«ТУК, ТУК, ТУК»!

— Вставай балбес! – Громкий стук и возглас Бори вырвали меня из объятий сна. – Опять опоздаем из-за тебя – жопа ленивая!

— Встал уже! – Максимально громко, насколько позволяло осипшее горло, ответил я. – Дай две минуты.

— Хорошо. – Последовал короткий ответ, и за дверью последовали торопливые шаги.

Я плавно поднялся и весь вчерашний алкоголь моментально напомнил о себе. По всему телу прошла дрожь, в голову ударило резко и неумолимо, проступил пот. А что творилось с моим желудком и кишечником… лучше промолчу.

На мне были только трусы. Где были джинсы, носки и футболка я не знал, да и не видел их ни где рядом со своим ложем. Оставив бессчетные попытки найти элементы своего наряда, которые, к тому же, лишь усиливали рвотные позывы, я поднялся с дивана и двинулся к выходу из комнаты.

Около комнатной двери мне стало ясно, почему Боря постучал рукой в дверь, а не ногой мне в бок – увесистый шпингалет был надежно закрыт. Не похоже на меня, хотя в алкогольном угаре я редко контролирую свои действия.

Выйдя из комнаты, я направился на кухню, где и ждал меня Боря. Он выглядел значительно лучше меня. Хотя кого я пытаюсь обмануть, Боря, сколько бы вчера не выпил, на утро всегда огурцом.

— Кофе будешь? – Коротко спросил мой друг.

— С удовольствием, но также бы не отказался от душа. – Я придал лицу максимально измученное выражение. Если честно сделать это было не сложно.

— Вали! Можешь использовать синее полотенце.

Я кивнул и быстро направился в ванную. Горячая вода была отключена, но это меня не остановила. Душ и чистка зубов пастой и пальцем, немного привели меня в порядок.

— Заземляйся! – Сказал Боря и сразу занял ближайший к входу стул. – Настюха обещала нас сегодня повозить – будет через минут двадцать. – Добавил он, опуская передо мной большую чашку черного кофе.

Не найдя что ответить, я лишь коротко кивнул и сделал большой глоток. Горячий и крепкий напиток смягчил горло и немного успокоил мой взбунтовавшийся живот.

— Ты не помнишь, что Мишка говорил на счет сегодня? – Прервал молчание мой друг.

— Баню хотел снять.

— Точно. Опять нажремся?!

— Конечно.

— А что как грустно? Ты то у нас не семейный, тебе не грозит отлучение от тела. – Борино небритое лицо расплылось в искренней улыбке. – А Настюха вот уже грозит последствиями.

— Не пизди! Я скорее поверю, что Христос вернулся, чем в то, что тебе жена дрочит за пьянку.

— Ну да. – Улыбка Бори стала еще шире. – Ладно допивай и давай одевайся. Твои шмотки на балконе. – Заметив незаданный вопрос на моем лице бросил Боря и вышел из кухни.

Вместе с чашкой я вышел на балкон. Как и сказал мой друг все мои вещи были здесь. Я оделся неспеша, параллельно допивая свой кофе. К сожалению, я не нашел сигарет ни в штанах ни где-нибудь на балконе. Жаль! Сигаретка была бы последним штрихом, чтобы мне окончательно ожить. Хотя я знал, что нам не потребуется больше двух часов, чтобы добить медицинские справки, а там можно будет добраться домой и доспать.

«На мед комиссию после попойки! Странно!» — именно так вы можете сказать. И, в принципе, будете правы. А если узнаете, что сегодня предстоит пройти нарколога и психолога для медицинской справки в ГИБДД… Но также можно сказать, что получать права в тридцать шесть лет тоже странно. Да и тот момент, что я не женат и постоянной девушки у меня нет последние три года. В общем у меня не мало странностей, но если вы мне покажите человека без странностей и своих личных заморочек, то я создам новую религию его имени. К тому же у меня есть оправдание – не каждый день у одного из лучших друзей рождается первенец.

— Сань! – Прервал мои размышления голос Бори. – Пошли на улицу. Надо еще сигарет купить, а то у меня никотиновое голодание начинается.

***

Мы только вышли из магазина и закурили по сигарете, как увидели въезжающий во двор Настин «Лансер». Она так же заметила двух тунеядцев, мирно покуривающих на улице пятничным утром, и подъехала прямо к нам.

