Я бежала в темноту мрачного коридора, сердце колотилось в груди, а дыхание становилось всё более прерывистым. За мной шёл он — мой муж, император Каэл. Его шаги гулко раздавались в тишине, словно удары молота. Пока я старательно бежала, Каэл не спеша преследовал меня, но мужчина не отставал. Словно один его шаг был равен трём моим.
Нагнетал и звук его брони, что противным и душераздирающим скрежетом отдавалась от стен замка. Тяжелые железные доспехи скрипели в такт шагам, пока длинный меч звонко стучал о латы, напоминая о его силе и власти.
Я знала, что он был адски зол, когда узнал о моём предательстве. Проклятый Дитрих обещал мне, что Каэл не сможет разбить осаду, что у меня будет шанс на свободу.
Один день.
Ему понадобился всего один неполный день, чтобы вернуть замок Шадор, уничтожить людей Дитриха и самого его тоже.
Теперь оставалось лишь догадываться, какую судьбу мне уготовил муж. Возможно ту же, что и для Дитриха, устроившего переворот. Справедливая участь, как для соучастницы.
Ведь я была той, кто спокойно сдал замок в осаду. Той, кто не сопротивлялся, но лишь с одним условием — Дитрих должен был помочь мне расторгнуть брачные узы. Жажда свободы была настолько сильна, что я, как всегда, забыла о своём муже. Сильно недооценив его силы и переоценив свои.
Каэл, как всегда, оказался на десять шагов впереди.
Он настиг меня в тёмном коридоре, и я почувствовала его присутствие, прежде чем он заговорил. В его глазах застыл гнев, но в глубине я уловила тень разочарования. Может быть, я всё ещё была ему дорога? Или это лишь иллюзия, которой я пыталась себя утешить?
— Лираэль, — его голос прозвучал низко и угрожающе. — Ты думала, что сможешь обмануть меня?
Я не могла ответить, слова застряли в горле. Всё, что я могла сделать, это встретить его взгляд, осознавая, что моя судьба теперь полностью в его руках.
Мои попытки сопротивления оказались тщетными и настолько жалкими, когда Каэл использовал магию. Одна из его теней, словно ожившая из мрака, схватила меня за ногу и потянула прямо к нему. Я закричала, и забилась как птица в клетке, тщетно пытаясь выбраться из стальной и невидимой хватки теневого-стражника. Моя юбка собралась складками, оголяя неприличные места и белые худые ноги.
Но мне было всё равно, ведь сердце сжалось от ужаса и отчаяния. Когда мне пришлось обернуться, то я столкнулась с его тяжёлым взглядом.
Волосы Каэла были мокрыми от пота, доспех покрыт пылью и запёкшейся кровью — свидетельства его недавней победы. Он выглядел как воплощение войны и силы, и в этот момент я осознала всю бесполезность своего бунта.
— Лираэль, — произнёс он вновь моё имя и задавая вопрос, на который я также не могла дать определенного ответа. А голос его был низок и холоден, как зимние ветра Винтерса. — Ты наивно полагала, что Дитрих поможет тебе убежать от меня?
Казалось будто нужные слова встряли в горле словно кость. Всё, что я могла сделать в этот момент, это встретить его взгляд. Каэл всегда видел меня как открытую книгу, думаю и сейчас ему не составит труда прочесть нужный ответ. Я же покорно смерилась, всучая свою судьбу в его надежные руки.
— Ты предала меня, — продолжал он, приближаясь. — И за это придётся ответить. Предатели всегда платят долги.
Я знала, что для него предательство — непростительный грех. Но в глубине души я всё ещё надеялась на прощение, на то, что он сможет понять моё стремление к свободе. Однако, стоя перед ним, я осознавала, что это лишь мечты.
— Я… я хотела быть свободной, — наконец, выдавила голос я, он дрожал от страха и отчаяния, а речь была едва понятной, — Дитрих обещал…
— Дитрих мёртв, — перебил он, разрезая мои аргументы на части, в его голосе послышался звон стали. — А ты — моя жена. И останешься ею, пока я не решу иначе.
С этими словами он поднял меня на ноги, и я почувствовала, как его магия отпустила меня. Но хватка тени была не так страшна, как стальные и ледяные объятия мужа.
Теперь мне оставалось лишь принять свою судьбу и надеяться на милосердие, которого, возможно, уже не существовало.
