Белая полоса

Я, в нерешительности, стоял перед бьющей всполохами белой полосой, пытаясь осознать где я и что происходит. За ярким светом, мерцающим словно портал, ничего не было видно. Но зато я отлично мог разобрать очертания теней, что сопровождали меня на всем протяжении моего пути по серым пустошам. И сейчас, когда я остановился, медленно подбирались все ближе.

Я пытался обнаружить какие-то надписи или символы вокруг. На любом языке. Неважно. Я хотел даже не сколько убедиться в отсутствии предупреждений, сколько увериться, что это, что бы оно не было на самом деле, построено человеком. Но вокруг был лишь серый песок и белая полоса из которой на несколько метров вверх били яркие лучи.

— Твою мать! Твою мать! — ругался я, ощущая спиной как твари из темноты тянут ко мне свои щупальца или что у них там было вместо рук.

Нужно было быстрее решаться. Но для меня худшим врагом всегда была неизвестность. Темный переулок, новые люди, перемены в жизни. Все это вызывало внутри меня какую-то судорогу, глубокий потаенный страх. А сейчас получалось так, что я застрял между двумя неизвестностями. Между куском яркого света и уродцами из темноты. Но пора было решаться, делать хотя бы что-то.

— Свет. Он же всегда означает что-то светлое, доброе, — рассуждал я вслух, пытаясь уговаривать себя сделать шаг.

Сзади не доносилось ни звука и от того становилось еще страшнее. я обернулся и увидел как ближайшей тени до меня осталось метров пять. Нужно было решаться. Я протянул руку и она, не встретив никакого ощутимого сопротивления утонула в световом столбе. Я попытался прислушаться к своим ощущениям, но ничего определённого не почувствовал. Значит там было как минимум не хуже. Я попытался вытащить руку назад, но ничего не вышло. Свет, словно охотничий капкан не собирался возвращать свою добычу. Я запаниковал и начал дергать рукой вперед-назад, пытаясь вернуть то, что по праву принадлежало мне. Но все было бесполезно, с каждым рывком рука погружалась все глубже и вот я уже был по локоть в этой световой ловушке.

Я сделал шаг вперед и словно ослеп. Все, что я видел вокруг себя был сплошной белый свет. Но не слепящий, а какой-то мягкий, словно прикосновение любимого человека. Он не давил, не мучил, а словно бы оберегал от всех опасностей. Я попытался оглядеться, но не нашел ничего похоже на вход. Словно бы его никогда и не было, а серые пустоши мне приснились.

И я не сразу осознал, что парю. Это, ни с чем не сравнимое ощущение свободы и легкости. Очищение от всякого душевного и физического груза. Внезапно все осталось далеко позади. Все было пустое и бесполезное. Моя жизнь, работа, семья. Дочь. Моя маленькая дочурка. Моя Инея. Воспоминания словно камень, выпущенный из рогатки, пробили мой череп, вызывая острую боль. Ей было всего семь и через две недели я собирался впервые отвести ее в школу. Как же она ждала этого момента. И как же его ждал я.

Внезапная тоска ухватила за горло. Мне хотелось бежать, ползти, парить как можно дальше отсюда. Назад. Туда, где меня ждала моя маленькая девочка. Я даже начал брыкаться, сопротивляясь какому-то воздушному потоку, который начал ласково подталкивать меня в нужном ему направлении. Но я не хотел и не собирался двигаться туда. Я собирался бороться и изо всех сил начал плыть, двигая руками и ногами.

Никогда раньше я не парил и мои нелепые попытки вырваться из потока, наверное выглядели довольно комично. Но это было последним, что меня волновало. В какой-то момент я почувствовал, что справляюсь. И начал еще активнее перебирать конечностями. Где бы я не находился, я должен был вернуться назад. Обязан был.

И тут прилетел второй камень воспоминаний. Он был больше и ударил еще больнее. Я вспомнил скорость и свет фары в темноте. И ветер, струящийся через все тело, пытающийся спорить, словно крича тебе — «Ты не быстрее меня! Ты всего лишь человек!». И мой пьяный смех в ответ. И ручка скорости и рев мотора мотоцикла. Все это было также ясно, словно происходило прямо сейчас. Я чувствовал все то же самое, что и тогда. Ту же эйфорию, тот же задор. И тот же удар и черноту пришедшую следом.