— Привет алкашам! – Без нотки неодобрения, поздоровалась она. – Не боитесь, что вас нарколог на учет поставит?

— Мы слишком обаятельны, чтобы с нами так обошлись. – Отшутился Боря и, выкинув недокуренную сигарету, сел на переднее сидение автомобиля. Я последовал примеру друга.

Не говоря ни слова, Настя протянула мне пластинку жевательной резинки. Я принял ее коротко кивнув. По чавкающему звуку с переднего сидения, я понял, что мой друг так же не отказался от немого предложения Насти.

— У вас только нарк с психом остались? – Спросила Настя.

— Ага. – Коротко ответил Боря. – Надо еще в поликлинику, но это можно в понедельник. Мы и сегодня бы не поехали, если бы не договорились.

Настя лишь улыбнулась в ответ.

***

Через пятнадцать минут мы уже были около наркодиспансера. Боря взял мою и свою справки и зашел внутрь. А мы с Настей остались на улице.

— Мишка все ещё не проболталась? – закуривая спросила Настя.

— О чем? – с искреннем удивлением спросил я в ответ.

— Как сына назвали?

— А! Это! Нет, молчит сволочь. Его Машка обещала кастрировать, если проболтается.

— В этом вся наша Маша. Сама хочет рассказать. – Настя сделала небольшую паузу. – Где вчера гуляли?

— Сначала в пиццерии, потом во дворе потом вся тусня двинулась к Михе домой, а мы с Борей к вам.

— Неужели вдвоем? – Искренне удивилась Настя.

— Конечно пузырь с собой прихватили. – Не стал отпираться я. – Если бы не дела, мне было бы куда как хуже. У Михи ящик, как минимум, дома стоит.

— Если про тебя, то ты бы из запоя не вышел минимум до понедельника!

— Ну знаете Анастасия Анатольевна, вот тут я с вами поспорю, там есть такие мастодонты алкогольных наук, что всех запасов не могло хватить больше, чем часов на пять. Хотя там еще пивища литров двести… — наиграно мечтательным голосом закончил я.

— Слушай Сань, может тебе все-таки зайти внутрь? А вдруг помогут?

Настя откровенно издевалась, видя мое помятое лицо. Хотя я не знаю никого, кто так легко и с пониманием относился к людским недостаткам. Если честно из всех жен моих друзей, только с Настей я мог общаться вполне спокойно и не сдерживая поток своих мыслей.

— Но знаешь, я боюсь, что уже не поможет.

— Вот тут ты права!

Мы успели выкурить по две сигареты и обсудить как у кого дела на работе, пока ждали Бориного возвращения.

— Тебе не хотели подписывать. – Произнес он, передавая мне мою справку. – Твой перегар в конце здания чувствовался.

— Твой покрепче будет. – Парировала вместо меня Настя. Помахав театрально перед лицом ладонью.

Боря дыхнул в руку и шумно вдохнул через нос.

— Точно, это мой. Ладно погнали дальше.

***

Примерно через полчаса мы добрались до психдиспансера и вошли вместе в здание. Очередь была не особо большая и мы уверенно встали в ее конец.

— Я лучше подожду снаружи. Душно здесь. – Сказала Настя и быстро вышла из здания.

Насчет духоты ее замечание было очень точно. Мой похмельный организм очень быстро отреагировал – накатила дурнота и голову сдавило, как в тисках. Но я стоически добрался до регистратуры и протянул свою справку в окно.

— Триста рублей! – Резко произнесла девушка-регистратор. Так же резко она выхватила у меня немного смятые купюры и протянула мне взамен справку и небольшой талончик. – Девятнадцатый кабинет!

После аналогичной процедуры мой друг был направлен в третий кабинет. Так как они они оказались в разных направлениях, мы договорились встретится на улице.

Очередь в кабинет оказалась еще меньше – всего два человека. Я не стал садиться на старые и подранные кресла, а встал около кабинета, оперившись на стену. В коридоре гулял небольшой сквознячок, что сильно контрастировало с душным главным холлом. Я прикрыл глаза и предался приятным мыслям о послеобеденном сне и вечерней попойки в бане.