Каэл поднял меня резким и грубым движением, словно я была легкой игрушкой, и подхватил под седалище, усадив на свою руку. Я почувствовала, как холодный металл его лат прижимается к моей коже, а тяжелый металлический смрад крови наполняет лёгкие. Его сила была устрашающей, и я не могла понять, на что надеялась, когда пыталась противостоять Каэлу.
Каэл шагал уверенно, неся меня по коридорам замка, словно я была не более чем перышком. Каждое его движение было наполнено решимостью и гневом. Когда мы добрались до нашей комнаты, он отпустил меня с такой резкостью, что я едва удержалась на ногах, и втащив в покои, захлопнул за нами тяжелую дубовую дверь, звук которой эхом отозвался в тишине.
Он обошёл меня, особняком стоявшую в комнате, и опустился в кресло. Фигура Каэла казалась внезапно усталой, но глаза сверкали холодным огнем. — Налей мне рома, — приказал он, его голос был как удар хлыста, и каждая нота в нем обещала метель. Я почувствовала, как мои руки начинают дрожать, но поспешила выполнить его приказ, стараясь не пролить ни капли.
Когда я вернулась с бокалом, он уже снял перчатки и протянул руку, чтобы я помогла ему снять доспехи. Я оставила граненный стакан на столике и принялась осторожно расстегивала застежки, чувствуя, как холод металла сменяется теплом его кожи.
Взгляд Каэла не отрывался от меня, тяжелый и грозный.
— Зачем ты сделала это? — внезапно спросил он, и в его голосе звучала не только злость, но и нечто большее — непонимание, может быть, даже доля разочарования.
— Я хотела лишь быть свободной, — ответила я, стараясь придать своему голосу твердость, хотя внутри все сжималось от страха.
— О какой свободе ты вечно говоришь?! — его голос взорвался, как гром, и Каэл сжал в руках граненый бокал с такой силой, что тот не выдержал и лопнул, разлетевшись по всей комнате осколками. Резкий запах рома наполнил воздух, вязкая жидкость стекала по его руке, но он не обращал на это внимания, все внимание Каэла было сосредоточено на мне.
Вены на его руках вздулись, зубы почти скрежетали, стираясь друг о друга, а бешеный взгляд в агонии метался по моему лицу. Ещё никогда я не видела мужа в таком праведном гневе, по крайнее мере, я не испытывала его на себе.
Я знала, что стою на краю пропасти, но не могла отступить. Во мне взыграло упрямство, и я не собиралась так просто сдаваться.
Я чувствовала, как страх борется с возмущением внутри меня, и не могла больше молчать.
— Как это какой?! — воскликнула я, стараясь не уступать мужу в тоне. — Ты издеваешься? Меня насильно забрали из семьи и сделали женой, какая же это свобода?!
Каэл ответил холодно и твёрдо, словно разбивая мои слова, как очередного поверженного противника на поле битвы:
— Это был твой выбор.
Я не могла поверить своим ушам и почувствовала, как внутри все кипит от негодования.
— Это был выбор без выбора! — выкрикнула я, не сдерживая эмоций. — Если бы я сказала «нет», ваши люди ворвались бы в мой дом, разгромили бы мои улицы, вербовали бы невинных людей и совершали насилие над жёнами! Разве это выбор?
Услышав правду, которую я ему сказала, Каэл нахмурился, его лицо помрачнело. Он не привык, чтобы с ним так говорили, и это было видно.
— Не разговаривайте со мной в таком тоне, — сказал он твёрдо, но в его голосе я уловила раздражение. — Ты стала моей спутницей не по своей воле, но разве я тебя в чём-то ограничивал? Ты можешь ходить куда угодно, носить любую одежду, есть самые изысканные продукты, посещать светские мероприятия и заводить подруг, — чётко ответил он мне, и его слова были правдой, но они не решали сути проблемы.
Я не могла позволить себе отступить, даже если его слова имели свою долю истины.
— Ты говоришь «свобода», но держишь это в скобках, — ответила я, не снижая накала. — «Так не разговаривай, уважай меня, так не смотри на меня». Это твоя хвалённая свобода?!
Наши взгляды встретились, и я увидела, как его глаза вспыхнули гневом и чем-то еще — возможно, пониманием, которого он не хотел признавать. Мы стояли на грани, и каждый из нас знал, что этот разговор может изменить всё.