«Я умер?!». Мысль была настолько очевидна, что совершенно не приходила в голову. Да, теперь все сходилось. И теперь можно уже расслабиться, перестать бороться, как я делал всю жизнь. Перестать дергаться, рваться вперед, достигать чего-то, доказывая себе и окружающим, что ты чего-то стоишь. Сейчас я мог отдаться потоку, который нес меня в…рай? Ад? Да хоть в мусорной яме! Плевать! Главное было спокойствие и тишина. Я даже чуть улыбнулся и вновь дал потоку тянуть меня в непреодолимое ничто. Пускай мне не было и сорока. Все это было уже неважно и…детское лицо вновь заполнило все мои мысли. Уже такое взрослое и в то же время столь наивное. Кто теперь защитит ее от опасностей того мира?! Кто подскажет и поддержит в те моменты, когда ей будет особенно плохо?! Нет уж! Я обязан вернуться!

Развернувшись, я вновь «поплыл» против потока. Стараясь биться за каждый метр отвоеванного направления. Я понятия не имел куда мне двигаться и где отсюда выход. Но был абсолютно уверен, что он не в той стороне, куда меня затягивало. И оттого я бился за каждый метр. Отталкиваясь и загребая все сильнее. И не собирался сдаваться.

Не знаю сколько времени прошло, но я вдруг начал слышать какой-то писк. Он раздражал, но я старался не обращать внимания. Мне нужно было отсюда выбраться. Инея! Я был нужен ей! Звук нарастал словно пытался меня остановить. Но для того, кто привык бороться это было слабым препятствием. Еще немного, еще чуть-чуть говорил я сам себе и внезапно свет растворился, сменившись тьмой и тут же пришла слабость и боль.

В уши тут же ударил шум. Писк прибора, звуки неизвестных голосов. Я с трудом открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Он резал глаза и пугал. Он был совсем другим. Злым, неприятным. Я попытался что-то сказать, но лишь прохрипел что-то невнятное. Кто-то тут же ухватил меня за руку лишь дополняя ту гамму боли, что я уже ощущал и я услышал шепот.

— Ты проснулся…наконец-то, — голос был невероятно знаком, но я никак не мог вспомнить.

— Я верила, я знала, я не давала им тебя отключить! Ты же обещал вернуться и почитать мне сказку! И вот ты вернулся!

В мыслях был сумбур. Сказку?! Инея?! Но голос был слишком взрослый. Я не мог понять, не мог связать между собой услышанное.

Я вновь попытался открыть глаза и в этот раз было легче. На меня, плача от радости смотрела женщина. Должно быть ей было не меньше, чем мне.

— Папа, — чуть ли не прокричала она и сильнее прижалась ко мне. Я по-прежнему не понимал, что происходит. Бледное лицо, темные очки на глазах. Ей было по-крайней мере…

— Сколько я, — мысли путались, я до конца не понимал, что именно спрашивать, — пролежал? — наконец закончил я.

Она крепко прижималась к груди и за всем этим шумом вокруг я с трудом расслышал ее слова:

— Шестнадцать лет.

«Шестнадцать лет!!!» — если до этого в меня летели только камни, то сейчас прилетело ядро, — «Шестнадцать лет! И что мне теперь с этим делать?! Я, должно быть, теперь совсем старик! Я пришел в себя, чтобы опять сдохнуть?! Да что за дерьмо?!».

Видимо последнее я попытался сказать вслух, так как тут же закашлялся. И Инея оторвавшись от меня, проговорила:

— Ты наверняка хочешь пить, сейчас я принесу.

Она выпрямилась и стуча палкой по полу, двинулась к двери.

«Палкой?!»

— Инея…твои глаза…, — прохрипел я, — что случилось?!

Она развернулась, и по-прежнему улыбаясь, произнесла:

— Мне пришлось продать кое-что, чтобы тебя не отключили. Но не переживай, теперь уже все в порядке, я привыкла.

И вновь направилась к двери.

Я откинулся на подушку. Сердце переполняла любовь и чувство вины. Они раздирали изнутри так, что хотелось вырвать себе внутренности. И единственной мыслью, сопровождавшей все это, было «как же я хочу умереть…».