубокими и зловещими. Старик моргнул несколько раз, надеясь, что это лишь игра уставшего зрения, но иллюзия не исчезала.

Деревья, ещё недавно такие обычные и знакомые, хоть и встречались гораздо реже, но теперь принимали жуткие, причудливые формы. Их стволы изгибались и перекручивались, словно в мучительной агонии. Кора вздувалась буграми, напоминающими человеческую кожу, покрытую язвами и нарывами. Ветви, похожие на длинные костлявые пальцы, тянулись к Егору, словно пытаясь схватить его.

Одно особенно уродливое дерево привлекло внимание старика. Его ствол был искривлен так, что напоминал согнутую человеческую фигуру. В коре проступали черты лица – пустые глазницы, искаженный в немом крике рот. Егор мог поклясться, что видел, как это древесное лицо моргнуло.

Внезапно Нова замерла, уставившись в пустоту. Егор напряг слух и различил отдаленное шарканье – зомби были близко. Сердце заколотилось в груди, адреналин хлынул в кровь. Они бросились бежать, не разбирая дороги, спотыкаясь о камни и корни.

Преследователи не отставали. Егор слышал их хриплое дыхание за спиной, чувствовал зловонный запах разлагающейся плоти. Реальность и кошмар сплетались воедино, создавая жуткую симфонию ужаса.

Впереди показался крутой склон. Не раздумывая, старик и собака начали карабкаться вверх, цепляясь за каждый выступ. Камни осыпались под ногами, руки кровоточили от острых граней. Но страх гнал их вперёд, не позволяя остановиться ни на секунду.

Достигнув вершины, Егор обернулся. Зомби толпились у подножия склона, не в силах преодолеть препятствие. Их вой эхом разносился по горам, вселяя ужас в самое сердце.

Облегчение от спасения было недолгим. Егор с болью наблюдал, как его верная спутница Нова постепенно теряет рассудок. Её походка стала неуверенной и шаткой, словно она забыла, как правильно передвигаться. Глаза, некогда искрившиеся умом и преданностью, теперь смотрели в пустоту, не фокусируясь ни на чём конкретном.

Да, они нашли убежище в пещере, но от этого не стало легче. Старик проводил бессонные ночи, вздрагивая от каждого шороха. Нова бесцельно бродила, натыкаясь на выступы скал. Её когти царапали камень, оставляя жуткие следы. Иногда она замирала, издавая тихое, утробное рычание.

Днём становилось немного легче, но ненадолго. Нова уже не узнавала хозяина, не реагировала на его голос. Она могла часами сидеть неподвижно, уставившись в одну точку. А затем внезапно вскакивала и начинала метаться по пещере, словно пытаясь убежать от невидимой угрозы.

Егор понимал, что его любимица уже никогда не станет прежней. Он видел, как мутнеют её глаза, теряя свой прекрасный голубой цвет. Белесая пленка, затягивающая зрачки, казалась зловещим символом необратимых изменений.

Старик не мог заставить себя покинуть Нову, хотя понимал, что рискует собственной жизнью. Он продолжал заботиться о ней, пытаясь накормить и напоить, хотя она уже почти не принимала пищу. Егор говорил с ней, вспоминая лучшие моменты их долгой дружбы, но в ответ слышал лишь глухое рычание.

Каждый день превращался в мучительное ожидание неизбежного. Егор понимал, что рано или поздно Нова окончательно потеряет себя и станет опасной. Но он не мог заставить себя сделать то, что должен. Мысль о том, чтобы оборвать жизнь верного друга, казалась невыносимой.

В редкие моменты просветления Нова смотрела на хозяина почти осмысленным взглядом, и Егору казалось, что он видит в её глазах мольбу о помощи. Эти мгновения разрывали его сердце на части.

Егор проснулся от звука, который никогда не забудет. Хриплый, надрывный вой Новы эхом отразился от стен пещеры, проникая в самую душу. Старик резко сел, вглядываясь в темноту. Луна, заглядывающая в узкий проход, высветила силуэт собаки.

Нова стояла, неестественно выгнув спину. Её шерсть встала дыбом, а из пасти капала густая слюна. Глаза, затянутые мутной плёнкой, светились зловещим жёлтым светом. В этот момент Егор понял – его Новы больше нет.

Собака сделала шаг вперед, скребя когтями по камню. Егор отшатнулся, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Она зарычала, обнажив жёлтые клыки. Это был уже не рык верного друга – это был звук хищника, готового к атаке.

Дрожащими руками Егор нащупал ружье. Холодный металл обжёг ладонь, напоминая о неизбежном. Старик прицелился, но палец не слушался. Нова, почуяв угрозу, припала к земле, готовясь к прыжку.

«Прости меня», – прошептал Егор, чувствуя, как слёзы застилают глаза. В следующее мгновение Нова прыгнула. Выстрел прогремел, заглушая крик отчаяния.

Некогда живая и ласковая Нова рухнула у ног Егора. Он упал на колени, прижимая к себе ещё тёплое тело. Рыдания сотрясали его, смешиваясь с воем ветра за стенами пещеры. Реальность исказилась, жуткий кошмар снаружи, смешался с жутким кошмаром внутри.

Егор не знал, сколько времени провёл так, баюкая тело Новы. Когда первые лучи солнца коснулись входа в пещеру, он поднялся на ноги. Взгляд его был пуст, а движения механичны. Старик вынес тело Новы наружу и начал копать могилу голыми руками.