Каэл взревел, и его гнев был подобен буре. Он резко поднялся с места, и прежде, чем я успела осознать, что происходит, его грубая ладонь впилась мне в шею. Я почувствовала, как он потянул меня в сторону болкона, холодный ветер больно хлестнул в лицо.
Сейчас сопротивление было бессмысленно.
Каэл прижал меня к холодным перилам, и я почувствовала, как его пальцы впились в мои волосы, заставляя поднять взгляд. Я сощурилась от боли, но это не помешало мне выпасть в осадок, когда я увидела плоды своих желаний.
Передо мной раскинулся Ноктус, но его прежнее величие осталось лишь на задворках воспоминаний. Город был разорен, и я знала, что это моя вина. В некоторых местах ярко пылало пламя, над домами поднимались столпы дыма. Люди метались в панике, а воины Шадора продолжали блуждать по столице, выискивая и уничтожая врагов.
Я не смогла больше смотреть на это зрелище и зажмурилась, чувствуя, как слезы обожгли щёки. Груз вины и отчаяния казался невыносимым, и я понимала, что ничто не сможет вернуть прежний Ноктус или искупить мою роль в его разрушении.
— Смотри же! Не отворачивайся! — его голос был полон ярости. — Все эти люди страдают из-за тебя. Ты говоришь, что тебе не хватает свободы, мол твой муж-тиран и разоритель. Но это люди Дитриха подожгли дома, центральную площадь. Люди Дитриха насиловали женщин и убивали детей, пока ты сидела в замке и грезила о нелепой свободе. Сидела в тепле, спала на шёлковых простынях и питалась лучшими продуктами. Где же несправедливость к твоей персоне, милая?
Его слова истекали ядом, обрушивались на меня волной, и я не могла найти, что ответить. Вина и отчаяние сковывали меня, не оставляя места для оправданий.
— Знаешь, что сделают с тобой крестьяне, если узнают, по чьей вине их мирная и тихая жизнь пала? — продолжал он, и в его голосе звучала угроза. Я понимала, что его слова не были пустым звуком — он мог сделать это. Гнев и ненависть людей могли быть беспощадными, и я не могла винить их за это.
Я слышала его слова, каждое из них было подобно острому кинжалу, вонзающемуся в моё сердце. Он заставлял меня смотреть на ужас, который развернулся перед нами, и не было возможности отвернуться от этой жестокой реальности.
— Давай я просто отдам тебя народу на линчевание? Может, тогда моя жена наконец-то поймёт, что её действия имеют последствия?
Я стояла, застывшая от ужаса и осознания того, что мои действия, пусть и невольные, привели к этому хаосу. Всё, о чём я мечтала, обернулось кошмаром, и я не знала, как выбраться из этой тьмы.
Каэл вновь схватил меня, его хватка была крепкой и беспощадной. Я почувствовала, как он потащил меня обратно в комнату, к кровати, и в этот момент страх и беспомощность захлестнули меня с новой силой.
Я пыталась сопротивляться, но его сила была подавляющей. Каждое движение казалось бессмысленным, и я понимала, что оказалась в ловушке, из которой не могла выбраться. Все мои мечты о свободе и лучшей жизни рассыпались в прах, оставив лишь ощущение безысходности.
Каэл начал сдирать с меня одежду, оставляя меня полностью нагой. Я крепче сжала себя руками, пытаясь защитить свою интимность, и смотрела прямо мужу в глаза, но в них был только свирепый гнев. Его глаза казались темными и холодными, как лед, и я чувствовала, как моя внутренности сжимаются от страха.
— Ты не слушаешь меня, — сказал он, его голос был низким и угрожающим. — Ты никогда не слушаешь меня.
Я не отвечала, не могла ответить. Моя горло было сухим, и слова застревали в горле. Я только смотрела на него, пытаясь подобрать нужные слова, но казалось, что они только усугубят ситуацию. Одно наверное выражение, как угли, брошенные в зажженную печь.
— Кто я по-твоему Лираэль? Кто я для тебя? — вдруг взревел Каэл, хватаясь за мои плечи. Он вцепился в них, крепко сжимая, буквально требуя ответа. Из-за болезненных ощущений, что приносили пальцы мужа казалось впившееся в кость, мне пришлось вжать голову.
