— Дедушка, — жалостливо протянул я, поднимая голову.
Дедушка забрался на высокую ветку и широко улыбался, болтая ногами в воздухе.
— Это слишком высоко, я не залезу, — я продолжал хныкать уже полчаса, ходя вокруг дуба и не решаясь забраться. – Слезай оттуда и пойдём домой, бабушка будет ругаться, что ты снова залез на дерево. А если змея нападёт на меня? Ну дедушка, — я топнул ногой и скрестил руки на груди, на что он лишь звонко рассмеялся.
— Ну и сиди там, — я показал язык и развернулся, спускаясь с холма.
Будто я не пытался забраться на этот глупый дуб! Я каждое утро бегал сюда и карабкался по стволу, но примерно на середине вечно падал. Дедушка всегда так ярко улыбался, когда сидел часами на ветке и смотрел куда-то. Иногда он говорил что-то, но я не мог разобрать, что именно. Я тоже хотел увидеть это удивительное «что-то», ради которого дедушка залезал так высоко. Но каждый раз…
Почти спустившись с холма, я услышал дедушкин вскрик. Обернувшись, я увидел, как он держится за грудь и тяжело дышит, наклоняясь вперёд. Я рванул с места, смаргивая слёзы и буквально пролетая над землёй. Схватился за ветку, забираясь на дерево. Ноги соскальзывали, в ладошки впивались наросты. Но я не замечал ничего и не слышал, кроме тяжелого дыхания дедушки и бешеного стука своего сердца. Ухватившись за толстую ветку и кое-как закинув на неё ногу, я перевернулся.