Земля смешивалась с кровью от сбитых в кровь пальцев, но Егор не чувствовал боли. Он работал, словно одержимый, пока яма не стала достаточно глубокой. Опустив тело Новы, он в последний раз погладил её по голове.

«Прощай, мой верный друг», – прошептал Егор, засыпая могилу. Каждая горсть земли ложилась на его сердце неподъёмным грузом. Закончив, он сел рядом с холмиком, не в силах уйти.

Дни после смерти Новы слились для Егора в бесконечную серую пелену. Он бродил по горам, словно призрак, не чувствуя ни голода, ни усталости. Мир вокруг потерял краски, превратившись в размытое пятно боли и отчаяния.

Каждый вечер Егор возвращался к могиле Новы, садился рядом и говорил с ней, как с живой. Он рассказывал о пустоте внутри, о том, как невыносимо жить без неё. Иногда ему казалось, что он слышит её лай вдалеке, и сердце на мгновение оживало, чтобы снова разбиться о жестокую реальность.

Однажды он даже приставил дуло ружья к виску. Палец дрожал на курке, но в последний момент что-то остановило его. Может быть, страх, а может, смутная надежда, что жизнь его ещё не закончена.

Егор начал разговаривать сам с собой, его речь стала путаной и бессвязной. Реальность и фантазии смешались в его сознании. Иногда ему казалось, что Нова всё ещё жива, что она просто ушла на охоту и скоро вернётся. В такие моменты он звал её, его крик эхом отражался от скал, возвращаясь жуткой пародией на собачий лай.

Но где-то глубоко внутри, под слоями боли и отчаяния, теплилась крошечная искра жизни. Она не давала Егору окончательно сдаться, заставляла его просыпаться каждое утро и продолжать свой путь в никуда. Эта искра ждала момента, чтобы разгореться вновь.

Егор стоял на краю обрыва, вглядываясь в туманную дымку внизу. Ветер трепал его седые волосы, неся с собой запах отчаяния. Внезапно что-то щёлкнуло в его голове, словно сломанные шестерёнки наконец встали на место. Он должен вернуться домой. Эта мысль обожгла его сознание, вытесняя серую пелену апатии.

Спуск с гор оказался настоящим испытанием. Каждый шаг грозил обернуться падением в пропасть. Камни осыпались под ногами, оставляя кровавые следы на и без того очень сильно израненных руках. Но Егор упрямо шёл вперед, движимый новообретенной целью.

Лес встретил его зловещей тишиной. Деревья, казалось, склонялись над ним, шепча предостережения на своём древесном языке. Воздух был густым от запаха разложения, и Егор чувствовал, как этот запах проникает в его кожу, оседает в лёгких.

Внезапно тишину разорвал хриплый стон. Из-за деревьев показалась фигура зомби – одинокого, измождённого. Его движения были медленными, неуклюжими. Егор замер, сжимая в руках дробовик. Но, вместо страха, он ощутил странное чувство. Это был уже не ужас, а что-то похожее на жалость.

Зомби приближался, его глаза были пусты, а кожа висела лохмотьями. Егор понял, что большинство зараженных уже ушли, возможно, в поисках пищи. Остались лишь самые слабые, неспособные на долгий путь.

Выстрел прогремел, эхом отразившись от деревьев. Зомби рухнул, и Егор почувствовал, как внутри него разгорается пламя. Это было яростное, всепоглощающее желание жить.

Дальше до хижины Егор добрался без особых проблем. И день за днём он продолжал своё существование в этом сером зомби-апокалипсисе. Пока однажды скромный лучик надежды и счастья не постучался в его уставшее сердце.

***

Егор медленно брёл по лесу, внимательно осматривая каждый куст и поваленное дерево в поисках чего-нибудь полезного. Внезапно его слух уловил слабый писк, доносившийся откуда-то из-под груды веток. Старик настороженно приблизился, отодвигая сухие сучья.

В небольшом углублении, дрожа от холода и страха, лежал крошечный щенок. Его шёрстка была грязной и спутанной, а большие карие глаза смотрели на Егора с немым вопросом. Щенок попытался отползти, но был слишком слаб.

Сердце старика пропустило удар. Он осторожно протянул руку, ожидая, что малыш укусит или зарычит. Но щенок лишь тихонько заскулил, прижимаясь к земле. Егор бережно взял его на руки, чувствуя, как крохотное сердечко бьётся с бешеной скоростью.

«Тише, малыш, тише,» – прошептал старик, прижимая щенка к груди. – «Я тебя не обижу.»

Щенок перестал дрожать и доверчиво уткнулся носом в ладонь. В этот момент что-то надломилось внутри старика. Слёзы, которые он сдерживал так долго, хлынули из глаз. Он плакал, баюкая маленькое существо, оплакивая Нову, оплакивая потерянный мир и своё одиночество.

Егор понял, что не сможет оставить щенка здесь. Он осторожно спрятал малыша за пазуху и поспешил обратно в хижину. По пути он шептал щенку обещания, что всё будет хорошо, что он больше никогда не будет один.

В хижине Егор первым делом отмыл щенка, завернул в старое, но чистое полотенце и накормил размоченными в воде сухарями. Малыш жадно глотал еду, а потом уснул, свернувшись клубочком на коленях старика.