— Муж. Мой муж, — проблеяла я, тут же исправляя себя.
— Кто я для империи? — стальной голос, требовал ответа, а руки, подобные тискам лишь подогревали намерения Каэла.
— Великий император Каэл Голдхарт, — чётко произнесла я, и кажется муж остался доволен ответом. Сильно ослабляя хватку в плечах.
— Скажи люди в империи уважают меня?
Ответ на этот вопрос всегда будет один и тот же. Каэл многое сделал для империи и многим пожертвовал ради неё. Именно поэтому Ноксус сейчас является самой процветающей столицей в мире.
— Да, — ответ отлетал от моих зубов.
— Почему? — вновь повысив голос, прорычал он.
— Потому что ты обеспечивает процветание земель, люди не голодают, а так же ты великий воин, — его холодные черные глаза неустанно смотрели на меня, и они были совершенно не сравнимы с зимними ветрами Винтерса. Даже самая безжалостная метель на моих родных землях не была так жестока, как пожирающий взгляд напротив.
— Верно. Тогда почему моя жена не слушает и не уважает меня?! Я сделал тебе что-то плохое? — Каэл сжал мои плечи до болезненного хруста и затряс с новой силой.
Вдруг Каэл посмотрел на меня. Где-то с минуту мы смотрели друг на друга, и каждый из нас думал о чём-то своём. Я же сквозь пелену наворачивающихся слез не могла оторваться от его лица, искаженного болью вперемешку с праведным гневом. Этот сумасшедший коктейль эмоций лишь подогревал вину за содеянное
Чёрные глаза, что как никогда жалили своим холодом и искаженный от злости рот. Было прекрасно видно, что Каэл еле сдерживал себя. Первый раз я разозлила его настолько сильно и мне бы не хотелось становиться причиной его гнева ещё хоть раз.
На этот раз я выучила этот урок.
Кажется обуздав свои эмоции, Каэл застыл, и в ту же секунду резко отпрянул от меня.
— Ложись спать, — приказал он, выравнивая дыхание и неловко разглаживая рубаху. Его голос был теперь более холодным, казался более отстраненным. Будто всего за несколько минут Каэл испытал сотню отрицательных эмоций и за это я чувствовала себя виноватой.
Каэл вышел из спальни, громко хлопнув дверь. Я осталась одна, дрожащая от страха и отчаяния. Я натянула на голое тело одеяло, зарываясь в него с головой, и пыталась провалиться в сон, мысленно благодаря Святого за то, что осталась сегодня жива.
Внутри меня разгоралось отчаяние, и я не знала, что делать дальше. Всё, что происходило, казалось нереальным кошмаром, из которого не было пробуждения.
Я должна была встречать мужа не как предательница, сдавшая дом, а в первую очередь как верная жена, ждавшая мужа днями и ночами с поля битвы. Пока Каэл и тысячи других рыцарей бились за свободные территории, я собственными руками разрушала имперскую столицу, не оставив тут и камня на камне. Сотни крестьян стали жертвами, кто-то потерял семью, кто-то работу.
А кто-то свою жизнь.
И все из-за моих эгоистичных желаний.
Каэл сделал меня своей женой, но никогда не желал зла, а только одаривал меня всем самым хорошим. Почему я была столь невежественна?
Родители бы были недовольны мной. Меня воспитывали скромной и кроткой леди, но никак не императрицей. Я слишком много о себе возомнила, сегодняшний день позволил мне отсудится и спуститься на землю.
Но какой ценой?
Я навсегда запомню этот урок и больше никогда не совершу подобной ошибки. До сих пор я думала, что главной проблемой является мой муж, но статус приобретённый статус императрицы куда важнее. Роль матери империи это не игра, где на кону чужие жизни — это большая ответственность. И совершая ошибки, я теряю не только баллы репутации, но и людей.
Утопая в объятиях Морфе, я думала о том, как мне вернуть доверие мужа и помочь мирным жителям Ноксуса, чья жизнь сейчас была обращена в пепел.
На моих руках их кровь и я непременно расплачусь за свои ошибки.
Еще почитать:
Убить Алого Дракона — Убить Алого Дракона. Глава 15
Убить Алого Дракона — Убить Алого Дракона. Глава 12
И когда лил дождь….
Друзья ангелов — Глава 7 Друзья ангелов
«
»
23.12.2024