Мои мысли прервал несильный толчок в грудь. Я открыл глаза. Прямо передо мной стояла пожилая женщина. Очень худая с абсолютно седыми волосами, собранными в неаккуратный хвост. Глаза на впалом лице буквально блестели, рот был растянут в немного странной, но искренней улыбке. Одета она была в темно-синий сарафан, заштопанный в нескольких местах. На ноги были надеты далеко не новые матерчатые туфли.

— Мне письмо пришло! – Радостным голосом произнесла она. – Сейчас иду к доктору. – Она явно ждала от меня ответа.

— Рад за вас. Надеюсь, письмо с хорошими новостями? – Натягивая на лицо улыбку, ответил я.

— Конечно, оно же от сыночка! – Улыбка женщины стала максимально искренней и приветливой.

В это же время к ней подбежала медсестра.

— Пойдемте, Сергей Владимирович ждет вас. – Она мягко взяла женщину под руку и повела дальше по коридору. Та шла смирно и не оказывая сопротивление. Лишь иногда сообщая посетителям психдиспансера, о пришедшем ей письме.

Я вновь прислонился к стене, но в этот раз не стал закрывать глаза, продолжая наблюдать, как женщину заводят в один из последних кабинетов.

Вскоре подошла моя очередь.

— Здравствуйте! – Излишне бодро поздоровался я с врачом, заходя в кабинет.

— Здравствуйте! – Невозмутимо ответил врач. – Вы у нас кто?

Я протянул ему справку и талончик. И он произнес с полуулыбкой:

— За руль хотите?! — Он внимательно изучил справку. – Ух ты! Да вы еще и наркоман! – Воскликнул он, дойдя до отметки из наркодиспансера. – У нас, надеюсь не состоите?

— Как вы могли так подумать? – с наигранным изумлением спросил я, уловив явный сарказм в голосе врача. – Буквально вчера сняли.

— Хорошо. Хорошо. Присаживайтесь. – Врач указал мне на стул перед его столом. После чего принялся, что-то не спеша записывать в талончике.

— Александр Петрович, а можно вопрос? – Имя я прочел на настольной табличке.

— Конечно. – Не отрываясь от своего дела ответил врач.

— Сейчас в коридоре я встретил женщину. Она постоянно всем говорила про письмо, которое ей должны передать. Не знаете, что за такое письмо? И откуда ему в больнице взяться?

Врач сразу остановился и убрал в сторону ручку. Лицо его стало серьезным и сосредоточенным. Заметив это, я тоже стер с лица ухмылку, которая появился после приветственной речи врача.

— Конечно знаю. Эта женщина давно у нас на учете, лет пятнадцать – не меньше. – Врач выдержал небольшую паузу. Я так же не посмел прервать молчание первым. – Письмо – это единственный предлог, под которым её можно заставить покинуть дом. Её племянница придумала такой способ. До этого приходилось к ней на место выезжать, а не каждый психотерапевт готов выехать на дом. – Врач опять выдержал паузу и потер руками виски. – И ведь письмо приходится писать каждый раз. Иначе… Нельзя сказать, что она буйная или опасная для окружающих, но с людьми с душевными расстройствами всегда надо быть на чеку. – Он прервался и вопросительно посмотрел на меня.

— А как получилось, что она повредилась рассудком? – Спросил я. Мой интерес был не просто подогрет, он был близок к точке кипения.

— Это достаточно долгая история. – И снова пауза. – Она была матерью одиночкой. Муж оставил её с четырьмя детьми. – Начал наконец-то врач. – Отправился с дип миссией в ФРГ или ГДР, если честно не помню, какая именно западная…

— ФРГ! – не удержался я от комментария.

— Спасибо. – Коротко поблагодарил врач и продолжил свой рассказ, — в общем не вернулся он оттуда, то ли женился, то ли просто понравилось больше, чем в Союзе. В итоге осталась эта женщина одна с четырьмя детьми. На первых порах помогала мать, но та очень быстро умерла, младшему лет шесть-семь было. Сестра еще немного помогала, но у той у самой трое детей и муж шахтер – постоянно в другом городе. – Врач выдержал еще одну паузу, чтобы протереть глаза под прямоугольными очками. – Но при этом продолжала тянуть, работала в две смены на основной работе, да еще полы по вечерам где-то мыла. Старшие, как подросли, начали помогать матери, но тут случился 1979г. и началась война в Афганистане. Старшие погодки были, поэтому каждый год по одному и уходили. И так же по одному возвратились, но в гробах.

Он налил воды из большого прозрачного графина в граненый стакан. Быстро выпив, он продолжил свой рассказ:

— Младшему лет четырнадцать было, когда похоронили последнего из его братьев. Мать молодец, держалась, не позволяла горю опустить руки. Отправила сына в институт на военную кафедру. Еще в институте он женился и завел ребенка. Но от судьбы, как говорится, не уйдешь. Его призвали и он, как и его братья, попал в Афганистан. – Еще один стакан проделал путь из графина в стакан. Врач поднял его и вернул на место. – Как мать за него не просила в военкомате, все пороги в министерстве обороны оббила, да все без толку. Парень отправился на войну и вернулся, как и братья. Но и этого судьбе оказалось мало. Внук – сын ее младшего сына, умирает от рака крови, через три месяца после похорон отца.

Повисла пауза. Врач быстро выпил стакан и поставил его на место.

— Не прошло и года с последней потери, как она тронулась умом. Теперь она и живет в мыслях, что все ее дети на войне, а ей необходимо их дождаться. Как я говорил раньше, ни под каким условием не получалось выманить её из дома. Ладно племянница придумала эту идею с письмом, как будто сыновья пишут, а то уже выдвигали предложение поместить её в лечебницу, а это, я вам скажу, лишь усугубило бы её состояние. Вот такая история, молодой человек. – Закончив свой рассказ, врач быстро заполнил мой талон, размашисто подписал справку и звонко поставил печать. – Удачи на экзамене! – Произнес он, возвращая мне документы.

Я коротко попрощался и вышел из кабинета. Голова была на удивление легка, но мысли об этой женщине, настойчиво роились у меня в голове.

Покинув здание психдиспансера, я увидел одинокую Настю и подошел к ней.

— Ну как?

— Теперь лишь экзамен в доблестной милиции отделяет меня, от создания угрозы для нервной системы опытных водителей. – Я с гордостью помахал справкой над головой. И, почесав шею, добавил. – Не мешало бы отметить данное свершение.

— Вечером отметим. – Донесся Борин голос из-за моей спины. – А сейчас я хочу большую тарелку супа и баеньки. Жена! Карету!

Настя отвесила театральный реверанс и открыла автомобиль…

***

…На обратном пути, я настойчиво гнал мысли от истории доктора и влезал в любой диалог между Настей и Борей. Или, что чаще, сам затевал какой-нибудь разговор. Но образ женщина и ее история ярко отпечатались у меня в памяти. Поэтому, когда я распрощался с друзьями перед своим подъездом – четыре цинковых гроба и осунувшаяся пожилая женщина, как наяву, предстали перед моими глазами.

Я быстро поднялся домой. Разогрел и проглотил три котлеты, в прикуску с городской булкой. Выпил залпом банку пива, припасенную на подобный случай, и включил компьютер.

Эскиз был готов меньше чем за сорок минут. По поводу цветовой гаммы предстояло еще подумать, но для того требовалась трезвая голова. Но уже явно был виден конечный рисунок, и он явно удручал.

Сохранив рисунок и выключив компьютер, я вышел на балкон. Июльский солнечный день изменился до неузнаваемости. Все небо было затянуто тяжелыми грозовыми облаками. В дали сверкнула молния и через некоторое время ударил гром.

Я закурил. Первые капли дождя забарабанили по козырькам и подоконникам. Сначала лишь несколько робких капель, но не прошло и минуты, как начался ливень. Дождь был как нельзя кстати. Он вполне соответствовал моему настроению.

Докурив, я лег на диван. Раздеваться не было смысла, мой впечатлительный мозг не позволит мне уснуть.

Я так и буду лежать здесь и думать о войне в Афганистане. О погибших, о покалеченных, о получивших психологические травмы, о политиках – начавших этот конфликт и о людях, кто лишился дорогих и близких людей в этой никому не нужной войне…

Еще почитать:

Воинская память поколений

Черный Дым. — По ту сторону железной двери (Эпизод 1)

Ассистент профессора 2

Цитринитас смерти